Крыса исчезла так же внезапно, как появилась. Она будто провалилась сквозь снег.

В царящей вокруг мертвой тишине Вик отчетливо услышал шорох осыпающихся камешков. Провалилась сквозь снег… Сквозь снег… Вик сделал несколько шагов вперед — и рухнул вниз, увлекая за собой лавину снега и щебня.

Ему повезло: он свалился в разверзнувшуюся яму ногами вниз и застрял в каких-то погнутых металлических прутьях. Внизу темнело широкое отверстие. Уцепившись за прутья понадежнее, Вик свесился вниз и вгляделся во тьму. Но тщетно. Глаза различили лишь неясные очертания каких-то больших продолговатых предметов, да и то Вик не был уверен, что темнота подземелья не сыграла злую шутку с его зрением. Однако, если эти продолговатые предметы ему не померещились, до дна подземелья не так уж и далеко. Он свободно может спуститься вниз, а потом, ухватившись за прутья, выбраться обратно.

Вик именно так и поступил. Он протиснулся в щель, повис на руках — и неожиданно ощутил под ногами что-то твердое. Вик разжал руки. Теперь он был в подземелье, вместе с осыпавшейся от его движений грудой снега. Куски щебня тоже падали вниз, стуча по деревянной… да, по деревянной крышке большого ящика. Глаза постепенно привыкали к темноте. И Вик разглядел еще и еще ящики. Подземелье было набито ими.

Несколькими ударами приклада своего акэма Вик сбил замки с ближайшего ящика и откинул крышку. Под ней оказались отлично смазанные и уложенные один к одному акэмы. Вик машинально провел по ним ладонью, не веря глазам. Целый ящик… нет, не ящик, а целый склад оружия прошлых! Склад, о котором будет знать он один!

Ценнее такой находки трудно было что-либо представить.

Через некоторое время Вик выбрался из подземелья с десятком набитых патронами магазинов, которые он заткнул за пояс. Теперь ему не были страшны ни собаки, ни охотники прошлых. Хватило б только сил…

Силы оставили его на второй день пути к озерам.

Как раз тогда, когда на Вика наткнулся отряд вооруженных фермеров во главе с Гором.

Вик выздоравливал быстро: отчасти благодаря фермерским лечебным травам, отчасти благодаря своему яростному желанию выздороветь.

Ему казалось порой, что бегство, спасение — только сон, что он продолжает оставаться пленником серых, по прежнему стоит там, на Большом Сфальте, под градом ударов и насмешек, униженный и упрямый.

«Вы хотите, чтобы я дрался? — думал он. — Хорошо, я буду драться. И сейчас моя очередь наносить удары!» Выздоравливающему Вику отвели одну из комнат в просторной хижине старейшины Василия. Он навестил Вика только один раз. Старейшина был седым стариком, могучим и крепким, несмотря на свои преклонные годы. Лицо его было неподвижно-суровым. Старейшина ни о чем не спрашивал Вика, обменявшись с ним скупыми, довольно равнодушными приветствиями и пожелав ему скорейшего выздоровления.

Зато Гор навещал Вика часто. Из его рассказа Вик узнал, что Гор вывел из поселка десяток фермеров сразу же, как только гонцы сообщили о нападении серых на Централь. Однако фермеры опоздали — все произошло слишком быстро. С десятком воинов нечего было и думать о контратаке, поэтому Гор держал свой отряд между Централью и озерами, надеясь помочь тем, кому удалось бежать. Это было все, что он мог сделать.

— Но почему ты взял с собой так мало воинов? — спросил Вик. — Их не меньше двух сотен в поселках у озер.

— Даже больше, — кивнул Гор. — Но они все принадлежат к разным родам. А наш род невелик.

— Ваш род?

— Род, к которому я принадлежу.

— Мне понадобится много воинов, — сказал Вик, погруженный в свои мысли. Гор промолчал, но с сомнением мотнул головой. Он был рад, что Вик спасся, однако сам Вик не выражал по этому поводу никаких чувств и, казалось, не хотел, чтобы эти чувства выражал кто-то другой. Их разговоры ничем не напоминали разговор старых друзей. Искоса наблюдая за Виком, Гор признался себе, что не узнает прежнего ответственного службы транспорта, рассудительного, открытого, покладистого.

