— Вы общаетесь мысленно? Да не отвечайте, я и так поняла. Ладно. Сегодня учебный день, и у тебя, Гарри, не будет на него освобождения. Если только ты не придумал, как объяснить мадам Помфри точные копии порезов Драко на твоей груди, — она приблизилась к двери, бросая взгляд на всё ещё спящего друга, про себя отмечая, что Сонные чары ей всё же удались. — Я пошла, уверена, мне лучше лишний раз не попадаться ей на глаза. Нам, Гарри, нужно решить, что делать с Роном, а ещё у тебя есть задание профессора Дамблдора. И я понимаю, что тебе хочется остаться здесь подольше, но ещё не все ответы получены о вашей переделке у Миртл. Почему, кстати, она ничего не может сказать?

— У Малфоев свои тайны, Грейнджер.

Девушка улыбнулась и ушла, не заметив, что свидетелем их последних фраз стали двое.

Как только за ней закрылась дверь, Гарри снова протянул руки, чтобы коснуться Драко. Но тот отошёл, не давая к себе прикоснуться.

— Ну прости, Драко, я не нарочно, — он не был уверен, из-за чего именно злится Малфой, но понимал, что у него есть все основания для этого. — Я и правда хотел только, чтобы тебе стало лучше.

— И ты готов был лишиться магии? Из-за своего глупого альтруизма?

— Из-за тебя, Малфой. За тебя я что угодно готов отдать, магию, жизнь, душу… — с каждым словом Драко становился всё мрачнее и мрачнее. — И не надо сейчас ничего говорить. Это не от тебя зависит. И не от меня тоже. Просто так сложилось. И мне столько времени понадобилось, чтобы прийти к этому пониманию… Ты знаешь, что со мной произошло? Ты чувствовал меня?

Лицо Драко потемнело. Он устроился поудобнее на койке, проверил спящего Уизли и сотворил новое Заглушающее.

— Такое бывает с волшебниками, когда их магия вырывается на свободу. Твои эмоции спровоцировали магический выброс, но у тебя снова всё пошло не по плану. Ты захотел освободить её сам. Повинуясь твоей воле она залечила мои раны. Мне было так хорошо в этот момент, словно в колыбели… И вместе с тем, я чувствовал, что ты разрываешься от своей вины и раскаяния. Но и этого тебе было мало. Я не хотел её принимать, но ты будто насильно вливал в меня свою магию. И если бы не наша связь… Я бы… Гарри, ты понимаешь, что магическое ядро каждого волшебника формируется окончательно в день его шестнадцатилетия? И оно просто не может принять больше магии, чем изначальный потенциал мага? Я испугался за тебя так сильно, что не видел другого выхода, кроме как позволить моей магии устремиться к тебе. Не зная, смогу ли я её остановить…

Гарри испуганно подскочил к Малфою, схватив его за плечи и заставив вскинуть голову, чтобы найти его глаза:

— А что будет, если, как я, насильно влить свою магию в другого? Так я чуть не убил тебя? Боже… Я не специально… Я опять, как последний идиот подверг тебя опасности…

Драко притянул его к себе за талию, чуть раздвинув ноги, чтобы успокоить. Это было так непривычно, быть так близко, касаться его так, как давно хотелось, прижимать к себе, даря своё тепло и самому наслаждаясь теплом его тела. Малфой решил отложить пока реализацию своего плана по дистанцированию от Гарри, не в силах сопротивляться необходимости держать его в своих руках.

— Ты ведь чувствовал через связь это? Так? Ты бы остановился…

— Драко, нет! — Поттер податливо прильнул к парню, обнимая крепче, прижимая его голову к своей груди. — Я вообще не ощущал тебя. Твои эмоции и боль, да! Но не тебя… Это было так странно… А если бы мы полностью обменялись бы ей? Ты говоришь, что не знал, сможешь ли остановить свою магию… Если бы твоя магия полностью ушла ко мне, а моя к тебе? — он так тревожился, что только на уровне ощущений впитывал в себя эту близость, практически не осознавая свои действия. Но от прикосновения ему и правда становилось спокойнее.

— Поттер, ты иногда задаёшь удивительно хорошие вопросы… Один из нас всё равно погиб бы… — Гарри вздрогнул от этой фразы. — Потому что практически нет шансов, что наши магические ядра равноценны. У кого-то из нас оно смогло бы принять всё, и не наполниться до конца. Но другое было бы переполнено, и в итоге…

— Нужно узнать как-то наверняка… — резко произнёс парень, отстраняясь и снова глядя в любимые глаза.

