— Скажите, пани Регина, полтора — это несколько?

Она не поняла, и Янек пояснил:

— Полтора года, которые мы не встречались…

Регина не ответила — вернулся лейтенант Моздживицкий. Вскоре она ушла, и Янек больше ее не видел. Он подумал: «Встретимся ли мы с нею еще?» Вероятно, он все еще продолжал ее любить, он, бывший испанский капитан Фернандо, несколько часов назад ставший польским капралом…

Только к концу второго дня восстания удалось восстановить радиосвязь с Лондоном. Наконец-то!.. Бур приказал прежде всего передать вчерашнее донесение. Это имеет первостепенное значение. Он только добавил к нему, что второй день восстания принес новые успехи Армии Крайовой. Захвачено еще несколько кварталов.

Но третий день восстания вызвал серьезную тревогу — продвижение повстанцев остановилось. Немцы прочно удерживали свои позиции и ввели в действие бомбардировочную авиацию.

Это было в пятницу. Генерал Бур совершил нечто вроде инспекционной поездки. В сопровождении небольшой свиты командующий проехал на машине до площади Корцели, а оттуда пешком отправился к баррикадам. Здесь немцы попробовали контратаковать повстанцев, но, потеряв два тяжелых танка, отступили на свои позиции. Как раз в это время среди защитников баррикады и появился генерал Бур. У всех настроение было приподнятое, боевое, и командующего встретили восторженно. Жаловались только на то, что мало оружия, не хватает патронов. Если были бы пулеметы… Об этом особенно настойчиво говорил хорунжий, возглавлявший отряд повстанцев. Разве трудно выбить немцев вон из того углового дома? Хорунжий готов взять на себя эту задачу. Ему нужно всего два пулемета. Один он поставит здесь, а другой — на чердаке кирпичного дома, чтобы не допустить подкреплений к противнику. Пан главнокомандующий согласен, что успех будет обеспечен?

Хорунжий бойко излагал план операции. Куском штукатурки он чертил на асфальте схему боя, и получалось, что в течение часа вся немецкая оборона на этом участке будет нарушена. Генерал Бур похвалил план, но по поводу оружия сказал, что нужно немного потерпеть. Может быть, день или два.

— Я дал указания в Лондон, в какие кварталы надо сбросить оружие. — Бур говорил громко, чтобы его слышали как можно больше людей. Может быть, британские самолеты сейчас уже подходят к Варшаве… — Чтобы еще больше поднять боевой дух защитников баррикады, генерал добавил: — За двое суток борьбы мы освободили большую часть нашей столицы. Сейчас две трети Варшавы в руках Армии Крайовой… Мы освободили ее своими силами. Законное правительство может уже переехать из Лондона.

Слова генерала солдаты встретили новым взрывом восторга. Прощаясь, Бур похлопал хорунжего по плечу.

— Я разрешаю вам штурмовать этот дом… Как только нам сбросят оружие. Может быть, сегодня ночью… О выполнении доложите мне лично.

Хорунжий Трубницкий просто сиял, стоя перед командующим. Он-то уж выполнит задание генерала Бура!

В приподнятом настроении командующий Армией Крайовой вернулся на фабрику Кемлера. Он приехал как раз в то время, когда начиналась вечерняя передача польского радио из Лондона — с половины восьмого до десяти. Лейтенант Моздживицкий возился у аппарата.

— «Говорит «Свит»… говорит «Свит», — доносился певучий голос дикторши, и зеленый глазок приемника то расширялся, то суживался, как зрачок кошки.

Передачу начали с положения в Варшаве. Теперь говорил мужчина, торжественно и сурово.

— «Первого августа в семнадцать часов части Армии Крайовой вступили в открытое сражение с германскими войсками за овладение Варшавой…»

Эту информацию генерал Бур уже слышал, диктор повторял ее третий раз. Но в передаче было и кое-что новое.

— «Командующий Армией Крайовой генерал Бур сообщает, что бон на улицах Варшавы развиваются успешно. Маршалковская улица — главная артерия города — в наших руках… Варшава борется пока одна. Советские пушки еще не приблизились к стенам Варшавы. Связи с Красной Армией в данный момент нет».

