— Согласен.
Нарцисса облегчённо вздохнула. Она ждала, когда золотые нити брачной магии свяжут её сына с его женой, прошивая их тела, соединяя воедино, навсегда.
Секунду. Две. Три.
Ничего.
Фрау Райзеншварц так и не смогла до конца вернуть себе свой прежний облик. Ака безразличными глазами смотрела на неё, теперь лишь отметив, что она наконец стала похожа на саму себя. Минора подлетела к волшебнику в золотой мантии — буквально, над полом, не переставляя ног, — вцепилась в него и зашипела:
— Что ты натворил, старый маразматик? Что ты сделал не так?
Он что-то лепетал ей в ответ, но Леди Малфой почти ничего не могла разобрать. Однако как только до её ушей донеслось: «Этот брак невозможен. Сколько ни повторяй ритуал…», она упала на пол в агонии. Её суставы выкручивал непрекращающийся Круциатус, она билась о камень ритуального зала, закатывая глаза, ломая ногти о твёрдую поверхность. Рот наполнился кровью, которая заливала одежду и волосы.
На бледной коже вишнёвые потёки выглядели почти аппетитно на вкус сирены, а мучения своей хозяйки её никак не трогали. Хотя такая реакция была для неё неожиданной. Она предполагала, что её убьёт истинный этого мальчика. И уж точно не предполагала, что ритуал не будет завершён. Ака спокойно ждала, пока волшебница, державшая её в плену несколько десятилетий, умрёт, наконец освободив её.
Драко очнулся на полу. Его выбросило из сознания на несколько минут наверное, но за это время мало что изменилось: гнёт одеяния не давал двинуться. Парень не мог даже застонать. Зато мысли его стали чёткими и быстрыми. Он помнил, как не смог сдержать согласие на этот мордредов брак. Помнил, как по телу прошла дрожь, а кожу стало покалывать. Он уже чувствовал это ранее. Не помнил когда, не понимал, как он мог это забыть, но точно знал, что чувствовал это раньше. Магия брачных уз не могла пробиться сквозь его кожу, будто та стала металлической, непроницаемой. А потом и вовсе растворилась в воздухе, оставив попытки связать его с фрау Райзеншварц.
Рефлексировать было некогда: он слышал, как его несостоявшаяся жена выбивает информацию у магистра, слышал, как упала мама, однако не мог даже открыть глаза. Хотя мысль, не до конца сформировавшаяся, скорее намёк, чем какой-то вывод, осталась в подкорке. Но опасность, которую он чувствовал в воздухе, не дала этой мысли развиться. И Драко взбесило, что единственное, на что он сейчас способен — это просить о помощи.
— Поттер, мантикора тебя раздери! Где ты, когда так нужен!
— Прямо за дверью, Драко. Я здесь. Только… — Малфой почувствовал, что ему не хватает воздуха, и он сделал порывистый глубокий вдох. Ощущение резко пропало, но услышать короткое «Спасибо!» от Героя он не ожидал. Только потом Драко понял, что почувствовал, что воздуха не хватает Поттеру. Спустя ещё десяток секунд, пока он пытался понять, что происходит, Гарри снова отозвался: — Продержись ещё немного, мы сейчас разберёмся с этими, — перед глазами Малфоя возникло странное существо, похожее на призрак оборотня-медведя, — и я помогу.
В ритуальном зале была тишина, нарушаемая только визгами магистра и шипением Серой дамы. Мать потеряла сознание или умерла, Драко не был уверен, но сейчас его это не трогало. Слишком много эмоций вызвал срыв ритуала. Он всё никак не мог придти в себя от осознания того, что только что узнал. Женат… Это не укладывалось в голове. Однако долго размышлять ему не пришлось. Он ещё раз попытался открыть глаза, и это ему, на удивление, легко удалось.
— Давай, Малфой. Мне уже надоело чувствовать весь Хог на своих плечах! Расслабься… — прозвучало в его голове, а потом он едва не захлебнулся от силы, что хлынула в него. Он повёл плечами, а потом просто встал с пола. Будто и не было на нём всех этих рун.
Фрау Райзеншварц, так и не ставшая сегодня фрау Малфой, повернулась на звук, а потом с ненавистью сузила глаза.
— А ты не так прост, мальчик! Знал ли Люциус об этой интересной особенности, или мне случайно так повезло… Но знаешь, что? Не уверена, как это работает, но думаю, у меня всё ещё есть шанс…
С этими словами волшебница выпустила силу из своих ладоней, и она мягким уродливым коконом стала приближаться к Драко, который опешил от того зрелища, что только что узрел. Женщина была похожа на ведьму из сказок про Мерлина. С той лишь разницей, что давление её магии Малфой чувствовал на себе. И всё же в решающий момент он не спасовал. Хорошенько сосредоточившись, он сформировал в мыслях образ формулы заклинания Обездвиживания и выпустил его. Минора была настолько удивлена тем, что Драко владеет беспалочковой магией, да ещё и невербальными чарами, что не успела поставить защиту: застыла на месте статуей, остановленная простым Ступефай. Правда такой силы, что её слегка оттеснило ко всё ещё трясущемуся магистру. Тот звонко пискнул, а в следующую секунду двери ритуального зала содрогнулись.
Драко отмер: сам поражённый силой своего заклинания, он ещё несколько секунд не мог поверить, что у него получилось, но треск дерева заставил его прийти в себя. Ака всё так же наблюдала, теперь убеждаясь, что истинные исключительно сильны, она только отошла подальше от центра событий.
— Мама, — бросился Малфой к женщине, лежащей на полу, пытаясь понять, что с ней. К нему наконец пришло осознание, что он может лишиться единственного родного человека, последнего члена своей семьи. Обида на мать отступила перед страхом потерять её навсегда. Женщина не подавала признаков жизни, но Драко не успел запаниковать. За спиной его возникло движение, он уловил его скорее чутьем, чем услышал, — дубовые створки стонали под напором вторженцев, маскируя все звуки зала, — и, лишь слегка повернув голову, бросил Инсендио в Серую даму. Оно вышло смазанным: пламя проделало всего половину пути к волшебнице, которая уже потянулась за палочкой, но в этот момент двери не выдержали очередного удара и распахнулись, и ослабевающее заклинание набрало новую силу, взмывая почти под потолок. Драко почувствовал внутри отклик, и его магия снова устремилась куда-то, поддерживаемая чьей-то чужой. Инсендио добралось до цели, и Минора Райзеншварц закричала, охваченная огнём. А Малфой словно сделал глоток воздуха полной грудью, чувствуя лёгкое головокружение и непонятное опьянение, словно он перебрал Веселящего зелья. Причин для радости не было, но она заполнила всё его естество. И магия словно запела внутри. Интенсивность ощущений и диапазон эмоций сбивали с толку. Малфой совсем перестал понимать, что происходит, понимать себя.
Одна из створок с грохотом упала на каменный пол, и Драко с усилием сосредоточился. Он резко встал, готовый к новому нападению, но в дверях стоял Поттер и ещё один волшебник, смутно знакомый. Оба выглядели потрёпанными, где-то за их спинами слышались осторожные шаги, но когда Драко остановил взгляд на Избранном, время застыло.
— Живой, — пронеслось у него в голове, и он был шокирован тем, что это была и его первая мысль о Поттере. «Живой» — это, кажется, было единственно важным сейчас. То, что этот парень жив, невредим — почти, учитывая обстоятельства, но стоит перед ним, живой и нужный. Нужный до ломоты в костях, до зуда на кончиках пальцев. И к Мордреду, что он сошёл с ума, к Мордреду и Моргане, что его чувства неадекватны, — Драко мог только смотреть на Поттера и тонуть в ощущении счастья.
Они не успели обменяться даже взглядами. Гарри, сосредоточенно следящий за пылающей, вопящей ведьмой, сделал шаг вперёд, но она его опередила. Прямо в горящей руке возникла палочка, и Поттера хлестануло Редукто. Драко дёрнулся от боли, фантомной, чужой, и инстинктивно выставил щит перед своим спасителем. Его заклинание исказило направление голубого шара, и его поглотила стена, слегка зарябив. В ладони Поттера появилась палочка, и он беззвучно взмахнул ей. Потом ещё и ещё. Быстрые, резкие движения едва отпечатывались в сознании Малфоя. А потом он с ужасом понял, что звук, тихий, гулкий, что раздался в ритуальном зале, был звуком падения отсеченной руки Миноры. Следом за кистью упало предплечье, потом вторая кисть, рука, а потом и голова его несостоявшейся жены. Поттер безжалостно кромсал её Секо, пока от её тела не осталась груда мяса. И в глазах его не было ненависти, только решимость и сосредоточенность. Драко отвёл глаза. Он видел подобное не раз в Мэноре, но сейчас он не мог заставить себя взглянуть на это месиво.
