— Бежим скорее!

Если оставить Гришку в лагере без артефакта, то волки могут напасть уже на него. Мы должны быть вместе под защитой артефакта. Вот только добежим до Гиртана — и всё будет в порядке.

Услышав рык Гиртана — словно он пытался сдержать крик боли, мы еще больше ускорились. Выбежали к пруду как раз вовремя: Гиртан стоял на одном колене, во вторую ногу и в плечо вцепилось по твари, а еще одна явно наметила себе целью горло и собиралась прыгнуть.

Мы подбежали к Гиртану — и тварей откинуло за пределы действия артефакта. Гир коротко взвыл: улетая за круг, твари прихватили по куску его плоти. Вот чёрт!

— Отец! — крикнул Гришка, подбегая как раз вовремя, чтобы подхватить падающего на землю Гиртана. И в этом момент мы услышали отчаянное ржание, доносившееся с нашей стоянки.

— Лошади! — одновременно крикнули мы с Гришкой. О том, чтобы бросать Гиртана и бежать к лошадям, и речи не могло быть. А с ним нам в любом случае не успеть. Так что оставалось только беспомощно слушать жалобное ржание и визг. Но вот мы услышали удаляющийся стук копыт — выходит, хоть одна лошадь смогла убежать? Будем надеяться.

Первым делом я осмотрела раны Гиртана. Это было жуткое зрелище: страшные глубокие рваные раны, обильно хлещущая кровь… Так, что я знаю о ранах и кровотечении? Бывает венозное, а бывает артериальное кровотечение, и артериальное — это очень плохо, человек истекает кровью за считанные минуты и умирает. Чтобы остановить кровотечение, надо сделать жгут и крепко затянуть его вокруг конечности повыше раны. Держать жгут наложенным дольше двух часов нельзя. Кто бы знал, что уроки ОБЖ мне так пригодятся? И спасибо папе — за отработку необходимых для выживания навыков. Я не верила, что нам это пригодится, когда папа с Михаилом Евгеньевичем — отцом Розки — гоняли нас, заставляя имитировать разные опасные ситуации, и отрабатывать правила поведения в них. К вопросу безопасности своих детей бизнесмены подходят серьёзно.

Я не могла определить, венозное кровотечение у Гитрана или нет, но кровь текла очень обильно, хоть и не фонтаном. Оторвала две полоски ткани от своей нижней рубахи, надетой под костюм для верховой езды, скрутила их, и завязала на плече Гиртана и на бедре, затем подняла с земли палочку, вставила между повязкой и кожей, провернула, чтобы сильнее натянуть жгут. Закрепила. То же самое продела со второй конечностью. Так, теперь можно заняться самими ранами. Неплохо бы промыть, но вода в водоеме наверняка грязная. Надо идти в лагерь, тут мы ничего сделать не сможем — все лекарства и чистые ткани остались там.

— Гриша, набери воды в котелок, — попросила я, — и давай потихоньку двигаться к лагерю.

Эти звери, кем бы они ни были, вряд ли позарились на наши вещи. И хорошо, что мы не успели собраться и повесить сумки на лошадей — сейчас бы ни с чем остались. Мы ведь еще и не позавтракали даже, Гиртан вообще спал, когда я уходила. Интересно, как он тут так быстро оказался, почему прибежал? Услышал он их, что ли?

Возник вопрос с транспортировкой Гиртана: это надо было сделать аккуратно, чтобы не задеть раны и наложенные повязки. В итоге, сошлись на том, что я несу котелок и прокладываю ровный и безопасный путь к лагерю, а следом Гришка волочит отца, подхватив его подмышки. Я строго-настрого запретила Грише касаться раненного плеча, и обязала следить, чтобы не ослабла повязка на ноге. Мельком отметила, что кровь перестала течь, а значит, я всё сделала правильно. Гиртан так и пребывал в отключке, на лбу у него выступили капли пота, лицо побледнело. Надо скорее доставить его в лагерь и обработать раны.

В лагере нас ждало жуткое зрелище: вывороченные внутренности лошадей, обглоданные кости и висящие на них шкуры. С ходу даже не получалось определить, кому именно из гнедых принадлежат остатки. И сейчас нет времени этим заниматься, прежде всего — Гиртан. Гришка, по моей команде, отыскал наши сумки, и я сразу закопалась в них. Так, дезинфицирующий раствор есть, чистая рубаха на бинты — есть. Заживляющая мазь? Тоже есть. Пожалуй, хватит.

