Понимая, что чудовище глубоко в душе требует крови, требует сатисфакции от Драко за предательство, Гарри углубился в задание профессора, заглушая кровожадного монстра. Он несколько раз обдумал предложение парня и в конце концов использовал сыворотку. И если до этой ночи гриффиндорец думал, что его страдания непомерны и невыносимы, то после этой точки отсчета он понял, что оказался в аду. Драко не смог убить. Зато помощь Снейпа оказалась крайне…
Почему-то принять тот факт, что Северус предал директора, оказывалось просто, когда в голове всплывал образ потерянного, напуганного слизеринца, так и не нашедшего в своей душе достаточно черноты, чтобы выговорить заклинание. Черт! Да Гарри готов был простить Снейпа за убийство только потому, что он спас Драко от смерти этим предательством.
Вернувшись в мэнор после неудачного захвата школы, Малфой был наказан болью. Гарри с трудом пережил эти полчаса непрекращающейся агонии, стараясь забрать боли столько, сколько сможет, не привлекая внимания мучителя. Гермиона, увидевшая его утром, даже не стала говорить пустых утешений. Скорбь о профессоре Дамблдоре, конечно, выжигала душу, но она не питала надежд, что для Драко это событие прошло безнаказанным. И только увидев немного ободряющий кивок друга, она смогла вдохнуть полной грудью. Жив. Поттер же то и дело в мыслях возвращался на Астрономическую башню, думая о том, что директор зря потратился на Обездвиживающее. Гарри и так был в оцепенении от того потока эмоций, что испытывал Драко в тот момент. И ему очень хотелось верить, что его мысленный крик не смог пробиться сквозь однобокую искалеченную связь. Что тот сам принял решение опустить палочку. После похорон профессора Дамблдора не прошло ни одной ночи за этот год, чтобы Гарри не видел во сне, как Драко сожалеет о произошедшем, терзая себя мыслями о том, что все происходящее сейчас — это его вина.
А похороны величайшего волшебника столетия, победителя Гриндевальда, директора школы чародейства и волшебства принесли ещё один неприятный сюрприз. Джинни.
Она подошла к Гарри после окончания церемонии. И хотя глаза ещё были красными от недавних слез, взгляд был решительным и твёрдым. Парень заметил Дина с сочувствующим выражением лица, но задуматься о причинах не успел:
— Для тебя ведь не секрет, что я хочу быть с тобой, Гарри, — девушка говорила серьёзно, уверенно, и этот тон совсем не подходил теме разговора, — и я сделаю все, что угодно. Я преодолею любые препятствия, чтобы мы были вместе. Нам будет хорошо. И я буду сражаться с любой угрозой для этого. Даже, если придётся сражаться с тобой.
— Я не понимаю, Джин… — Гарри ещё не пришёл в себя после церемонии прощания, мысли были заполнены жаждой мести и планами по её осуществлению, тревогой за Драко, и эти слова девушки были не совсем ясны.
— Что ж. Тебя что-то удерживает от того, чтобы мы стали парой. И я знаю, чем тебя подтолкнуть. Мы поедем в Нору вместе, мы проведём там все лето, и для тебя станет очевидно, что мы идеальны друг с другом. А чтобы у тебя был дополнительный стимул увидеть это, я скажу вот что: я знаю, что Гермиона встречается с Малфоем. Я видела их. И я знаю, что ты помогал им. Даже давал ему свою мантию и провожал до гостиной Слизерина, чтобы его никто не застукал. И я никогда не смогу этого понять, не смогу понять, как ты мог допустить подобное. Но могу использовать, чтобы ты наконец прозрел. Я люблю тебя, а ты любишь меня! И тебе придётся поскорее это понять, если ты не хочешь, чтобы в Малфой-мэнор отправилась сова. Ты представляешь, что Люциус сделает с Гермионой, если узнает, что они с Малфоем… Он же её просто убьёт! Так что… В её и твоих интересах поскорее найти в себе смелость и признать свои чувства ко мне…
Гарри так ничего и не смог ответить Джиневре, но это предательство стало очередной иголкой в сердце. Он с трудом находил в себе силы двигаться дальше, и иногда он вставал с кровати только с осознанием, что он обещал Драко. Жить, не глупить, убить Волдеморта… Обещал ему быть сильным и помочь. Обещал, что будет рядом. Как ни странно, находиться вдали от Малфоя оказалось легче. Не видеть пустой скользящий взгляд, неосторожные следы на шее, презрение в глазах любимого человека было подарком для Гарри. А еще его перестало выжигать изнутри от чужих прикосновений к его соратнику. Ощущение перманентной угрозы жизни и странное чувство, что что-то постоянно ускользает от его понимания стало привычным для Поттера, и только спустя несколько недель после начала летних каникул он понял, что он разделяет его с Драко. И хотя причины для этих ощущений были разными, парни были единодушны в своей фрустрации.
