В конечном счете Черчилль остался доволен минувшим днем. Время покажет, прав ли он в своих выводах.

Через несколько дней, девятнадцатого июля, Гитлер выступил с речью в германском рейхстаге. Черчилль слушал его по радио. Он был главным слушателем, которому адресовал речь германский канцлер. Гитлер грозил вторжением в Англию. Но главное было не в этом. Он соглашался отменить приказ о подготовке к десантным операциям, если Британия выразит согласие прекратить войну и признает законным все, что совершил он, Гитлер, – оккупацию Франции, Польши.

Рейхсканцлер не скупился на обещания. Гарантировал неприкосновенность Британской империи, принимал на себя охрану ее территорий с помощью немецких вооруженных сил. Пусть подумает об этом господин Черчилль. Но если… Из репродуктора снова посыпались угрозы, предостережения.

Британский премьер не ответил на предложения Гитлера. Это входило в его планы. В Мадрид, Самуэлю Хору, он направил инструкции искать контакта с немцами, но события не форсировать. Пусть сами проявят инициативу – легче будет торговаться.

Бомбардировка Лондона продолжалась. Воздушные бои над Англией не прекращались. Но теперь Черчилль знал – это лишь козырь в дипломатической игре. Каждый налет приносил новые жертвы, новые разрушения. За политическую игру премьера и его приспешников лондонцы расплачивались кровью.

Лето сорокового года в Берлине ознаменовалось пышными военными торжествами. Шло массовое производство генералов в фельдмаршалы. Такого еще не бывало в прусской истории. Это было вскоре после капитуляции Франции. Только девятнадцатого июля, в день выступления Гитлера в рейхстаге, не меньше десятка отличившихся генералов получили высшие звания. Среди них были Кейтель, Рундштедт, Браухич, Милх, Лист, Клюге… Еще раньше получил звание фельдмаршала фон Бок и многие другие. Гитлер щедро осыпал наградами своих генералов.

Зигес зоиле – Колонна победы – в Тиргартене, водруженная в честь франко-прусской войны, стояла расцвеченная гирляндами, флагами. Происходили бесконечные приемы, банкеты, парады. Чествовали победителей Польши и Франции. На парадных мундирах сверкали новые ордена – черные Железные кресты с серебристыми ободками, золотые Дубовые листья, Рыцарские мечи. На Курфюрстендамме, на Унтер-ден-Линден портные сбивались с ног, заваленные неотложными заказами. Шили новые формы и обязательно срочно – к очередному банкету.

На многотысячных офицерских приемах участники получали корзины-подарки «от фюрера» – бутылки французских вин, голландский сыр, итальянские сардины, датскую ветчину, шоколад, фрукты. Все это с привлекательными заграничными этикетками. По цветным этикеткам впору изучать географию Европы.

В корзине на каждого полагалось еще два бесплатных билета в театр, варьете, цирк. Все это для жен, для невест, для любовниц.

Звуки фанфар, дробь барабанов заглушали обычные шумы улиц – звон трамваев, сирены автомобилей. Радио врывалось в квартиры военными маршами, солдатскими песнями.

Гитлеровская Германия, ее армия приближались к зениту славы. Немецкие войска маршировали на улицах Варшавы, Праги, Брюсселя. Казалось, вот она, вершина торжества. Немцы ходили гусиным шагом в Осло, танцевали в Вене, обедали в Париже, шатались по Елисейским полям. Париж манил, привлекал. Солдаты чувствовали себя в французской столице как армия Ганнибала в Капуе. Здесь наслаждались и отдыхали, здесь все было дозволено, все возможно. Ганс Шпейдель, начальник штаба оккупационных войск, гарантировал безопасность. Никаких беспорядков! Шпейдель приструнит французов, не желающих стать на колени…

И в Италии, хотя Вечный город никак нельзя было назвать оккупированным городом, уроженцам Баварии, Пруссии, Рейнланд-Вестфалии жилось не менее привольно. В Риме, когда-то заполненном туристами многих стран, теперь, среди иностранцев, звучала преимущественно немецкая речь. Новых туристов интересовали не древности, не Колизей, не росписи Микеланджело, а магазины на виа Конте. Раскупали все, что замечал глаз. Денег хватало – в Италии военные тоже получали дополнительную плату. Развалившись в плетеных креслах на Тарпейской скале, представители союзной армии, штатские и военные, пили кастелийское вино и распевали: «Тринк, брудерлей, тринк!..» («Пей, братец, пей!..»)