Из фляги полила чистой водой на раны, затем смочила в дезинфицирующем растворе ткань и аккуратно промокла места ранения. Хм, а если эти твари ядовиты? Хватит ли цветочного отвара для обработки таких ран?

— Гриш… — позвала я. — Попробуй очистить раны магией.

— Что? — удивился Гришка. — Но я раньше никогда… на живых. Я боюсь.

— Не бойся, давай! Если пойдёт заражение, будет хуже. У нас нет других сильных антисептиков, так что надо использовать все доступные средства.

Гриша помялся, но сделал, что я его просила. Внешне ничего не изменилось. Что же, надеюсь, какой-то эффект это всё же дало. Смазала ткань заживляющей мазью и наложила аккуратно тугую повязку. Теперь можно попробовать ослабить жгут, а затем и полностью его снять.

При ослаблении жгута кровь снова стала сочиться, пробиваясь сквозь свежую повязку, но уже явно не так сильно. Всё, кажется, я сделала, что могла.

Я присела около Гиртана и поняла, что меня трясёт. В глаза бросился окровавленный лошадиный кишечник, и я пулей кинулась в кусты, где меня вырвало. Вот как оно бывает. Когда в крови адреналин, ты просто берешь себя в руки и делаешь то, что должно, не обращая внимания на лошадиные трупы рядом, на обгоревшие тушки волков, которые и не волки вовсе. Не допуская мысли, что одно твоё неверное действие, и близкий человек может умереть. Давишь панику в зародыше, и работаешь, работаешь, работаешь. А потом накатывает отдача. Бледная, растрепанная, с трясущимися руками — которые еще недавно уверенно бинтовали страшные раны — я сидела и ревела, и никак не могла остановиться. Рядом мялся Гришка, не зная, что сказать или сделать, как утешить. Парень, похоже, или раньше от шока отошёл, или у него психика более крепкая.

Наконец, осознание того, что еще ничего не кончено, заставило меня начать двигаться. Надо перебираться на другое место, сидеть в ошмётках внутренностей несчастных животных — то еще удовольствие. Вдобавок запах крови привлечет хищников. От нежити у нас есть защита, но я сильно сомневаюсь, что настоящим волкам будет до неё какое-то дело. Да, я догадалась, что те твари были нежитью — скорее всего, при жизни они действительно были волками, не зря же определенное сходство присутствовало.

Стали собираться. Котелок с нашей кашей лежал опрокинутый, его содержимое залило костер, а сверху нежить потопталась, так что сейчас даже угольки не дымились. Без лошадей и Гиртана унести все вещи, да еще и самого Гиртана в придачу, было проблематично. Пришлось выливать воду из котелка — жаль, зря тащила. Я рассчитывала, что в этой воде мы сможем сварить себе новой еды, да и раны кипятком можно будет промыть при перевязке. Но увы. Иначе что-то из вещей пришлось бы оставить тут.

Посовещавшись с Гришей, решили вернуться к пруду, только с другой стороны от сгоревшей нечисти. Их тела животных не привлекут, заверил меня Гришка. Потому как живой плоти там не осталось, их даже сама нежить глодать бы не стала. А нам нужна вода, и это при том, что от лагеря мы отойти не можем — одного раза с лихвой хватило. Так что пришлось тащить Гиртана обратно, чуть ли не по своим же следам. А что делать? Вдобавок мы тащили все свои вещи, так что продвигались медленно. Встали лагерем на противоположном берегу, развели костёр, поставили воду кипятиться. Гиртана мы уложили на лапник, прикрыли плащом. Он до сих пор не пришёл в себя, и испарина на лбу не пропала. Должно быть, ему жутко больно. Покопавшись в сумке, достала глиняную ёмкость с обезболивающим настоем, накапала в миску, залила кипятком и попыталась напоить Гиртана. Напоить не получалось, так что я попросила Гришку почистить магией лоскут ткани, намочила ткань в получившемся напитке, затем потихоньку стала выжимать ткань так, чтобы влага по капле просачивалась между стиснутыми губами Гира. Вроде получалось. Через некоторое время Гиртан ощутимо расслабился и, кажется, забытье сменилось глубоким сном. По крайней мере, я на это надеялась.