— Она выдумывает, — натянуто улыбнулся Джураев. — Она меня с кем-то путает.

— Однако вы ехали в одном поезде.

Инженер смутился.

— Хватит играть в прятки! — сурово сказал Рахимбаев. — Вы знаете этого человека?

Джураев бегло взглянул на фотографию Решетова и кивнул.

— Расскажите подробней.

— Мы познакомились в поезде. Он позвал меня поужинать.

— Вы хотите сказать: пообедать?

— Нет, — возразил Джураев. — Мы только отъехали от Ростова.

— Вы что-то путаете, — насупился Рахимбаев. — Этот человек сел в Курске.

— В Ростове! — упрямо повторил Джураев.

— Ну хорошо, — согласился Рахимбаев. — Его фамилия?

— Не спрашивал.

— Имя-отчество?

— Николай Николаевич.

— Где живет?

— Не знаю.

— Говорите правду, Джураев.

Инженер проглотил слюну:

— В ресторане мы пили вино.

— Меня это мало интересует. Посмотрите снова на снимок. Внимательней, пожалуйста… Этого человека звали Василий Кузьмич.

— Значит, он меня обманул.

— А почему у вас дрожат руки? Что произошло в поезде? — допытывался Рахимбаев.

— Я задолжал много денег Николаю Николаевичу.

— Но как же вы собирались рассчитаться, если даже не знаете его адреса и фамилию?

— Я забыл.

— Так, может быть, вы не помните и где он сел на поезд?

Джураев молчал.

— Придется пригласить Власову. Пусть она освежит вашу память, — сказал Рахимбаев.

Но рабочий день закончился, и Власова уже ушла домой.

— Что ж, — сказал Рахимбаев, — продолжим разговор завтра.

Полковник Дианинов ждал звонка из Москвы. Однако Колчин не выходил на связь. Видимо, там еще не все было ясно.

Зато звонили другие, и полковник делал пометки в своем блокноте. Одни фамилии он зачеркивал, другие обводил красным карандашом, выстраивая на листке бумаги какую-то лишь ему понятную схему.

А затем поступила информация, оказавшаяся довольно неожиданной. В Ростовский университет на защиту диссертации в качестве оппонента ездил… доцент Каландаров.

Старший лейтенант Ульянов сиял:

— Разыскиваемый вами вагон-ресторан путешествует с поездом тридцать три — тридцать четыре и сегодня в девятнадцать часов шестнадцать минут отправится из Симферополя. Предлагаю выехать навстречу завтра в одиннадцать пятьдесят пять. Через три часа будете в Туле. Поезд тридцать четвертый прибывает в Тулу чуть раньше, но стоянка у него семнадцать минут, и, стало быть, вы вполне успеете пересесть.

— Прекрасная мысль, — согласился Колчин.

— Тогда записывайте. Директор ресторана — Константин Андреевич Хромов, или просто дядя Костя. Скажите, что от Ульянова. Он меня хорошо знает и окажет всяческое содействие. Заведующая производством Надежда Львовна Бессонова — женщина строгая, внимательная, с поразительной памятью. Официантки: Клавдия Михайловна Петрова — заносчивая, капризная, мнительная; Мария Владимировна Гладкова — пенсионного возраста, обходительная, словоохотливая. Еще есть повар, кухонный рабочий, разносчик.

Но они вряд ли вас заинтересуют.

Свинцовый туман и колючие песчинки угля, хлеставшие по лицу. Вот, пожалуй, и все, что запомнил Колчин в Туле, перебираясь с одного пути на другой.

Через несколько минут скорый поезд уже мчал его в обратном направлении, к Москве. Старший лейтенант Ульянов все рассчитал точно.

Колчин сел в десятый вагон, рядом с рестораном, и когда Тула осталась позади, решил, что самое время идти обедать.

Дядя Костя оказался невысоким человеком с иконописным лицом. Сухими быстрыми пальцами он что-то прикидывал на счетах.

Заведующая производством Бессонова сидела рядом, оценивающе приглядываясь к посетителям. Вошедший Колчин сразу привлек ее внимание.

— Будете обедать? — спросила она хорошо поставленным, сильным голосом. — Или хотите что-нибудь из буфета?

