— Нет. Никакого Непреложного! — Гарри почти вскочил со стула, но вовремя себя одёрнул. Ему не просто была неприятна эта мысль — он будто всем естеством противился ей, и это шло из самой глубины его души. — Не уверен почему, но нельзя Непреложный.
Драко протянул руку и чуть наклонился, меняя свою вальяжную позу на более напряжённую, выдающую его волнение. Он прикоснулся к ладони Гарри и закрыл глаза. Спустя несколько мгновений он кивнул и снова откинулся на спинку.
— Согласен, я тоже это почувствовал.
Парни посмотрели на Гермиону, которая печально, но в то же время как-то завороженно наблюдала за этой картиной.
— Опишите, что это было? — вырвалось у неё прежде, чем она успела умерить свой энциклопедический интерес. — Давно вы так делаете?
Парни переглянулись.
— Не знаю, — пожал плечами Гарри. — Просто каждый раз, когда нужно перепроверить свои ощущения, или убедиться в чём-то, когда мы изучаем связь.
— С восьмого практического занятия. Но так, как сейчас — открыто, для анализа эмоций, сопровождающих информацию, — с конца октября.
Гермиона поджала губы. С одной стороны, ей хотелось как можно больше узнать об этом явлении, с другой — вопрос остался открытым: доверить ли Малфою тайну штаб-квартиры Ордена Феникса? Неожиданно для Гарри, уже приготовившегося долго переубеждать подругу, она сказала:
— Я согласна с вами, никакого Непреложного, — и, искренне наслаждаясь удивлением друга, закончила, — только причины у меня другие. Чтобы правильно сформулировать слова Обета, которую слизеринец не сможет обойти, нам нужен другой слизеринец. Так что это может оказаться попросту бесполезным. Но и Фиделиус раскрывать я бы не стала…
— Но, Гермиона, я знаю, что… Я…
Теперь настала очередь Драко эпатировать девушку своими высказываниями:
— Я согласен с Грейнджер. Если это такой секрет, который скрыт взаимным доверием, мне о нём знать не нужно, — он поднял палец, прерывая порыв Поттера что-то рьяно защитить. — Мы не знаем, где я могу очутиться, и если мне повезёт, — с видимым опасением вздохнул Малфой, — праздновать Рождество дома, то никакая окклюменция не спасёт вашу тайну. Плюс ко всему, — теперь слизеринец говорил только Гарри, стараясь не смотреть ему в глаза, но донести свою идею, — как только эта помолвка будет расторгнута… В общем, не забывай, Поттер, что когда-нибудь настанет момент, когда ты перестанешь чувствовать меня и больше не сможешь быть уверенным в каждом моём слове. Когда-нибудь ты больше не сможешь мне доверять. А потому придержи свою тайну при себе, ладно? — Гарри выглядел несогласным, но промолчал, а Малфой повернулся к Гермионе: — Так есть способ осуществить твою идею, не открывая секрет?
Девушка задумалась и выпала на некоторое время из реальности. Парни за это время едва дырки друг на друге не просверлили, но всё же не стали выяснять причины и следствия.
— Малфой, ты ведь немного Блэк? — Вопрос прозвучал неожиданно, будто перебил их безмолвную перепалку.
— Верно, — парень заинтересованно кивнул.
— А может ли твоя помолвка отразиться на родовом гобелене Блэков?
Малфой задумался:
— Это неоднозначный вопрос. Не знаю. В зависимости от некоторых факторов может быть и так, и так. Но это шанс… Подумайте об этом, может, есть кто-то, кто смог бы заглянуть в родовой гобелен и увидеть мою ветвь…
— Что ты имеешь в виду под «смог бы»? — Гермиона сразу ухватилась за суть, но Гарри всё ещё копался в собственной голове, поэтому пропустил мимо ушей этот момент.
— Ну, не Блэк вообще вряд ли сможет посмотреть на гобелен без сопровождения. А увидеть всё родовое дерево, а не только отдельных людей, ещё сложнее. Мне нужно рассказывать вам о моей прабабушке? Я слышал только байки, но и они были далеки от добрых сказок.
— Это всё усложняет… Гарри… В общем, он не Блэк… очевидно, — девушка закончила это многосодержательное предложение уже в глубокой задумчивости. На вопрос Поттера она бросила: — Пытаюсь придумать, как доставить Блэка к Блэкам без Фиделиуса…
— А почему бы просто не попросить глянуть на эту картину Кричера? — Гарри моргнул и уже набрал в лёгкие воздуха, чтобы его позвать, но был безжалостно остановлен тычком в щиколотку. Однако было уже поздно: Малфой мгновенно всё понял.
