С этого все и началось. Первоначально казалось, что в штабе предусмотрели все до малейших деталей. Разослали приказы, но корпус сосредоточился на двое суток позже намеченного срока. Еще хуже получилось с пехотным полком, который должен был изображать противника. Он вообще как сквозь землю провалился. Эйзенхауэр сам отправился разыскивать пропажу – полк в конце концов не иголка. Он нашел его милях в тридцати от того места, где проходили учения. Выяснилось, что солдаты ожидали возвращения машин, которые ушли на заправку. Но машины вернулись только к ночи, и солдаты решили никуда не трогаться. Они разбили палатки, стали мирно дожидаться утра. Взбешенный начальник штаба и обнаружил их здесь, на опушке леса, в стороне от дороги.

Как-никак учения все-таки состоялись. Была стрельба, в атаку шли танки, в воздух поднимались разведчики и штурмовики. Для людей неискушенных учения выглядели даже эффектно. По крайней мере газетные репортеры, наехавшие в район маневров, остались довольны. Им показали настоящую войну: они ездили в «виллисах», покрашенных в защитный цвет, и были одеты в форму такого же защитного цвета с нашивками на плечах – «Военный корреспондент».

Подполковник как гостеприимный, общительный хозяин показывал и объяснял журналистам все, что возможно. Фотохроникеры запечатлели его за работой в штабе. Снимок мог бы получиться удачный – начальник штаба склонился над оперативной картой и острием карандаша указывает место сосредоточения войск. Но подполковнику снова не повезло. Фотография не появилась в газетах. Там напечатали другую – командир корпуса, представитель Пентагона и он, Дуайт Эйзенхауэр, наблюдают за тактическими учениями. На снимке все было правильно, за исключением подписи. Надо же так переврать! Вместо фамилии Эйзенхауэр – он сам продиктовал ее по буквам корреспондентам – стояла какая-то совершенно другая. Конец подписи выглядел так: «…и подполковник Д. Д. Эрзенбинг следят за атакой».

Почему Эрзенбинг?.. Видимо, репортер, позабыв фамилию, написал первую, пришедшую ему на ум. Лень было рыться в блокноте ради какого-то подполковника…

Эта пренеприятная история сильно расстроила подполковника…

Прошел еще год, и Дуайту Эйзенхауэру удалось наконец перекочевать в Вашингтон. Зимой его вызвали в Пентагон – гигантское круглое здание с множеством комнат, лабиринтом коридоров и внутренних переходов. Он стал работать в отделе генерального штаба, именовавшегося лаконично «Джи-2», – в разведывательном управлении. Покровитель Айка – директор военного концерна – следил за карьерой своего подопечного.

О Пентагоне, его гигантских размерах и лабиринтах, среди офицеров ходил анекдот: лейтенант, вызванный из дивизии на доклад к военному министру, заблудился в здании и бродил там так долго, что когда вышел наконец из другого подъезда, он был уже в чине полковника. Для Дуайта Эйзенхауэра это не было анекдотом: вступив в Пентагон уже во время войны, заняв там довольно скромную должность в разведывательном отделе, он через полтора года вышел оттуда в звании генерала, вышел для того, чтобы занять солидный командный пост в американских войсках, прибывших в Европу. Но все это было значительно позже. Тайные силы военно-промышленных магнатов Соединенных Штатов помогли ему совершить головокружительную карьеру. В его орбите, в орбите, о которой думал никому не известный пожилой подполковник декабрьской тропической ночью всего два года тому назад, вращались сотни тысяч людей, судьбами которых он распоряжался. Но сам он в созданном воображением человеческом космосе оставался лишь спутником могучих военно-промышленных концернов Соединенных Штатов Америки.

Начало нового года принесло некоторое прояснение политической ситуации. В потоке событий, сменявшихся одно другим, Черчилль выискивал, отбирал главные, анализировал, делал выводы и по мере сил направлял течение в нужное русло.