Весть о падении министерства была настолько же ожидаема, насколько обескураживающим стало открытие бесполезности последнего похода за крестражем. Рон, за последний месяц перед каникулами освободившийся, наконец, от Лав-Лав и вернувшийся блудным сыном в их компанию, был с трудом прощен Гермионой. Только поэтому они оказались в бегах вместе. И каждое утро за все это время Гарри видел разочарование и осуждение в глазах друга. Тот не мог понять этих чувств, не мог даже допустить возможность этих отношений, не мог оставить за Гарри права самому выбирать, кого любить. На фоне постоянных переживаний о жизни Драко, которому было все труднее дышать в том месте, что всегда было убежищем, а сейчас превратилось в пристанище сумасшедшей ведьмы, не находить поддержки у одного из самых близких людей было больно. Гарри иногда задавался вопросом, что еще может сломаться в его жизни?
Даже будучи готовым к расставанию с Драко, это стало сильным ударом. Не только из-за потери связи с магическим Соратником. Да, Поттеру было сложнее держать себя в руках, магия все время норовила устремиться к своей половине, а получая отказ, зажигала ядро ярким пламенем, которое приходилось усмирять, чтобы оно не вышло из-под контроля. Но эмоции… К этому Герой оказался не готов. Он скучал. Он тосковал. Не только по любимому, но и по другу. За этот год Драко действительно стал его другом и соратником. И стоит ли говорить, как больно было понимать, что они больше не друзья. Что Малфой его больше не любит. Как больно было понимать, что его любимый сейчас с кем-то другим… Его мир начал крушение с этого. Смерть Дамблдора стала вторым потрясением. В это было невозможно поверить. Этого просто не могло случиться. И все же жестокая правда не растворилась в рассветном солнце. Директор был мертв. Снейп был предателем. Мир рушился. Гарри с трудом не поддался панике, ведь Снейп выведал у Гермионы их самый главный секрет, хоть и не знал всей сути. Но девушка его странным образом успокоила. Снейп был предан Малфоям, в этом не было сомнений, а потому Драко был в безопасности несмотря на осведомленность Северуса. Гарри не обратил внимания, с каких пор подруга стала называть профессора по имени, главным был тот факт, что есть кто-то, кто прикроет его соратнику спину. Еще одним камнем в спину стал поступок Джинни, словно судьба решила спросить за все его проступки, взять свое за каждый случай везения. И отрешенность и непонимание Рона дополнило картину. С каждым днем в этих мордредовых лесах в Гарри оставалось все меньше веры в любовь, справедливость, верность и дружбу. А когда он почти сломался, почти обессилел без магической поддержки Драко, их поймали егеря.
Увидеть Драко вживую впервые за столько месяцев стало подобно удару по дых. Поттер настолько выпал из реальности, что Гермионе пришлось его хорошенько пнуть. И вот тогда Гарри взмолился неведомо кому. «Только не трогай меня, Драко, только не прикасайся ко мне. Пожалуйста, только не касайся моей руки…» — Он был так близко… Внимательно разглядывал раздувшееся лицо, изучал шрам на лбу, вглядывался в глаза. — «Не смотри на меня так, любимый, не смотри мне в глаза… Мерлин, Драко, как же я скучал…» — Гарри жадно всматривался в лицо Малфоя, отмечая, как сильно тот истощен, как почти исчез свет из серых глаз, а взгляд будто молит о спасении. Драко узнал его. Не было и малейшего сомнения в этом: когда Малфой заглянул в сощуренные от заклинания Гермионы глаза, он узнал его. А потом его взгляд упал на запястье, где все ещё висел его рождественский подарок, и Драко испуганно уставился на пленника. И ни увещевания отца, ни настойчивые уговоры истеричной тетки не изменили его решения. Он отказался подтвердить то, что уже знал: егеря привели Поттера.
