Странно, но вид поляны, покрытой кровью и внутренностями, ничуть не смущал Герду; скорее, возникало любопытство от того, как до этого дошло… и лёгкая надежда, что всё ещё можно как-то повернуть в её пользу.

— Так кого ты там, говоришь, боялся сильнее всего?..

Вот теперь Артур Готфрид действительно выглядел как убийца бессмертных. Тень, сотканная из тьмы, что трепетала вокруг него, превращала его фигуру в нечто полубожественное, легендарное. Герда глядела на парня с затаённым восторгом. Так, а кто это рядом с ним, замерший от испуга?

Вальтер?!

Герда поморгала. Да нет, глаза ей не врали — это действительно был её женишок. И выглядел он так, будто готов был обмочиться от страха.

— Что-то ты сильно потерял в красноречии, — Артур Готфрид не спешил; в его позе чувствовалась вальяжность, и в то же время угроза, тогда как Вальтер чуть ли не приседал, стараясь казаться меньше.

— Как ты… — выдавил он из себя.

— О, я полон сюрпризов, — усмехнулся Готфрид. — Так на чём мы остановились?..

— Стой! — Вальтер отпрянул назад, выставляя перед собой обе руки. — Ты не представляешь, с кем связался. Ты не представляешь, на что мы способны!

Тьма вокруг Артура заклубилась ещё сильнее; чёрное пятно ощерилась пастями и заморгало глазами… Сенат? Герда окончательно перестала понимать, что происходит — но вместе с тем твёрдо убедилась в одном.

Такой Артур Готфрид нравится ей куда больше. Пожалуй, он действительно выглядел как тот, о ком рассказывал Сенат.

— Ну так удиви меня, — Готфрид шагнул вперёд.

— Ты понятия не имеешь обо всём, что тут происходит, — Вальтер выпаливал слова быстро, будто опасаясь, что Артур прикончит его раньше, чем тот договорит фразу. — Думаешь, ты вернулся спустя двадцать лет после своей смерти?

— А это разве не так? — его собеседник оставался спокоен и холоден, и только чёрная аура вокруг говорила о той смертельной опасности, которую он из себя представляет.

— Тебе просто не давали проснуться, — Вальтер уставился на него. — Те, кто гораздо сильнее тебя. Те, с кем тебе не тягаться — что с Сенатом, что без. Это я, я вытащил тебя из гроба, пробудив! Если бы не я, ты бы ещё столько же пролежал там, истлевая!

Артур Готфрид остановился.

— Давай-ка подытожим, — тихо произнёс он, и даже мерцание Сената вокруг него слегка улеглось. — Значит, я мог бы вернуться к своей семье в самое начало, когда они ещё были живы, но из-за тебя и твоих дружков этого не случилось?

— Они мне не дружки! — глаза Вальтера отчаянно бегали по сторонам в поисках несуществующего спасения. — Они тебя держали, а я освободил! Я дал тебе проснуться!

— Чтобы сделать своей ручной собачкой для поручений, — кивнул Готфрид.

— Нет… да… неважно! Это они держали тебя, они, не я! Слушай… я могу рассказать тебе всё о них, и мы мирно разойдёмся. И клянусь, больше ты не услышишь обо мне… что скажешь?

— Что скажу? — Готфрид задумчиво потёр подбородок. — Что скажу?

Он медленно покачал головой.

— Скажу — Сенат, фас!

И всё стало чёрным.

Казалось, Сенат развернулся на всё небо; пасти взревели так, что у Герды заложило уши; щупальца метнулись в сторону Вальтера, неся за собой Готфрида.

— Вот что я скажу, — Готфрид презрительно поглядел на сжавшегося на земле Вальтера. — Скажу, что мне плевать, сколько демонов будет против меня. Сначала я вырежу нах*й всех Крейнов, а потом доберусь и до вас, адских мудаков.

Неужели?.. Герда застыла, точно вкопанная. Может ли это быть тем самым предсказанием?..

— И начну я с тебя, — заключил Артур.

Истошный визг её жениха взметнулся вверх, когда к нему направились сразу два десятка щупалец, пробивающих плоть насквозь. Его крик не оборвался, он продолжал тянуться и тянуться — щупальца Сената, направляемые волей Артура Готфрида, медленно и со вкусом рвали тело Вальтера на куски.