— Буду обедать.

Она показала на свободное место.

— Клавочка, обслужи товарища.

Официантка — высокая, худая женщина — не заставила себя долго ждать.

— Здравствуйте, — сказала она и, не дожидаясь ответа, стала перечислять: — На первое — солянка мясная и борщ…

— Солянка, — сразу выбрал Колчин.

— На второе — гуляш. Есть шампанское.

— Гуляш, — подтвердил он. — А от шампанского, пожалуй, воздержусь.

— Как знаете. — Она не стала уговаривать.

«И одна бутылка шампанского может перевернуть мир!» — вдруг вспомнил Колчин загадочные слова Решетова, чувствуя, что разгадка где-то совсем близко.

Мимо продефилировала другая официантка, и Колчин сразу понял, что это Гладкова. Майор посмотрел в окно. День быстро угасал. В домах наплывавшего города зажигались огни.

В Серпухове Колчин попросил лимонаду. Клавочка недовольно поджала губы.

— Вас что-то не устраивает? — спросил Колчин.

— Да, — сказала она, — потому что мы закрываемся.

— Тогда обойдусь без лимонада, — не стал настаивать майор и, уже рассчитавшись, громким голосом попросил книгу жалоб и предложений.

— Я вас плохо обслужила? — обиделась Клавочка.

— Наоборот, я хочу написать благодарность, — заверил ее майор.

Она не поверила.

— Зачем вам книга? — Бессонова незамедлительно подплыла к столику, за которым сидел Колчин. — В чем дело, товарищ? — учтиво переспросила она.

Колчин объяснил.

— В таком случае, пожалуйста. Сейчас принесу, — любезно улыбнулась заведующая производством.

Колчин неторопливо открыл толстый журнал: а что, если Решетов и здесь оставил свой след?

Но его ждало разочарование. В новой книге была всего одна запись, датированная январем.

— Мы в самом деле закрываемся, товарищ, — мягко сказала Бессонова, видя, что Колчин не собирается уходить.

— Садитесь рядом, Надежда Львовна, — предложил майор.

Она удивленно вскинула тонкие брови.

— Не понимаю…

Колчин представился. Теперь он был единственным посетителем в ресторане, и можно было приступить к делу, которое его интересовало.

— Разрешите ваше удостоверение? — попросил подошедший Хромов.

— Пожалуйста, Константин Андреевич, — ответил Колчин. — Кстати, вам большой привет от нашего общего знакомого — старшего лейтенанта Ульянова.

Директор ресторана расцвел:

— Что же вы сразу не сказали?

— Начнем с официанток, — предложил Хромов. — Клавочка, подойди сюда.

Колчин протянул ей фотографию Решетова.

— Не помните ли вы этого человека?

— Нет, что вы!

Другая официантка сразу полезла в карман за очками.

— А вот я помню, — сказала она, вглядываясь в снимок. — На прошлой неделе мы ехали из Кисловодска скорым поездом номер четыре. В Минеральных Водах села компания и заняла столик до Армавира…

— Не торопитесь, Мария Владимировна, — попросил Колчин. — Я ведь предупреждал, что дело было в конце сентября.

— Да, конечно, — смешалась она. — В сентябре… Это каким же поездом мы тогда ехали?

— Сорок восьмым, — подсказал Колчин. — А этот человек сел в Курске и ехал до Москвы.

— Мы открыли ресторан в Орле, — стал вспоминать Хромов, — в девять часов утра.

— А закрыли, как всегда, в Серпухове, — подсказала заведующая производством.

— То есть около четырнадцати, — подхватил Хромов.

— И всего-то пять часов, которые меня интересуют, — настаивал Колчин. — Ну пожалуйста, напрягите память.

Фотография Решетова опять пошла по рукам.

— Не помню, — призналась Клавочка.

— Не помню, — развела руками Мария Владимировна.

— Не помню, — виновато сказал директор ресторана.

— Постойте, — задержала снимок Бессонова. — Хотя нет… Извините, товарищ, но мы вряд ли сможем помочь.

— Очень жаль, — сказал Колчин, не скрывая своего разочарования.