— И все же, мисс Грейнджер, Гермиона, — кивнул он на её чуть раздраженный взгляд, — я полагаю, что это не просто вихри, которые создают противопоток… Иначе невозможно было бы хранить артефакты и зачарованные предметы внутри периметра.
— Но профессор… Если бы это было так, то невозможно было бы обеспечить стабильность контура. Все просто разлетелось бы по пути магических векторов!
— И это было бы правдой, если бы невозможно было стабилизировать их… — убеждающе произнес Линкмор, но не закончил фразу.
— При помощи перманентного артефакта! Но такого рода артефактом может быть только…
— Только родовой камень, все верно, мисс Грейнджер! Причем не какой-то новодел, а действительно древний, напитанный силой поколений родовой камень! И если его найти…
— То найдется и Драко! Ой! — Гермиона была настолько увлечена беседой, что сама не заметила, как проговорилась. Она в испуге посмотрела на Гарри, но тот лишь пожал плечами. Слишком сильно было пока потрясение от того, что подруга неожиданно очнулась, да еще и оказалась сразу у него дома.
— Так, значит, молодой Малфой… Но… В газетах писали…
— Писали, — кивнул головой Поттер, — но именно вы были тем, кто убедил нас, что мой соратник жив. Значит, всех обманули.
Профессор задумался надолго. А когда снова вернулся в беседу, то услышал, как Гермиона уже заканчивает рассказывать о том, что с ней случилось. Как она попала под Чары Джинни, а Лиззи Миртл спасла ее от верной смерти. Но для него это были уже старые новости, поэтому он бесцеремонно перебил молодежь:
— Обманули, и сделали это очень искусно. Потому что для Оборотного — это большая редкость, чтобы оно действовало после смерти. Я имею в виду, после смерти принявшего его. Ведь магическая составляющая зелья теряет подпитку от живого ядра. А значит, этого малого намеренно напоили Оборотным, чтобы потом убить и выдать за Драко Малфоя. А это уже не просто подмена. Это настоящий заговор… И значит, ваш соратник нужен живым.
— По крайней мере, нужен был, — тихо добавил Гарри, и Гермиона в ужасе вскинула на него глаза. — Луна вчера приходила. Сказала, что времени у нас только до пятого июня.
— Луна… Но почему? Откуда?.. Хотя, это же Луна… А вот про истекающее время… Драко исполнится восемнадцать… Не понимаю…
— Это может быть связано как с магическим потенциалом, так и с обычаями рода. Самые древние чистокровные рода могли использовать возраст, как стимул или наоборот ограничение для каких-либо действий или процессов. Так что здесь можно только гадать…
Притихшая Грейнджер внезапно встала с кресла, взволнованная и явно что-то только что придумавшая:
— А это может быть как-то связано с тем, где его держат? Родовой камень… Это ведь неспроста… Его могут использовать как жертву для усиления какого-нибудь ритуала, ведь день рождения — очень уязвимое время для любого человека… Тем более для волшебника…
— Не думаю, юная мисс, не думаю… Единственный возможный вариант для вашего предположения — это если бы мистер Малфой был спрятан в собственном Мэноре, но мне кажется, это мистер Поттер исключил. Чары расширения пространства едва ли могу быть использованы непосредственно для создания ритуального зала.
— Чары расширения пространства?! Какие-то особенные? Через которые ничего не проходит? Это как у Слизнорта на рождественской вечеринке?! — Поттер, услышав наконец знакомые и понятные слова, теперь тоже вышел на середину комнаты и нервно ходил, то приближаясь, то удаляясь от Гермионы. — Почему вы раньше мне не сказали, что это такое?! Нормальным языком? Векторные штуки, вихри, противопотоки! А прямо сказать было нельзя?! Пространственные чары с блокирующим эффектом! Я это уже видел, уже чувствовал! И нам нужно просто спросить у профессора, что это за Чары!
— Гарри! Ну конечно это Пространственные чары! Что же еще?! Профессор предупредил меня, что ты ничего не понял из его посланий, что с тобой вообще невозможно общаться, но я как-то не думала, что все так серьезно! Мы же проходили это на пятом курсе! И на шестом! Ах, да, на шестом ты мог думать только о своем Драко и о Волдеморте вместо учебы!
