Воробышек спорхнул с плеча и рассыпался миллионом разноцветных мыльных пузырьков. Думать о том, как Полумна нашла её, было некогда. Гермиона бросилась к своей комнатушке, которую сняла за последние маггловское деньги, и аппарировала, как только призвала палочку из недр своей безразмерной сумочки.

В «Ракушке» она нашла только Флёр. Остальные, как оказалось, прочно обосновались в школе. По официальной версии все они помогали разрушенной Альма-матэр, на самом же деле только там был хоть какой-то шанс помочь Гарри.

Кингсли однозначно запретил им появляться в Мунго. Для всей Магической Британии Гарри Поттер оставался символом новой жизни, и весть о его странной болезни могла сыграть катастрофическую роль для всё ещё не пережившего последствия войны общества. И Гермиона полностью поддержала это решение Шеклболта, услышав о нём от мадам Уизли, которая возмущалась таким неблагородным решением новоиспечённого политика. Разумеется, мысленно, и разумеется, отметив про себя, что абсолютно солидарна с новым Министром Магической Британии исключительно из-за умения посмотреть на эту ситуацию, оценивая все обстоятельства, а не только типично по-грифффиндорски во всём искать честь и доблесть. Мысли плавно перетекли к знакомому слизеринцу, который этому её научил, и девушка, не слушая гневную отповедь француженки, аппарировала в школу.

Она была так поглощена воспоминаниями о Малфое, что по привычке собралась подниматься по ступеням в холл, даже не заострив своё внимание на том, что вообще смогла переместиться прямо в Хогвартс. И только увидев, что ступеней нет, они разрушены под чистую, Гермиона наконец осознала реальность: она стояла в руинах. От места, где она впервые прикоснулась к миру чародейства и волшебства не осталось ничего, кроме вековых стен. Обугленные проплешины в Запретном лесу, выжженая земля вплоть до Чёрного озера, обрушенные шпили Астрономической и Часовой башен. От гриффиндорской гостиной и спален тоже не осталось и следа.

Звонкий смех в этой жуткой картине показался неуместным и жестоким. Но из-за угла выбежала девочка, остановилась, увидев застывшую волшебницу, широко распахнула глаза и сделала реверанс:

— Мисс Грейнджер, здравствуйте, я могу вам помочь? Вы, наверное, не знаете, как зайти… Давайте я проведу вас? — и с важным видом прошла мимо нескольких ребят, что восхищённо смотрели на лучшую подругу самого Гарри Поттера.

Прошло всего три дня с момента, как Волдеморт был уничтожен. Трое суток и пара часов, но кто-то уже снова смеялся, отдавая жизни должное. Вчера провели церемонию прощания с погибшими здесь волшебниками. Фред Уизли был в их числе. Гермиона не нашла в себе сил, чтобы проститься. Но мир не застыл в оцепенении, пока девушка жалела себя и искала смысл в своём существовании. Он просто шёл дальше.

Пока они с малышкой шли заковыристым путём к взрослым, Грейнджер несколько раз ловила себя на мысли, что броситься назад в волшебный мир её заставило не то, что Гарри плохо. А то, что «Дракон ушёл в зазеркалье». Что бы это ни значило, она не готова была после того, как война закончилась и её любимый человек каким-то образом выжил, потерять его. Пусть они никогда не будут вместе, пусть её глупым девичьим снам никогда не сбыться, но Магическая Британия, чёрт, да весь Магический мир не может лишиться такого бриллиантового ума, как у Драко Малфоя. И конечно Гарри. Уж он-то… Он заслужил быть счастливым. Хотя бы шанс… Не то, чтобы её не волновала судьба друга, наоборот первой реакцией был порыв броситься на помощь. Который она осадила усилием воли, вспомнив, что война кончилась, что Поттер — взрослый волшебник, что она взяла время на отдых. Но всё же следующее предложение из уст птички о том, что проблемы друга связаны с Драко, заставило её прервать свой побег.

Девчонка с ещё одним реверансом растворилась в глухих коридорах, а Гермиона с удивлением обнаружила себя окружённой семейством Уизли и профессорами. Все пытались узнать у неё как она, где её родители, какие-то ещё неважные сейчас вещи. В её груди всё сильнее закипало раздражение от этой ненужной шумихи.

