— Да отстань ты! — Гарри отдёргивает руку. — Откуда ты… — начинает было он задавать очевидный вопрос, но прерывается: — Что случилось? — он понимает, что его рука болит в том же месте, что и бинт у Малфоя.
— Неудачно брызнуло из котла, — слизеринец не выглядит удовлетворённым своим ответом.
Гарри пытается рассмотреть шею, но высокий воротник-стойка закрывают обзор. От Малфоя не ускользает этот интерес, и гриффиндорец бросает играть в игры: — На шею тоже попало?
Малфой напрягается.
— Поттер, ты только не психуй и постарайся держать себя в руках, пока я всё тебе не объясню. Ничего ещё не ясно. Ладно? — увидев немного настороженный взгляд, сопровождающийся тем не менее согласным кивком, он продолжает, — Ты прочитал то, что я тебе вчера перечислил?
Гарри мотнул головой:
— Не все… Но почти. Хотя я готов был убить тебя вчера в библиотеке, когда читал описания брачных ритуалов африканских племён и австралийских аборигенов. Как будто это как-то связано с этим чёртовым мерцанием?!
Малфой многозначительно промолчал, напряжённо вглядываясь в его глаза.
— Что? Что ты такое несёшь? Брачная магия? Что за бред?! Мы же не женаты!
— Я вообще-то молчал, Поттер! — вдруг с прежним ехидством заявил блондин и тут же пожалел о своём выборе — лучше бы он продолжил в том же духе и действительно молчал. Небольшое тёмное помещение в мгновение ока осветилось ровным плавным сиянием оттого, что Гарри схватил Малфоя за воротник, сильно сжимая горловину. Раньше такого свечения они ещё не видели: яркое и ровное, будто имеющее собственную плотность и текстуру; оно исходило от минимального касания костяшек рук Поттера и шеи слизеринца. — Полегче, надежда Магической Британии… Я скорее склоняюсь к варианту помолвки… Как прошло твоё свидание в субботу, герой-любовник? — последнее предложение он выпалил с максимальной скоростью, с ужасом наблюдая, как в ярости темнеют глаза собеседника.
— Откуда ты… — снова начал было Гарри, но потом его взгляд упал на синяки на шее Малфоя. Все вопросы о Джинни и её выходке сразу же отошли на второй план. — Кто это тебя так? Очень больно? Чем это тебя? — по мере того как задавались вопросы до него доходило, что раньше он не чувствовал чужую магию, которую применяли к Малфою, да и физическую силу тоже, но на его шее расцветает ожог, а это о чём-то да говорит. Не успев сделать неверные выводы, а они однозначно были бы именно такими, потому что Поттер уже напрочь забыл о том, что минуту назад обсуждалось в этой комнате, Гарри оказался вознаграждён таким насмешливым взглядом, что слова застряли в горле. Он вернулся в мыслях на несколько реплик назад и потупил взгляд.
— Тебе всё ещё нужно имя того, кто меня так? — от такой неприкрытой издёвки Гарри становится горько, и он чувствует себя невероятно глупо. Но Малфой продолжает: — Да, было очень больно. Поцелуй — ещё терпимо, но засос потребовал всей моей выдержки. Так же, как и поцелуи твоей рыжей кудесницы… Я ведь всё правильно говорю: ты с ней целовался? И если я это почувствовал, то и ты ощутил это? — он ткнул пальцем себе в шею, а потом повернул подбородок Гарри так, чтобы увидеть зеркальное отражение его синяка, только в виде ожога. — А на руке боль ты тоже почувствовал?
Гарри молча кивнул, ошеломлённый выводами, которые преподнёс ему Малфой. Тот между тем продолжал:
— Именно это натолкнуло меня на идею о магической помолвке. Раньше, когда магия рода принимала в свой состав нового члена, без такой помолвки провести брачный ритуал было невозможно. Хотя почему ты ощутил боль от зелья всё ещё не ясно. Что ты скажешь? Что-то подобное есть в ортодоксальной магии?
Гарри взмахнул рукой, пытаясь выдать неопределённый жест.