Это. То. Что. Надо.

Девушка настолько засмотрелась на разлетающиеся вокруг внутренности Вальтера, что даже забыла о том, где находится, и даже опустила клинок. Зрелище… завораживало. Внушало надежду. Заставляло влюбиться в того, кто стоял перед ней.

А затем Артур Готфрид резко обернулся. На лице парня играла всё та же безумная улыбка, возле которой распахнутый плащ тьмы казался естественной деталью.

— О, — хмыкнул он, снимая с плеча упавший туда глаз Вальтера. — Герда. Ты ведь из Крейнов?

Запах крови, резкий из-за её запредельного количества, резал ноздри. Прямо как домой вернулся.

Я бы покривил душой, если бы попытался строить из себя правильного парня и утверждать, будто вид разорванного на куски демона меня совсем не радовал. Однако… и повода ликовать тоже не было.

И первой причиной тому был сам демон. Насколько его смерть… окончательна? Тот, кто уже воскрес единожды, наверняка сможет повторить это снова. Демонические способности слишком непредсказуемы, чтобы самоуверенно утверждать, что этого не будет.

Конечно, он и близко не Виссарион. Рано или поздно он умрёт насовсем и перестанет возрождаться. Может, дело в магических чудо-свойствах тела, в которое он вселился, может, его воскрешают старшие демоны, или что-то там ещё, однако никакого истинного бессмертия у этого пижона нет и быть не может — не того полёта птица.

Возможно, поэтому мысль об этом меня даже не злила — скорее, просто раздражала. Радовало лишь то, что сейчас он застал меня врасплох только из-за обстоятельств, удачно сложившихся в его пользу. Нет, в следующий раз он ещё только подумает о том, чтобы разыскать меня — а я уже буду стоять у него за спиной.

Вторая причина беспокоила меня сильнее. Сенат.

Он ослаб. Нет, он критически ослаб. Я понимал это и раньше, но лишь во время боя с демоном мне стало очевидно, насколько. Сенат — просто жалкое подобие себя прежнего.

Нет, разумеется, на этого неудачника его сил вполне хватало, и Сенат разорвал его, даже не напрягаясь… но когда-то он мог с той же непосредственностью уничтожить целую страну, даже не заметив этого. Сейчас же ему придётся приложить усилия, чтобы снести хилый дачный домик. Тысяча лет без малейшей практики и тренировок — такое скажется на ком угодно.

Чем ты там занимался всё это время, Сенат? Не ностальгировал же по старым добрым временам?

Ну, и третья причина — самая серьёзная. У меня буквально скулы сводило от мысли, что трёп демона может оказаться правдой, но… когда он сказал о том, что его «старшие» заточили меня, я сразу вспомнил сцену своего прощания с миром Виссариона. Рёв демонов, рассерженных тем, что я обманул их, слова о том, что они найдут меня где угодно…

Тем не менее, за то время, что я здесь, они даже не появились. И либо это говорило о том, что они горазды обещать, но не выполнять, либо… меня и правда перехватили ещё в момент перемещения.

Тогда… получается, что Виссарион не врал? Что я действительно перенёсся в день своей смерти и, если бы они не вмешались — я всё успел бы вернуть и исправить? Но нет; эти адские мудаки отняли у меня шанс спасти свою семью от гибели.

Более того; они не просто отняли у меня самое дорогое, но и помогли этому ублюдку Крейну совершить своё становление. И вот этот факт удивлял меня куда сильнее, чем сам поступок Майкла.

В конце концов, даже не помня точно, откуда я знаю этого парня, я почему-то хорошо помнил его характер — мелочного и завистливого эгоиста, зацикленного на власти и успехе. Конечно, не каждый эгоист доходит до сделок с демонами и массовых репрессий, но… некоторым "везёт". Видимо, зависть окончательно затмила его разум.

Что ж… тем лучше, что в Крейне — под слоем жестокости и властолюбия — ещё осталось что-то человеческое. Дочку вон наверняка обожает — иначе не прислал бы за ней такую толпу народу.

Почему лучше? Потому что так интереснее. Больше возможностей сделать больно.

В конце концов, не было ничего сложного в том, чтобы прийти и прикончить Майкла. Особенно теперь, с Сенатом. Но…