В Берлин, во все города и деревни третьего рейха шли посылки и письма с заграничными марками. Филателистам стало раздолье. Завоеватели писали домой восторженные письма – всего вволю, достать можно все что угодно. Письма волновали, раздражали аппетит, как запах жаркого из кухни на троицу. Ведомство Геббельса подогревало алчность – это лучше всего воспитывает воинственный дух. Обыватели чувствовали себя юберменшами – сверхчеловеками, неистово кричали: «Хайль Гитлер!» Это Гитлер принес Германии! Посылки и славу… Дальше будет еще лучше. Скоро настанет черед Англии. О России не говорили, но наиболее алчные думали: «Зачем фюрер заключил договор с русскими?»

Газеты писали – скоро начнется вторжение в Англию, если Черчилль не хочет покончить миром, пусть уезжает в Канаду.

Однако Гитлер еще не принял решение, куда сначала направить удар – на Москву или Лондон. У него под ружьем, включая тыловую армию, насчитывалось десять миллионов солдат. В ангарах, на аэродромах стояло много тысяч боевых самолетов. Куда их направить? Для Англии поначалу хватит четверти миллиона десантников. Хватит ли? А если застрянут? Канарис уверяет, на острове сорок дивизий. Нельзя рисковать и ослаблять себя перед восточным походом. Главная цель – Россия. Пока она существует, не может быть речи о мировом господстве. С Черчиллем можно еще договориться, с коммунистами – никогда.

В имперской канцелярии на совещании Гитлер сказал громогласно: «Я решил подготовить десантную операцию против Англии и в случае необходимости выполнить ее. Подготовку к вторжению приказываю завершить в середине августа».

Но есть ли такая необходимость? Может, Британия пойдет на попятную?

Через два дня в рейхстаге он предложил Черчиллю мир. Британский премьер не ответил. На что он надеется? На американскую помощь? Возможно. Американцев словно кто подменил в последнее время. По многим признакам Гитлер ощущал холодок, наступивший в их отношениях. Теперь не дождешься от них поздравления по случаю победы, как это было после захвата Польши. Буллит уже не говорит, что Штаты сохранят нейтралитет. Видимо, и это относилось лишь к Польше.

Гитлер вывел одну закономерность: американцы поздравляют с победой на востоке и делают кислую мину, когда дело идет о его успехах на западе. Семнер Уэллес с тем и прилетел в Европу. Подсказывал, что лучше покончить миром на западе и сообща влезть в Россию через Финляндию. Гитлер и сам думал об этом. Иначе почему же он перенес удар по Франции, с осени на весну? Давал возможность французам и англичанам помочь Маннергейму. Русские опередили, они совсем не вовремя заключили мир с Финляндией. Да, здесь есть над чем призадуматься! Соблазн большой – покорить Англию, но рискованно растрачивать силы перед русским походом.

Постепенно созревало решение: прежде – удар на восток. На землях поверженного, разгромленного Советского Союза возникнет германская Индия. У англичан есть опыт управления в колониях. Почему не перенять его? Недавно он, Гитлер, прочитал книжку Альсдорфа о методах господства британцев в Индии. Занятная книга! Приказал отпечатать ее большим тиражом. Пригодится. Она должна стать настольной книгой для каждого гаулейтера, каждого немецкого администратора в покоренной России.

Мысли о завоевании России не давали покоя. Тем не менее подготовка к операции «Морской лев» – к вторжению в Англию – шла полным ходом. В генеральном штабе не делали из этого особой тайны. Порой, казалось бы, самые секретные сведения просачивались в печать. Открыто по французским каналам и рекам тянулись караваны барж, железными дорогами везли понтонные средства, в портах Ла-Манша накапливались десантные войска, нарастала мощь авиационных ударов по Англии.