Дальше шла информация непосредственно из Лондона.

— «Президент республики, — передавал диктор, — сегодня утвердил созданный в Польше Совет министров. Он начал свою деятельность и является единственной конституционной властью в границах всей Польской республики».

В Лондоне торопились поставить заявочный столб. Ясно, что это было направлено против демократического правительства, которое действовало в Польше на территории, освобожденной Советами. «Восстание уже дает свои результаты…» — подумал Бур.

Генерал Бур прослушал еще одну информацию:

— «Английский летчик, бежавший из немецкого плена и сражающийся сейчас в рядах Армии Крайовой, сообщает…»

Этого «пленного» летчика Бур хорошо знал — британский военный советник при штабе Армии Крайовой. Сейчас он находится у полковника Монтера. Англичанин не бегал ни из какого плена, он прилетел по специальному поручению прямо из Лондона… Как раз сегодня летчик должен был участвовать в совещании. Командующий спросил — не прибыл ли Монтер? Моздживицкий исчез и через минуту вернулся — полковник Монтер и его люди только что прибыли в штаб…

Вскоре началось совещание. Докладывал командующий варшавским корпусом полковник Монтер. Седой и высокий, он выглядел очень усталым. В эти дни ему совсем не приходилось спать. Англичанин, наоборот, был свеж и тщательно выбрит. Вероятно, работать советником было много легче.

Монтер прежде, всего доложил, что удалось наладить связь между отдельными участками сопротивления. Повстанцы с помощью жителей проложили сравнительно безопасные ходы сообщений. Теперь они тянутся на десятки километров из подвала в подвал, через узкие проломы в стенах. Глубокие траншеи пересекают улицы, а кое-где для связи пользуются катакомбами.

— Жители всюду помогают частям Армии Крайовой, — докладывал Монтер. — Это и хорошо и плохо, пан генерал. Люди совсем не умеют экономить боеприпасы. Расход гранат и патронов просто катастрофический… Например, в батальоне Кедова осталось по шесть патронов на человека.

— А что слышно из Лондона? — спросил Бур у дежурного по штабу.

— Пока ничего. «Свит» передает только танго… — Дежурный включил радио.

Все прислушались. Дикторша говорила:

— «В заключение послушайте легкую музыку…» Комната наполнилась звуками танго.

Опять танго!.. Англичанин, сброшенный под Варшавой перед самым восстанием, привез с собой новый код. При помощи этого кода из Лондона должны были сообщить о вылете с самолетов с оружием. Мелодичная песенка «Красный поясок» будет обозначать, что этой ночью прилетят английские самолеты. Но радиостанция «Свит» передавала танго. Это значило: «Сегодня ночью никаких полетов».

Шли только третьи сутки восстания, а воевать было нечем. Сегодня повстанцу не смогли продвинуться вперед ни на одном участке. Они не заняли ни одного квартала. Действительность оказалась катастрофичней самых мрачных предположений. Монтер сказал, что при такой ситуации не исключена возможность потери некоторых кварталов. Но в районе Жолибужа полковник намерен нанести удар, чтобы расширить свои позиции.

Генерал Бур сидел, погрузившись в раздумье. Он словно забыл о собравшихся здесь офицерах. Начальник штаба почтительно кашлянул.

— Какие будут распоряжения, пан генерал? — спросил он.

Бур не ответил. «Если президент утвердил состав правительства в Варшаве, — думал он, — значит, главное состоит в том, чтобы удержаться в столице… Хотя бы на территории фабрики Кемлера. Это имеет символическое значение…»

— Подготовьте приказ прекратить наступательные операции. Нужно экономить боеприпасы для обороны, — сказал Бур.

— Простите, пан генерал, но противник начинает сосредоточивать силы, надо упредить его атаки активными действиями наших частей… Такой приказ деморализует солдат…

Генерал Бур не дал начальнику штаба кончить.

— Я повторяю. Наступательные операции прекратить. Нам нужно продержаться до прихода русских. Теперь понятно?

Английский летчик, все время сидевший молча, поддержал генерала Бура. Он неплохо говорил по-польски и обходился без переводчика. Английский советник сказал: