Он ответил вежливым отказом и на просьбу открыть камин, и на приглашение в гости. И улёгся спать, думая, что Луна всё же оказалась ответом на все его надежды.
Джинни даже не предполагала, какой жуткой участи избежала, когда Гарри отказался прийти к ним в гости. Они хорошенько постарались, чтобы в их временном доме хватило места всем, да и уют они с мамой навели, и обустроили всё так, чтобы Ракушка превратилась в настоящий дом Уизли. Флёр недовольно кривила лицо, но ни слова не говорила, а буквально несколько дней назад Билл немного виновато, но облегчённо вздохнул и сообщил, что они с женой какое-то время поживут во Франции. Мать разрыдалась, но отец неожиданно резво подскочил к сыну и крепко пожал его руку.
Девушка подумывала о том, чтобы самой как-нибудь найти Гарри, но не нашла способа. Парень сделал всё, чтобы не общаться с ними. И она надеялась, что со временем Поттер соскучится по семейному теплу и сам к ней придёт. Ведь он совсем один… Джин даже хотела написать ему, но пока не могла подобрать слов, чтобы письмо возымело эффект. Поэтому решила, что у неё пока есть время хорошенько подготовиться к их встрече и серьёзному разговору.
Она несколько раз пыталась расспросить Рона об их скитаниях, намекнуть, что ей-то можно сказать, с кем успел обручиться Гарри… Ведь её это касалось в первую очередь! Но брат замкнулся в себе, ушёл с головой в собственные страдания, на пару с Джорджем оплакивая потерю родного человека и погрузившись в депрессию. А когда она в истерике напрямую спросила, что за девушка появилась у Гарри, вообще замолчал и подавленно сгорбился. А спустя минуту ушёл к себе и не выходил целую неделю. Только желание проведать Гермиону заставило его покинуть Ракушку, и то только на пару часов. После церемонии вручения наград он был сам не свой, но разговор с сестрой ещё сильнее усугубил его отшельничество — он совсем перестал выходить из дома — даже на пляж, и избегал встречаться с Джинни не то что взглядом, а даже спиной. Не дождавшись помощи от него, девушка заставила себя успокоиться и покорно ждать возможности встретиться с Гарри, пока дав себе передышку от мыслей о той, кто встала на пути её любви. Но волшебница прогадала — их встреча произошла намного раньше, чем она могла бы подумать. Она не успела как следует отойти от разочарования, что Герой отказал им с мамой в визите, как столкнулась с ним в Хогвартсе, который посещала несколько раз в неделю, показывая всему магическому миру, что Уизли не равнодушны к его бедам и помогают даже в минуты своей скорби. Министр чётко дал ей понять, что когда Гарри выйдет на политическую арену — а рано или поздно, но это произойдёт, он был в этом почему-то уверен — Победителю понадобится достойная пара: невеста должна соответствовать своему жениху, а потом и мужу, блистая на публике своими активными действиями и достижениями на благо Британии. И она старалась зарабатывать репутацию будущей жены Гарри Поттера, как могла.
Гарри буквально налетел на неё возле выхода из лазарета. Он был не в духе, он никак не мог вспомнить, что ему снилось, и поэтому ему казалось, что он упустил что-то важное. Поппи не могла понять, что с Гермионой. Она была в полном порядке, кроме того факта, что не приходила в сознание. Медиведьма сказала, что если бы её не поддерживали магически, она бы умерла от истощения, но по всему выходило, что девушка просто спит. Но самым странным было то, что ему сказала в этот раз мадам Помфри: она никак не смогла определить заклинание, под которым оказалась девушка.
Поттер вернулся в ту ночь, когда по настоянию домовика наведался в школу под мантией. Джинни говорила о выбросе… Тогда о каком заклинании вообще могла идти речь? Тут же в памяти всплыла фраза Кричера: «Вы можете сделать всё, что можете себе представить…» Значит, если он разберётся в том, что именно ему нужно представить, то магия поможет ему разобраться в том, что же произошло. Он уже собирался вернуться к подруге, чтобы хоть что-то попробовать, как из-за угла вышла Джинни, и он едва не сбил её с ног.
Девушка открыто улыбнулась, когда поняла, с кем столкнулась, но когда Гарри задал ей вопрос, побледнела:
— Что ты с ней сделала?!
Она секунду стояла неподвижно, а потом хотела уже повторить ту историю, что с удовольствием проглотил Министр Кингсли и с некоторым сомнением — директор Макгонагалл, но внезапно Гарри изменился в лице, схватил её за руку, и она в ту же секунду оказалась в его доме. Но обрадоваться она не спешила. Она едва осознала, что это перемещение не было аппарацией — не было ни воронки, ни удушающего чувства схлопывания пространства. Они просто оказались здесь. И лицо любимого человека сейчас было ни капли не похоже на лицо того, кого она знала столько лет. Оно было закрытым, жестоким, чужим. И очень угрожающим.
— Ты изменился, Гарри, — только и успела сказать Джиневра, перед тем, как перед её глазами пронеслись события того дня: сначала сам момент, когда Гермиона упала на пол, а потом, словно это было не то, что нужно, этот момент сменил их диалог в коридоре, а потом, наконец, Джинни снова пережила свою стыдную отповедь перед Миртл. Она успела десять раз пожалеть о том, что подружилась с Элизабет на седьмом курсе и по привычке пришла излить ей душу. Ей было неприятно ещё раз проживать эти моменты, но осознание того, что произошло только что, стёрло все эмоции, кроме почти животного ужаса. Она всё-таки была чистокровной, и не могла не понять, что сделал Поттер. Уже не Гарри, а какой-то другой — незнакомый. Страшный. Если это была окклюменция — то какого-то совершенно нереального уровня — потому что не было ни боли, ни шанса закрыться. Монстр перед ней без зазрения совести и сожаления, с непревзойдённой лёгкостью вторгся в её память и узнал всё, что происходило, с чудовищным хладнокровием наблюдая за тем, как она красная от стыда и стремительно бледнеющая от страха, пятится назад. Но больше пары шагов ей сделать не удалось.
Память снова показала ей и её мучителю кусочек прошлого — как она в ярости мчится по пляжу, аппарирует в Косой переулок, на ходу трансфигурируя ночнушку в нечто непонятное. Как заходит в какой-то кабак, но её опаляющий ненавистью и решимостью взгляд не даёт и надежды на то, что она станет беззащитной жертвой явно не дружелюбной публики. Как она шипит просьбу о пергаменте и пере, пишет несколько строк и без спросу идёт в подсобку за совой. Пройдя мимо зеркала, она мельком видит себя, но только сейчас вздрагивает от увиденного: в этот момент она выглядит подстать отребью, что пьёт в зале — ведьма без жалости и сомнений, полная ненависти и злобы. Как сова уносит гнусный поклёп адресату, а рыжая возвращается за столик и заказывает Огневиски.
Молчание разрывает девушку обещанием расправы. Она не понимает, за что именно, ведь в итоге Гермиона в порядке, но Гарри знает, что Джинн надеялась, что Малфой её просто убьёт, узнав о романе со своим драгоценным сынком. Вот только женское чутьё подсказывает ей, что причина его бешенства не в этом.
Вокруг Поттера вихрями закручивается магия — так сильно, что её сгустки не только ощутимы, но и видны беглому взгляду, что Джинни решается бросить в его сторону, прежде чем снова опустить его в пол. Глаза парня потемнели от сдерживаемой ярости, и волшебницу уже колотит от этой мощи. Она сжимается от ужаса, но внезапно всё утихает.
Гарри опускается на пол без сил, его то ли бьёт откатом от тёмного волшебства — это всё, чем может она объяснить эту неистовую силу, то ли его гнев просто иссяк.
— Пошла вон. Через дверь. Она для тебя теперь навсегда заперта. Скажешь хоть слово… — он молчит, и в итоге не заканчивает фразу. Но продолжает как-то обречённо: — Но если он умрёт, я клянусь, я найду силы и возьму тебя с собой, — а потом добавляет, как приговор, яростно и неотвратимо, — даже на последнем издыхании, я клянусь тебе, тварь, я заберу тебя с собой.
— Кто? — выдыхает Джиневра, и сама не верит, что осмелилась сказать это вслух. И не верит, что собирается сказать. И говорит: — Малфой?!