— Там есть и не такое… Вот только мы не помолвлены. Или я чего-то не знаю? Мы же вроде как парни… И я бы точно запомнил это знаменательное событие…
— Я тоже с трудом могу представить, зачем мои предки могли пойти на этот шаг. Но Поттеры — это в прошлом очень чистокровный и уважаемый род. А, учитывая древность таких помолвок, это могло случиться только очень давно. Тогда пол волшебника не имел особенного значения. В моём понимании с нашим шестнадцатилетием проснулась последняя грань магического ядра, являя миру всю мощь волшебника, его чаяния и способствования, его кровь и силу… — Малфой прекратил цитировать абзац из книги и в удивлении уставился на Гарри, который смотрел на него, широко открыв глаза, не скрывая потрясения и где-то даже восхищения. Блондину стало неловко от такого взгляда, и он опустил глаза:
— Что?
— Ничего, — очнулся Поттер и без задней мысли пояснил, — меня всегда поражала твоя способность буквально наизусть повторять то, что ты читал. У Гермионы тоже так получается, а я могу только суть донести, и то, если правильно пойму. Но давай-ка вернёмся к твоей теории, мой дражайший женишок! — Он улыбнулся и попытался восстановить в памяти всё, что касалось нужной темы.
— По моей теории мы, точнее наше поколение, магически помолвлены нашими предками. Но наверняка узнать об этом можно будет только на рождественских каникулах, когда я попаду в поместье и посмотрю на родовое дерево. Пока же мы можем только догадываться… Что-нибудь странное с тобой происходило?
— Кроме Джинни, которая чуть не… — Гарри показалось неправильным рассказывать о произошедшем, но Малфой заинтересованно, сосредоточенно слушал, потирая губы, словно они продолжали гореть огнём. — Ну, она набросилась на меня с поцелуями на кровати… — он покраснел, а Малфой выгнул бровь:
— То есть это было её желание? А ты как к нему отнёсся? Тебе было приятно? Ты думал о ней в постели, когда самоудовлетворялся? Рассказывай подробно, чтобы мы могли либо подтвердить, либо опровергнуть магическую помолвку!
— Может, ты первый?
Малфой густо покраснел.
— Неловкая тема для разговора, да, женишок? Ладно. Мне стало очень трудно дышать, я даже с трудом открыл окно в кабинете. И потом губы обожгло, будто меня целует сам демон из преисподней своим огненным языком. А когда я смог вдохнуть свежего воздуха, в ушах будто зазвенело и всё пришло в норму. Только губы болели. Я читал о подобном в наших родовых книгах. И понял, что это может быть связано с тобой. Всё.
— Ух ты, да ты поэт… Нет, Малфой, не всё. Кто поставил эту красоту? — он указал на шею с тёмным пятном. — И о ком ты думаешь, когда… снимаешь напряжение…
— Мне как-то не до того, но точно не об этой персоне. И это всё, что тебе нужно знать…
— Ладно, — Гарри поднял руки, как бы сдаваясь. — Ты прав. Что ж. Я зашёл в спальню, там была Джинни. Хотя я до сих пор считаю нечестным, что ты знаешь, кто причина твоих ожогов, а я моих — нет. Так вот, она была полураздета и пахла чем-то сладким и горьким одновременно. Я даже не понял ничего сразу, но, когда она оказалась на мне, я почувствовал, будто она моя судьба. Никогда её такой не видел. И никого красивее её тоже… Но потом всё переменилось буквально за секунду, и я смог её оттолкнуть.
— Но зачем? Тебе разве не хотелось?
Гарри задумался. Очень хотелось, только как-то неправильно и не по-настоящему.
— Я вижу, до тебя даже сейчас не дошло, что она использовала магию и зелье «Аромат любви», а наша связь не дала тебе попасть под чары. Потому мне дышать было трудно… Чары сработали как надо, но без «Аромата» страсть не затмила твой рассудок. Ты должен быть мне благодарен! Мало ли что такая опытная совратительница могла сотворить с тобой невинным!
— Ненавижу, когда ты говоришь гадости о моих друзьях! И вообще, почему бы нам просто не расторгнуть помолвку? Если сработает — круто! Наконец отстанем друг от друга. Если нет — будем думать над другими вариантами…
— Я даже не буду пытаться пояснить, почему эта идея такая идиотская. Скажу только, что так сделать нельзя. И ещё: не моё дело, но если она попытается снова, то может быть магический откат. Она сглупила, неразумная малявка, но цену может заплатить очень высокую.
Гарри задумался. Он многое прочитал в той куче книг, что ему написал Малфой. Он мог бы догадаться о подобном магическом откате, но то, что слизеринец предупредил его об этом, не укладывалось в голове.