Теперь перед ним был человек с ожесточившейся душой, который мог говорить, казалось, исключительно об оружии или воинах.

Однако Вик ничего не сказал Гору и фермерам о сыне Главного Пхана и складе с оружием прошлых. Он сказал только, что бежал, прихватив акэм караульного.

«Этот грязный старикашка, Главный Пхан, собрал до тысячи воинов, — думал Вик.

— Сколько соберу я?».

Конечно, множество серых погибло при штурме Централи. Но уцелело еще чересчур много. И все-таки он справится с ними. Он ДОЛЖЕН справиться.

Губы Вика шевелились, кулаки угрожающе сжимались. Он знал пока лишь одно: ему нужны воины. Вик без конца расспрашивал Гора, но ответы того становились все короче и сдержаннее. Заметив это, Вик спросил прямо:

— Сколько воинов дадут мне старейшины, если я обращусь к ним с просьбой?

— Ни одного.

— Почему?

— Ты не принадлежишь ни к одному из родов.

— Но тебе дали десятерых.

— Это воины моего рода, рода старейшины Александра.

— А если и я буду принадлежать к одному из родов?

Гор уклонился от прямого ответа.

— Тебе лучше поговорить об этом с одним из старейшин, — сказал он.

— Чей род самый большой?

— Старейшины Василия. Его родные живут во всех поселках у озер.

— Хорошо, — кивнул Вик. — Я хочу говорить с ним сегодня же.

— Сегодня же? — переспросил Гор. — Ладно. Может, тебе действительно лучше узнать обо всем сразу.

— О чем «обо всем»? — спросил Вик. Гор не ответил.

Но он устроил встречу со старейшиной. Поздним вечером, когда в комнате Вика одна из женщин зажгла фитиль в деревянной плошке светильника, старейшина Василий вошел в комнату. Женщина тут же выскользнула вон. Старейшина грузно опустился на табурет, скрипнувший под его весом.

— Ты звал меня.

— Да. Я хочу, чтобы ты выслушал мой рассказ о том, что произошло с Централью.

— Я слушаю тебя, старейшина Вик.

Вик рассказал о нападении серых, напирая на жестокость, многочисленность и хищные инстинкты тех. По лицу старейшины, однако, не скользнули ни малейшие эмоции.

— Так значит, разбойники вас одолели, — только и сказал он, когда Вик закончил.

— Не одолели, а задавили численностью.

— Одолели, — невозмутимо повторил старик. — Значит, говоришь, они очень сильны, так ведь?

— У нас было только восемьдесят воинов… — Вик говорил, тщательно подбирая слова. — И они уничтожили примерно четыре сотни серых. Значит, пять их воинов стоят одного нашего…

— Ваших воинов больше нет.

— Но есть воины у вас.

Старейшина поднял глаза и долгим, внимательным взглядом из-под седых клочковатых бровей ощупал лицо Вика. В хижине повисло молчание.

— Серые собрали войско, — продолжил Вик. — А войско должно воевать, в этом его предназначение и ни в чем ином. У серых осталось не меньше шести сотен воинов.

Централи нет. Значит…

Старейшина молчал.

— Значит, очередь за вашими поселками.

— Разбойникам нужна наша дань, а не поселки.

— Им нужна не только дань, но и рабы. Ты хотел бы отдать свой род в рабство серым?

Вик ожидал взрыва возмущения, но старейшина только еще больше насупился и опять уставился ему в глаза.

— Вы тоже можете собрать войско, — сказал Вик.

— Зачем?

— Как «зачем»? Чтобы воевать с серыми.

— В лесу не воюют войском, — наставительно произнес старейшина. — Войско нам ни к чему, да мы и не умеем воевать войском. Если что, будем так воевать, как умеем, Бог нам поможет.

Вик почувствовал себя побежденным. Теперь оставалось только прямо признаться, что войско нужно ему для спасения спящих обитателей Централи. Но внутренний голос советовал Вику не делать этого, или, по крайней мере, обойтись без употребления слова «войско».

— Наверное, ты прав, — сказал он старейшине. — Вы много лет живете здесь, вам виднее, как защищать эти земли. Но я из другого места, а мне тоже предстоит жить на этих землях… Мне могут понадобиться воины, знакомые с местностью и с вашим оружием.