Гарри закрыл глаза. Ледяная слеза разбилась об окровавленные доски, оставив по пути ожег на его щеке. Было отчаянно холодно, но это был правильный, сковывающий все эмоции холод. В той пустыне, где сейчас нашёл свое убежище Герой, не было нужды испытывать их. Единой нотой звучал только тонкий звон стремительной, как Авада, боли. Драко нет…

====== Следом за ним ======

Комментарий к Следом за ним Дамы и господа, с Рождеством! Эта глава планировалась иной. Больше и динамичнее. Но я решила сделать ждущим продолжения небольшой подарок на праздники.

Надеюсь, вам понравится.

Гермиона стояла у воды и смотрела на мерно сменяющие друг друга волны. Её взгляд то и дело возвращался к тыльной стороне предплечья, где уродливым пятном зияло клеймо. «Грязнокровка». Будто ей нужно было ещё одно напоминание о пережитом кошмаре. Будто она когда-нибудь сможет забыть о случившейся войне. И шрамы на сердце болели намного сильнее. Каждый день, каждый прожитый за этот год день был полон тревог, ужаса и эфемерных надежд, что у них есть шанс на победу, на спокойную жизнь. На счастье. Что у неё есть шанс на счастье. Она не была уверена, что выживет, но каждый день она просыпалась и вела себя так, будто у неё есть будущее. Она читала книги, строила планы, поддерживала друзей. Была Гермионой Грейнджер — сильной, умной, старательной, предусмотрительной. Была лучшей подругой, товарищем, помощником. И понимала, что она в правильном месте, с правильными людьми. Иногда ей даже казалось, что она уверена, что делает правильные вещи.

Но оказавшись у разрушенного замка после Победы Гарри над самым тёмным волшебником современности, она поняла, что больше не может. Не может видеть бесчисленное множество лиц, глаз, слышать то победные восклицания, то стенания родных над погибшими. Что ей нужна минута тишины.

Сейчас она не чувствовала себя одинокой, хотя на всём белом свете не было того, с кем бы ей хотелось разделить этот момент. Здесь, в забытом всеми городке, что когда-то принимал даже королевских особ на отдыхе, она чувствовала какое-то странное спокойствие, почти мёртвое, но притягательное. Всепоглощающее. Только прибыв сюда, она засыпала с лёгким сердцем, но первой мыслью с утра была мысль о том, что она поступила предательски. Бросила друзей в то время, когда им её решительность и здравомыслие нужны как никогда. Но, посмотрев в зеркало, она уверилась в том, что ей просто необходимо побыть эгоисткой.

Она и не заметила, как помогая Гарри, растратила всю себя. Что у неё не осталось надежды. Времени скитаний по лесам было достаточно, чтобы понять, что Обливиэйт не отменить. Она искренне надеялась, что найдёт способ, чтобы вернуться в жизнь своих родителей. И надеялась, что сможет вернуть Гарри его Драко, того парня, который любил так сильно, что смог простить даже почти состоявшееся собственное убийство. Глядя на потухшее, безрадостное лицо друга, она так рьяно изучала всю возможную литературу о заклинаниях, влияющих на память, что иногда забывала, что и сама нуждалась в этих знаниях. Но увы… Она не смогла помочь ни себе, ни Гарри.

Гермиона умела смотреть вглубь событий, и видеть всю картину. Видеть перспективу, связывать воедино все мелкие фрагменты, анализировать… Возможно, поэтому профессор Снейп всерьёз обсуждал с ней свои планы. По началу её насторожило и даже немного напугало, когда он спросил её мнение о том, как Драко будет вести себя, учитывая, что он сменил сторону. Но этот вопрос показал истинное отношение декана к своему ученику, а как позже выяснилось, крестнику. Скрывать от Гарри то, что в нём живёт частица Волдеморта, казалось правильным решением. Будь её воля, она бы скрыла эту информацию навсегда. Но Северус имел своё представление об этом. Точнее, не своё, а директора Дамблдора. Чем больше она общалась с деканом Слизерина, тем лучше понимала его подопечных. И иногда искренне жалела о том, что ученики разделены на факультеты. В слизеринцах было то, чем она невольно восхищалась и чему хотела научиться… Когда она узнала о смерти директора, её возмутило предательство Снейпа, и хотя у неё не было причин не верить рассказу Гарри об этой ужасной ночи, в верность Северуса Волдеморту всё же не верилось. Быть может, потому что это было единственным шансом Драко выжить.