— Скажите, мистер Кингсли, Гарри сейчас в опасности? — все мигом затихли, а министр напряжённо поднял брови. — Я про оставшихся на свободе сторонников Волдеморта. Малфои, Лестрейнджи, семьи Паркинсон, Гойл, Забини, Кребб… Оборотни и другие магические существа, которые выступили на тёмной стороне…

— Антиаппарационный барьер вокруг школы мы всё ещё восстанавливаем, пытаемся разобраться в его устройстве, всё же профессора Дамблдора не заменить… Лестрейнджей, Креббов больше нет. Остальные под арестом или наблюдением. Люциус Малфой мёртв. Леди Малфой с сыном в бегах, как и Розье, ученики Паркинсон и Гойл. Я не думаю, что стоит оставлять Гарри одного. Но не из-за внешней угрозы. Мы осмотрели его, как и все доступные нам колдомедики. Физически он здоров. Кажется.

Ум Гермионы зацепился только за информацию о смерти Люциуса. В бегах? Куда же смогла спрятать сына Нарцисса Малфой? Уж кто-кто, а Драко смог бы привести этого идиота в чувства. Идей было много, но времени проверять их не было совсем. Сейчас нужно попробовать помочь Поттеру. А уж с остальным они разберутся по мере возможности.

— Где он? Где Гарри?

То, что она увидела, зайдя в небольшую комнатушку, где места было только на кровать и узкий письменный стол со стулом, было жалким, вызывающим у смелой, решительной гриффиндорки отвращение и даже презрение.

Гарри сидел на коленях, закрыв глаза. На лице отображалась маска отрешённости и смирения, и только уголки губ демонстрировали боль и страдание. Его грудная клетка медленно расширялась и сжималась обратно, и только это выдавало в нём жизнь. Руки, разбитые и местами искалеченные, были в крови, которая всё ещё мелкими струйками стекала на пол.

— Мы пытались вылечить его, но заклинания не работают. Кровь продолжает идти, вывихнутые пальцы всё ещё повреждены и нуждаются в исцелении. Но даже Костерост не удалось заставить его выпить. Да что там! Даже рот открыть ему мы не смогли… — Молли сокрушённо опустилась на кровать, на которую переместили Гарри прямо с пола «Ракушки». — Даже Империо на него не действует… — прошептала женщина по секрету, едва шевеля губами. Видимо они уже отчаялись найти выход из этой ситуации.

Глядя на друга, она видела вселенскую печаль и скорбь, понимала, что тому плохо и больно, скорее душевно, нежели физически, однако информация о том, что заклинания на него не действуют, заставило Гермиону нахмуриться. Она подобное уже наблюдала, правда в несколько ином исполнении. Такой эффект давала связь. Она отрицала чужое магическое воздействие на Соратников. Не отражала, как в те моменты, когда они сыпали друг в друга заклинаниями, не желая их применять на самом деле. А именно отрицала. Оставляя на теле другого Соратника болезненный след. Обдумав эти выводы, девушка похолодела: что, если это состояние у Гарри вызвано тем, что происходит с Драко?

— Как давно?

— Уже два дня… — убитым, сиплым голосом произнесла Джинни. Она не смотрела на Гарри. Ни на кого из своей семьи, если подумать, тоже. Тенью проскользнула от двери и растворилась где-то в темноте замка.

Волшебница ещё раз осмотрела Гарри и наткнулась взглядом на капли крови, уродующие белоснежную простыню. Молли тут же убрала их палочкой, но эти пятна заставили вспомнить ещё кое-что. Больничное крыло и самоубийственный жест гриффиндорца, получившего точную копию ран Драко по собственной прихоти. Взглянув на лицо друга, она скривилась. Гарри просто не хотел исцеляться. Не ожидала она подобного от Гарри Поттера…

— Два дня… — эхом повторила слова дочери миссис Уизли, смахивая слезу.

Эти слова заставили девушку вынырнуть из своих мыслей. И после выводов, которые сделала девушка после совершённых открытий, слова колдуньи разозлили Гермиону. Два дня! Два дня Драко неизвестно где. Два дня бездействия и пустого предавания жалости к самому себе. Да как он посмел! Да как этот «Герой» может говорить, что любит его больше жизни, больше магии, если так беспечно относится ко времени, которое должен был потратить на поиски, на помощь, на спасение Драко! Ей нужно было срочно понять, что произошло. То, что Малфой мог находиться на пороге смерти, её пугало ужасно. Но она была почти на сто процентов уверена в своей догадке: Гарри просто окунулся в океан отчаяния и сожалений, не желая, чтобы его раны затягивались, не желая участвовать в дальнейших событиях, снова принимать решения, снова быть Надеждой Британии. Надеждой Драко.