Наступившую тишину разорвал судорожный вздох удивления, и в этот же момент Гарри заметил в зеркале движение. Мгновенно вытащив палочку, он задвинул растерянного Малфоя себе за спину, разворачиваясь и спрятав их соединённые ладони за своей спиной. В левой руке палочка ощущалась непривычно, но он не успел пожалеть об этом, потому что перед ним, зажав рот, стояла Гермиона.
— К-как — п-помолвлены? — таких больших глаз у подруги он не видел никогда. Так же, как и такого разочарования в них.
— Что, Поттер, у тебя стало на одну поклонницу меньше? — слизеринец ехидно посмотрел на растерянную девушку и вышел из-за спины Гарри, но ладонь так и не разжал. Не похоже, что кто-то из них двоих осознавал, что они всё ещё держатся за руки. Зато у Гермионы лицо вытянулось и глаза прищурились. Она так же быстро выхватила палочку, как и её друг несколько мгновений назад, и направила её на них обоих — Гарри стоял чуть впереди, а Драко на шаг позади него и чуть правее.
— Отпусти его и отойди, Малфой. Ты видел меня на ЗоТИ и знаешь, что я метко отправляю заклятия.
— Гермиона, нет, ты неправильно всё поняла, опусти палочку, — Гарри выглядит удивлённым и немного расслабленным, свою палочку он уже опустил, но, глядя на реакцию девушки на свои слова, поднял её вновь.
— Гарри, успокойся и не двигайся. Хорёк тебя как-то околдовал. Я видела свет вокруг вас, и сейчас всё, что тебе нужно, это отпустить его руку. Давай же, Гарри. Просто отпусти руку Малфоя и подойди ко мне, — взгляд Гермионы направлен непосредственно на руки, от которых всё ещё исходит уже привычное для парней мерцание.
Гарри попытался мысленно передать Драко спокойствие и уверенность и чуть кивнул, разжимая руку. Он медленно пошёл к Гермионе, которая сдвигалась по мере его приближения так, чтобы видеть безоружного Малфоя; который, впрочем, сам в таком шоке от того, что не разжал руку первым, что как ребенок держался за Поттера до последнего, что совсем не реагировал на угрозу, будто за спиной гриффиндорца, под его защитой ему ничего не страшно. Это было не так далеко от истины, как Малфою хотелось бы.
Гарри двигался вместе с подругой, перекрывая ей обзор, и когда, наконец, подошёл вплотную, то грудью упёрся в её палочку, заставляя опустить.
— Гермиона, послушай меня: Драко здесь ни при чём. Это всё немного сложнее. Но если ты выпустишь в него заклинание, то больно будет и мне. Пожалуйста, опусти палочку.
Девушка отошла на несколько шагов назад, и теперь она действительно выглядела разочарованной и растерянной:
— Уже Драко, да? Но, Гарри, я не понимаю… Как ты мог? Ты же твердил без перерыва, что он что-то задумал, что… Но вы… помолвлены? — палочку она всё же опустила, а потом развернулась и бегом кинулась к выходу. Дверь не поддалась.
— Гарри, выпусти меня! — Гермиона злилась и почти плакала. — Я не хочу наговорить того, о чём пожалею, дай мне обдумать это всё!
— Это не я! — Гарри повернулся к Малфою одновременно с подругой. Тот стоял, снова опираясь на раковину, надменный и высокомерный как обычно. Но Поттера ему было не обмануть — он был напряжён и очень сосредоточен, будто готовился к долгой битве.
— Я вынужден попросить тебя задержаться, Грейнджер. Нам с Поттером о многом нужно тебе рассказать. И… — было очевидно, что следующая фраза даётся ему с огромным трудом, — и нам нужна твоя помощь.
Гермиона в шоке посмотрела на Малфоя и развернулась, чтобы уйти. Молча. Без объяснений.
— Мы не справимся без тебя, Гермиона! Пожалуйста, нам нужна твоя помощь!
— Это «нам» разбивает мне сердце, Гарри, — звучит отчаянно и беспомощно, но продолжение фразы затихает под звуками уверенного, громкого голоса Малфоя:
— Ты не выйдешь отсюда, пока не услышишь то, что должна. От этого могут зависеть жизни, Грейнджер. Поттера, моя, и, — он переглянулся с Гарри, чтобы быть уверенным, что он согласен прямо сейчас всё открыть подруге, но это было очевидно и по внутреннему ощущению, — и Дамблдора. И многих других в перспективе.
Гермиона сдалась уже на втором предложении.
— А как ты узнала? — заканчивать предложение нет смысла.