Прежде всего в начале января в Лондон прибыл Гарри Гопкинс – личный советник Рузвельта. Он пользовался неограниченным влиянием на американского президента. Худой, болезненно хрупкий, но пылкий и язвительно остроумный, Гопкинс произвел выгодное впечатление. С его приездом Черчилль окончательно убедился – американцы намерены участвовать в делах Европейского континента. Ясно, на определенных условиях. Снабженный высокими полномочиями, Гарри Гопкинс прибыл для переговоров о ленд-лизе – о передаче взаймы американского вооружения. Прямо Гопкинс не говорил об условиях, тянул, лукавил, интриговал, но Черчилль понял – американцы опасаются, как бы Британия не пошла раньше времени на мировую с Гитлером. Штаты не хотят усиления Германии, но и Англию, как тяжело больного, намерены держать на кислородных подушках.

Вообще последнее время американцы зачастили в Лондон. Следом за Гопкинсом появился Уилки – лидер республиканцев. Этот более откровенен. Рассказал о планах Берлина. Оказывается, в Вашингтоне тоже хорошо знают о намерениях Гитлера. Нападение на Россию предрешено. Уилки располагал достоверной и обстоятельной информацией.

В ответ на многообещающие визиты Черчилль решил отправить в Штаты наиболее представительную фигуру. Остановился на Галифаксе – бывшем министре иностранных дел. В мюнхенских переговорах он был правой рукой Чемберлена. Русофоб и опытный дипломат. Как раз то, что нужно. Лотиан был бы тоже на месте, но он умер, и должность британского посла в Вашингтоне оставалась вакантной.

Нового посла отправили в Америку с большой помпой. Черчилль сам поехал провожать его в Скапа Флоу. Лорд Галифакс отбыл вместе с супругой на мощном линкоре «Король Георг VI». Его недавно спустили со стапелей. Пусть американцы знают, каким флотом располагает Британия!

Сведения о подготовке Гитлера к войне с Россией поступали и из других, не только американских источников. Об этом информировал Гизевиус – британский агент и участник военной оппозиции в германской армии.

После длительного молчания вдруг заговорил снова и разведчик Александр Патерсон Скотленд, проникший в немецкий генеральный штаб. Черчилль возлагал на него большие надежды и не ошибся. Семнадцатилетним юнцом Скотленд поступил на военную службу к немцам. Это было еще до первой мировой войны. В разгар боев за Верден вернулся в Англию, но вскоре его снова переправили через границу. Ловкий разведчик сумел завоевать доверие немцев.

После войны Скотленд жил в Лондоне, а несколько лет назад вновь очутился в Германии. Он проник в оперативный отдел генштаба, вошел в доверие, стал там своим человеком. Скотленд явно преуспевает на немецкой службе – награжден орденами Третьей империи, повышен в звании, стал майором германской армии.

Осторожный разведчик после долгого перерыва прислал донесение. Информирует, что происходит в капище германского бога войны. Гитлер весной намерен напасть на Россию. В декабре он подписал директиву – «план Барбаросса». Этому можно верить: британский агент сам принимал участие в разработке стратегического плана вторжения вместе с полковником Хойзингером и другими сотрудниками генерального штаба.

Сообщения тайных агентов и дипломатов окрылили премьера. Из Мадрида Самуэль Хор сообщил, что переговоры с немцами проходят успешно, немцы согласны послать доверенное лицо в Англию. Скорее всего таким лицом будет Гесс, он же Хорн, заместитель Гитлера и его ближайший сотрудник.

Черчилль пребывал в приподнятом настроении. Теперь надо умело создавать ситуацию.

Провожая Идена – министр иностранных дел ехал в Афины, – . Черчилль сказал ему:

– Имейте в виду, дорогой мой Антони, возможно, нам и не придется помогать грекам. Все будет зависеть от ситуации.

– Но в таком случае, может быть, мне и не следует ехать? Путешествие не из приятных…

– Нет, нет, езжайте! Убедите короля, что мы готовы защищать их всеми доступными средствами, вселите уверенность в наших силах. Но, – Черчилль помедлил, – запомните еще раз: я несу ответственность только за те распоряжения, которые даю в письменном виде. Вы еще получите мои инструкции.