— Нужно ли? Ты же не планируешь это повторять? — Малфой сощурился, отчего его слова прозвучали угрозой.

— Драко! Я и этот раз не планировал! А если я опять слечу с катушек? — блондин недовольно поморщился.

— Это что за выражение?

— Так у магглов говорят. Как мы можем узнать об этом потенциале? — Гарри был настойчив, но его руки сами потянулись к нахмуренным бровям слизеринца.

Лицо его моментально расслабилось, отражая все эмоции, что обычно скрыты его постоянным контролем: — Во всём мире от силы человек двадцать, занимающихся этой темой серьёзно… Хотя в общих чертах любой колдомедик Мунго даст тебе представление о размере твоего магического ядра. Но, не раскрывая нашей тайны, эта задумка вряд ли удастся, — он уже почти мурлыкал, отдаваясь мягким прикосновениям к своим скулам, подбородку и губам.

— До сих пор не верю, что ты простил меня. Простил ведь? — Гарри завороженно следил за тем эффектом, который производил на Малфоя. Он и сам теперь чувствовал себя суфле, которое вот-вот растечётся. Напряжение последних часов отпускало, делая ноги нетвёрдыми, а движения слегка ленивыми.

Драко устало вздохнул.

— Да, Поттер, да! И тебе опять нужны слова, так? Ты же всё чувствуешь… — он снова вздохнул. — Я знаю, что ты не способен поднять палочку на безоружного. Я знаю тебя, Гарри. И знаю, что то, что у тебя внутри как-то повлияло на тебя. Ты не почувствовал меня. Наша связь будто стала односторонней… Но дело не только в этом. Там, на полу, я чувствовал, что ты разделяешь мою боль, и не понимал, зачем тебе это. Ведь ты отказался от меня, пусть и с помощью чьего-то влияния, но… Но ты забрал её на себя. Гарри, ты понимаешь, что ты — это всё, что у меня есть? Не только из-за моих чувств, но и из-за того, что ты единственный, кто хочет и может помочь мне и маме. Одна твоя фраза о том, что ты ненавидишь меня, заставила в моей голове отразиться мысли, что я не прочь умереть прямо сейчас. Потому что без тебя шансов у меня нет. Как я мог не простить тебя, когда сам хотел своей смерти в тот момент, будто ты услышал меня и исполнил моё желание? И пусть это была только мимолётная мысль, мы с тобой действовали в унисон. А в тот момент, когда ты появился в моём сновидении, чего быть просто не могло, потому что мой сон был вызван зельем Сна без сновидений, я понял, что ещё не всё потеряно, что тебе не всё равно, что у меня есть шанс оправдаться… Так что, я простил тебя, Поттер, и перестань, наконец, извиняться, — конец этой отповеди звучал немного раздражённо, но тихий голос был ровным и спокойным, словно Малфой говорил о погоде. Это выдавало крайнюю степень напряжения слизеринца.

Поэтому Гарри не стал извиняться. Он ушёл глубоко в воспоминания и тихо сказал: — Во мне было столько ненависти… И я знаю, что она до сих пор там. И… Мне страшно, Драко. Мне так страшно, что она снова возьмёт надо мной верх, — он шептал растерянно и убито, словно уже смирился, что это произойдёт.

— Мы справимся, Гарри, — крепкие руки погладили его по спине, зарылись в волосы, легко массируя шею. — Всё будет хорошо! — Драко очень надеялся, что сам достаточно верил в свои слова, чтобы Поттер не почувствовал фальши. Дальше будет только хуже…

Мадам Помфри на осмотре Драко только удивлённо хлопала глазами. Но её удивление длилось не слишком долго. Посетивший её в то утро директор очень внимательно выслушал её рассказ, а потом взмахнул палочкой, и в воспоминаниях медиведьмы остался только один пациент, нуждавшийся в лечении.

Отношения с Гермионой никак не могли войти в старое русло. Девушка всячески помогала ему, но Гарри понимал, что она не может пока простить ему его поступок. Тем не менее, время безжалостно бежало вперёд, а они так и не смогли выяснить, смогут ли разорвать эту связь. Только теперь оба парня с содроганием слушали очередные доклады девушки, боясь услышать хорошие новости. И Драко, и Гарри понимали, что разорвать связь нужно, но желание сохранить её было больше.