Уверенная в том, что на все вопросы можно найти ответы в библиотеке, она никогда не думала, что что-то сможет поставить её в тупик. Но Драко… Узнавать его было интереснее всего, чем она когда-либо занималась. Он был невероятным. И если чисто по-женски она давно оценила его внешность, просто для галочки найдя его достаточно симпатичным, не более, то его личные качества стали полным сюрпризом. И понимание, что в какой-то момент она влюбилась, стало тем самым тупиком.

Драко Малфой немыслимым образом сочетал в себе благородство и постоянное стремление к собственной выгоде. Он был прозорливым, мыслил нестандартно, был лишён всякой наивности, но почему-то оставался ранимым, уязвимым, и, возможно, именно поэтому был таким одиноким. Почти как она сама. Гарри и Рон всегда были рядом. Но едва ли с ними она ощущала то родство душ, которое позволило бы ей открыться. О нет, она не лицемерила, как Драко, и не пыталась создать образ кого-то, кем не являлась. Но и полной искренности с друзьями она не могла себе позволить. Прежде всего потому, что она была девушкой.

Её робкие попытки понравиться Малфою она не сразу осознала. Но когда поняла истинную причину своего желания стать красивее, тут же окрестила себя безмозглой идиоткой. У неё не было и шанса. Да она и не надеялась ни на что. Но Драко с каждым днём очаровывал её всё сильнее, не прилагая к этому ни капли усилий. Он был добр к ней, вежлив и учтив, а ещё он уважительно относился к её начитанности и трудоспособности. Проведя много часов за постижением разных наук, наследник древнего рода понимал, что все те знания, которыми обладала Гермиона, дались нелегко.

Каждое совместное занятие всё глубже утягивало девушку в больную, бессмысленную влюблённость. И в какой-то момент, она поняла, что не очень-то успешно её скрывает. Гарри очень доходчиво ей показал, что это давно уже не секрет. И с этим нужно было что-то делать. Вот только ничего сделать было нельзя. Кроме как усмирить пустые мечты и попытаться сохранить хотя бы остатки гордости и собственного достоинства.

Так она и поступила, тщательно контролируя своё поведение, отслеживая и анализируя свои чувства и эмоции. Но сдержать весь свой гнев и страх, когда она увидела Драко в крови не смогла. Она готова была избить Поттера до потери сознания, когда поняла, что он натворил, и всё равно намного болезненнее было наблюдать, как Гарри, преодолевая очевидную боль, тянулся к своему Драко, как облегчённо он выдохнул, поняв, что самое страшное не случилось. И пусть тогда их отношения она не могла назвать романтическими, их близость горькой полынью отдавала в груди. Но самым большим откровением стало то, что Драко может так любить. Не без эгоизма и в безусловно малфоевской манере, но беззаветно и по-настоящему. Любить всей душой. Но не её.

За этот год она научилась жить со своими чувствами. Даже решила, что сможет со временем забыть о них. Но, когда она стояла посреди пепелища школы и наблюдала, как Победитель Волдеморта беспомощно озирается в поисках своего магического Соратника, на неё снизошло понимание, что теперь Гарри снова сблизится с Малфоем, что, оставаясь верной подругой, она вынуждена будет каждый день смотреть, как её любимый человек снова влюбляется в её лучшего друга. И она просто сбежала. Было бы проще снова пережить пытки сумасшедшей Беллатриссы или голод скитаний. Пройдя столько испытаний за это время, она была не готова снова быть сильной.

Магический вестник нашёл Гермиону как раз в тот момент, когда девушка собралась уходить с берега. Из воды вынырнула рыбка, превращаясь в воробья прямо в полёте. Птичка взмахнула крыльями и присела на плечо волшебницы.

— Прости меня, Гермиона, что забираю у тебя частичку так нужной тебе гармонии… — голос Полумны ясно звучал в тишине пляжа. — Но ты нужна Гарри. Никто, кроме тебя, не сможет разделить с ним эту боль. Дракон ушёл в зазеркалье, и без тебя Гарри не найдёт свою половинку. Торопись, Гермиона, ещё немного, и он снова опустошит себя до последнего всполоха.