— Ты бросил карту в комнате, а я хотела поговорить с Роном, но… Короче, я увидела вас двоих здесь и побоялась, что ты решил всё же отомстить за свой нос… А когда наткнулась на Заглушающее и Запирающее… В общем, я переживала за тебя, а оказалось: тебе просто нужно время со своим женихом… — голос Гермионы звучит отстранённо и зло, будто просто смирилась, что ей придётся здесь находиться. Она замечает улыбку на лице Гарри и обижается ещё сильнее.
— Не бесись, Грейнджер, он просто очень мучился, что не мог поделиться с вами этим секретом, и радуется тому, что сможет наконец всё рассказать своим друзьям. Что наталкивает на мысль: а где твой рыжий парень? — тон Малфоя холодный, но смертельно уставший и не злой.
— Он теперь Бон-Бон. Так что ему немного не до нас, — грустно произносит девушка, а потом гневно смотрит Малфою в глаза. С чего ей вообще об этом разговаривать, тем более с Хорьком! — Так что у вас там?
— Мы с Поттером магически связаны. И природа этой связи неизвестна…
Уже давно наступило время отбоя, но они всё ещё сидят на трансфигурированных из подручных предметов стульях — Драко предпочёл кресло — и разговаривают. Первым вопросом Гермионы после последовательного, полного и очень обстоятельного рассказа Малфоя был:
— И с чего бы это ты, Малфой, изъявил желание всё мне рассказать?
— Потому что Поттер дорожит дружбой, — Драко пожал плечами и замолчал, но, видимо, ответ не удовлетворил девушку, а Гарри только чуть смущённо улыбнулся. Малфой вздохнул: — Поттеру важно, чтобы его подруга не пыталась подловить его на лжи и всё поняла правильно. Поэтому не расскажи мы обо всём сегодня, рассказали бы в другой раз, — сегодня ночью произошло слишком много всего, чтобы он ещё удивлялся тому, что так хорошо понимает Поттера и может предугадать его эмоции и действия. Не то чтобы он был таким уж непредсказуемым…
Гермиону продолжает дёргать это «мы», которое у парней вылетает уже совершенно незаметно.
— Да? И с чего бы тебе было дело до того, что важно Гарри? Да ещё и проявлять инициативу, чтобы открыть мне — грязнокровке — твой самый секретный секрет? — девушка не скрываясь ехидничает, пытаясь выразить, что её отношение к Малфою из-за этой странной связи никак не меняется, и показать, что её не удастся обмануть в случае чего.
— С того, что я слишком умён, чтобы понять, когда мне нужна помощь, и слишком хочу жить, чтобы выбирать, от кого её принимать, — Драко ответил, прямо глядя ей в глаза, и Гарри внутренне удивляется тому, как много смелости понадобилось Малфою, чтобы сделать это; и невольно испытывает гордость оттого, что ему это удалось. Но раздумывать и анализировать природу этих ощущений некогда: Гермиона решительно кивнула, принимая этот ответ, а дальше пошли вопросы об изученных материалах и теориях — отвергнутых и всё ещё прорабатываемых.
— Конечно, теперь понятно. Ваша идея о помолвке действительно расставляет всё по местам. Но как ты собираешься попасть в Годрикову впадину? Это ведь не просто опасно, это… И… — тут она замолчала. Резко выхватив палочку, она взмахнула ею и беззвучно что-то произнесла. На удивлённое выражение лица Гарри и настороженное — Малфоя, она ответила: — Я просто проверила, нет ли у нас ещё одних ушей. Карту с собой я забрала, никто не знает, где мы. Но мало ли кто решил присоединиться к нашей беседе.
Драко кивнул, принимая ответ. Потом подождал ещё минуту и всё же задал вопрос:
— Ты можешь рассказать мне о своей идее, не выдавая ваш секрет?
— Откуда ты… — Гермиона начала было задавать вопрос, но передумала, в конце концов, слизеринец никогда идиотом не был, а ей вновь не удалось схитрить. — Гарри, Фиделиус… — Поттер задумался, а потом кивнул. Девушка посмотрела на него с сомнением.
— Нас трое. Этого достаточно для Непреложного. Грейнджер, я готов его дать, — для Малфоя самого стало сюрпризом то, что он произнёс. Но это была чистая правда. Ему хотелось бы верить, и позже он много раз будет думать об этом, что его решение сменить сторону, которое он так внезапно принял, было не связано с их с Поттером магической помолвкой; что эмоции сыграли в этом решении последнюю роль, ведь их связь так или иначе прервётся, а с этим решением он и его семья будет жить всю жизнь. Сейчас же он отчётливо осознал, что теперь он против Тёмного Лорда, что он готов защищать светлую сторону и её секреты, и это осознание он умудрился разделить на троих: Грейнджер всё, что нужно, услышала, а Поттер почувствовал.