— Это может сработать, — он пожал плечами. — Если этот эльф служил семье столетиями, то он вполне мог бы увидеть гобелен.
На этом слове Гарри поморщился, а Малфой назидательно кивнул головой, мол: «Да-да, ты навсегда останешься маглом в таких вещах», а потом спокойно и понимающе улыбнулся.
Гермиона застыла. Простым шоком это уже не назовёшь. Она впервые увидела такую улыбку Слизеринского Принца — даже с друзьями он вёл себя подчёркнуто вальяжно, и такой простой жест никак не вписывался в его образ. А тот факт, что этой улыбки удостоился Гарри, выводил степень шока на новый уровень. Она смутилась своих мыслей. Общались парни не в пример глубже и ближе, чем они с Роном. Это напоминание резануло по нервам, а резь в глазах напомнила о времени.
— Может, мы вернёмся к главному вопросу? А точнее, вопросам. Первый — это природа вашей связи. Пока текущая теория — это магическая помолвка. Работаем на её подтверждение. И второй: как Малфою, не убивая Дамблдора, остаться в живых. Побег — это мой основной рабочий вариант.
Гарри удручённо покачал головой:
— У Драко Метка, с ней Волдеморт достанет его где угодно. Нужно действовать иначе.
Глаза девушки невольно опустились к рукам слизеринца, но сейчас их скрывали застёгнутые рукава: пока они размещались с удобствами в своей импровизированной штаб-квартире, Малфой умудрился привести свой внешний вид в идеальный. Опрятная рубашка и причёска не добавили холёности в его образ, но хотя бы не выдавали степень его душевного раздрая.
Наколдовав Темпус, Гермиона недовольно поморщилась.
— Значит, будем думать над этим вопросом более тщательно. Ладно, давайте попробуем дойти до спален, не попадаясь Филчу. Ничего толкового сегодня нам уже не сообразить, а шанс поспать хотя бы пару часов у нас ещё есть…
— Ты иди, Гермиона, а мне нужно с Драко ещё кое-что обсудить, — увидев настороженное лицо с прищуренными глазами, Гарри прервал её не начавшийся монолог: — Наедине. Спасибо.
Наблюдая, как гриффиндорка возвращает унитаз на его законное место, превратив обратно свой уже ненужный трансфигурированный стул, Гарри всё больше раздражается. Когда её взгляд — настороженный и обиженный — обещает разобраться во всём позже, а за спиной наконец закрывается дверь, он подрывается и подходит к Малфою почти вплотную.
— И что это за бред ты там нёс? Я же обещал, что придумаю, как вам выбраться из этой ситуации! Неужели ты не доверяешь мне?! — он выбрасывает руку вперёд и почти касается ею груди собеседника, предлагая убедиться в его намерениях. — Как бы я мог тебя обмануть?!
Слизеринец не принимает предложения, хотя от желания прикоснуться покалывают ладони. Драко решает подумать об этом позже, сейчас концентрируясь на улаживании уже появившейся проблемы.
— Позволь напомнить тебе, Поттер, с какой целью ты сюда шёл. Уж явно не по головке меня погладить! Нам никогда не забыть, кто мы есть! Я уже навредил девчонке Белл, и когда ты не сможешь больше чувствовать меня, как ты сможешь безоговорочно мне доверять? Я ведь всё тот же Хорёк! — Гарри сузил глаза, когда Драко тяжело вздохнул и поправил левый рукав. — У меня навсегда останется Метка, я не смогу этого изменить. Как и того, что я — Малфой, а значит, всегда буду искать свою выгоду, преследовать собственные интересы.
— Мне не нужно чувствовать тебя, чтобы доверять. Иди сюда, — теперь гриффиндорец снова протягивает руку, на этот раз смело и настойчиво.
У Драко от прикосновения волосы на руках поднимаются, а лёгкие будто отпускает чья-то стальная рука. И он понимает, что глупый Поттер, однажды — сегодня, — записав его себе в союзники, больше не нуждается в подтверждении верности; что, невольно обнажив перед ним свою душу, сам получил надёжного и преданного товарища; что наивному и самоотверженному Герою достаточно было увидеть его слабости, чтобы вот так запросто встать на его защиту. И оттого, что от этого теплее на душе, становится противно от самого себя; противно, что он и правда нуждается в поддержке, в надёжном плече, в ком-то, кто сильнее. А в том, что Поттер сильнее, он убеждён.