— Ну, ну, мисс Грейнджер, нет худа без добра! Если бы не его непроходимая тупость, я так и не выбрался бы из дома, и не вытащил вас из вашего беззаботного плена…
Гермиона густо покраснела и уселась на кресло, где сидела до этого.
— Я так и не поблагодарила вас, профессор. Спасибо вам!
Это было правдой, первой мыслью после пробуждения была паника, что с Драко что-то произошло. И она задала сразу все вопросы, что крутились у нее в голове. А потом стала бурно обсуждать то, что с ней случилось. А потом то, что случилось с соратником Гарри, и о тех выводах, и положительных, и удручающих, что сделал Арман, исходя из своих исследований. В конце концов, когда мадам Помфри выставила профессора из лазарета, проверила ее Диагностическими чарами и отлучилась за Восстанавливающим зельем, она просто сбежала, схватив Линкмор за руку и аппарировав их к Гарри домой. И теперь почувствовала стыд за свою поспешность и неблагодарность.
— Ну что вы, милочка, все в порядке. Я был рад помочь. И, если честно, рад, что мне пришлось выйти из дома. Это… Пришло время прервать свое добровольное заточение, — уверенно ответил на это смущение Арман и улыбнулся. — Однако не стоит забывать, что мы с вами сейчас в самом начале пути. Сегодня последний день весны. Уже закончился… Значит, у нас всего четыре дня до того срока, что озвучила вам, мистер Поттер, ваша загадочная подруга.
Гарри решительно поднялся, взволнованный, но очень одухотворенный.
— Значит, завтра с утра мы отправимся к профессору Слизнорту. И если вы, профессор Линкмор, будете столь любезны, и пойдете с нами, я буду очень вам признателен.
— Даже не сомневайтесь, мистер Поттер! Даже не сомневайтесь!
Гарри так же решительно повернулся к подруге, и спросил, явно рассчитывая на положительный ответ:
— Ты сможешь мне помочь? Или тебе нужно время, чтобы восстановиться после нападения Джиневры? Я не могу просить тебя, не после всего, что ты пережила…
— Ты опять говоришь глупости, Гарри! Как я могу остаться в стороне? Драко, конечно, мне не соратник, но он мой друг! — Гермиона была взволнована не меньше Поттера, но теперь она еще и разозлилась. Ее голос дрогнул на последнем слове, и Арман с удивлением понял, что, оказывается, девушка испытывает романтические чувства к мистеру Малфою. Но как она мастерски скрывала это! Ни намека не было на нечто подобное! Всегда собранная, уверенная в собственном уме и силах, она ничем не выдала свой интерес. Быть может только глазами, в которых плескалось непомерное одиночество. — И я прослежу, чтобы ты нашел его! Потому что иначе и быть не может!
Она пылко закончила, и отвернулась от Гарри, стараясь показать, как обижена за его сомнения. Он не стал извиняться, просто позвал Кричера, приказав ему разместить гостей на ночь, но уходя, развернулся в дверях и громко, горячо сказал:
— Спасибо вам обоим! Спасибо!
Ложился спать он в приподнятом настроении. Несмотря на последние события с Уизли, на сложно давшееся ему заклинание из подкорки памяти, которое он никогда не изучал, он был доволен — Мэнор закрыт, у него есть все шансы найти Драко, Гермиона в порядке. Война закончилась. Это не было чем-то важным в данный момент, но казалось, любая хорошая весть может заставить его парить в предвкушении успеха его поисков.
Постель была холодной, но Гарри не было холодно, он будто мягко уплывал в царство Морфея, согреваясь в его тепле и беззаботности. Он не чувствовал больше усталости, и в голове вяло всплыла мысль о том, сон при помощи магии домового эльфа действует на него очень благотворно. Поттер по привычке представил, как гладит Драко по голове, словно он вернулся в Хог, и внезапно иголка осознания заставила его подскочить с кровати: он чувствовал Малфоя! Отдаленно, очень слабо, но чувствовал его магию! Значит, Драко тоже борется, как и сказала Лавгуд! Значит, ему стало лучше не от магии домовика, а от магии его соратника! Он уже не мог уснуть от этой новости, и это оказалось как нельзя кстати, потому что в его окно практически одновременно забились две совы. Одна за другой, они по очереди стучали в стекло, будто соревнуясь за право первенства.
