— Сюр?

— Это что-то типа необъяснимого явления, в которое так трудно поверить, что сомневаешься, всё ли в порядке с головой. Сюрреализм — это направление в искусстве, сокращенно — сюр. Там как раз изображаются вписанные в повседневную реальность необычные вещи. Как будто сон наяву.

— Ясно.

Можно ли считать комплимент выражением симпатии? Я не знаю. Я уже вообще ничего не знаю и не понимаю. Единственное, что я знаю наверняка: я хочу как можно скорее попасть к магам и узнать уже, возможен ли обратный обмен. Тогда и буду думать, что мне делать дальше. А пока, по возможности, надо держаться от Гиртана подальше. Не хочу, чтобы моя симпатия переросла в нечто большее. Это создаст массу проблем для всех.

Остаток вечера мы с Гиртаном обсуждали искусство двух миров. Оказывается, в автономных деревнях и городах понятия «искусство» не существует как таковое, здесь есть только народное творчество. Вот все наши вышивки и плетенки — это как раз и есть народное творчество. Оно полезно и имеет практическое применение. А искусство, по сути своей, бесполезно, и простые люди не хотят тратить на это свои деньги. Да и обучать высокому искусству — не то же самое, что ремеслу. Поэтому все крупные школы искусств находятся там, где есть какая-либо государственность. Например, в эльфийских землях множество таких школ, и там есть театры, концертные и выставочные залы. Еще нечто подобное есть в людском королевстве за лесом. А в местных землях ничего подобного нет. У гномов есть только ювелирное искусство — зато и равных их школе больше нигде нет, а тролли и вовсе не интересуются ничем таким.

Под конец, когда я уже собралась идти спать, Гиртан придержал меня. Он явно хотел что-то сказать, но колебался. Наконец, выдохнув, произнес:

— Влада… Слава не хочет возвращаться.

Ох, так он тоже заметил? Я с тревогой всмотрелась в его лицо: должно быть, это ужасно больно — осознавать, что человек, с которым столько прожил, не испытывает к тебе чувств. Но лицо Гиртана напоминало застывшую маску, лишь где-то в глубине глаз мелькнула горечь. Ну вот, что и требовалось доказать, Влада: он любит свою жену и страдает от её выбора. Захотелось протянуть руку и провести по его волосам, обнять, утешить, но я ничего подобного не сделала. Просто тихо ответила:

— Я знаю.

Гиртан перевёл взгляд на меня — словно вынырнул из собственных невеселых мыслей — и продолжил:

— Я хорошо её знаю. Она сделает всё, чтобы остаться в твоём мире. Ей там, очевидно, понравилось. Я… посчитал необходимым предупредить тебя. Нам придётся столкнуться с её противостоянием, а это может усложнить дело.

— Почему? — удивилась я, — Что она может сделать, будучи на Земле? Там нет магии, а тут есть. Конечно, не очень хорошо, возвращать человека против воли, но она не имеет права решать всё за всех…

— Дело не в этом. Просто магия во многом учитывает желания участников процесса. Вспомни, при каких условиях у Гришки проснулся дар? Он же тебе рассказывал?

Я напрягла память. Да, было такое, точно.

— Он хотел скрыть с одежды и рук следы краски, чтобы его не обвинили в хулиганстве.

— Верно. Он сознательно ничего не сделал, но его сильное желание дало толчок его дару. Возможно, в случае с перемещением схема похожа.

— Да ну, не может быть. Сомневаюсь, что мы с Владой хотели поменяться жизнью — даже подсознательно. И если она вполне могла мечтать о богатой жизни, то я-то точно не мечтала доить коров и полоть сорняки, — фыркнула я.

— Возможно, здесь ты нашла что-то помимо сорняков, — пожал плечами Гиртан, а я покраснела. Да, кое-что нашла, но лучше не думать об этом, пока Гир не заинтересовался сменой окраски моего лица.

Той же ночью я переставила зеркало поближе к своей кровати, но во сне мы со Славой так и не увиделись: видимо, она была далеко от зеркала, а, может быть, такие сеансы не могут часто происходить. Надо будет вести график — и почему я раньше до этого не додумалась? Вдруг тут есть какая-то система?

Утром же всё снова закрутилось. Мы с Гиртаном потихоньку начали собираться в дорогу. Я продумывала, что взять с собой, то же самое делал и Гир. Вдобавок мы старались доделать все дела, а именно: убрать урожай (Гиртан), докупить нужную мебель и вещи для дома (я), доделать кое-где ремонт (Гиртан), наладить бесперебойную работу салона (я), ну и так далее.

Еще мы с Настей начали заготовку овощей и фруктов на зиму. В больших деревянных бочках мы солили огурцы и помидоры, квасили капусту, мариновали перец и укунку — продолговатый фиолетовый плод, очень вкусный в маринованном виде, но в сыром практически несъедобен.

Степка с Егоркой и Лялькой нам чуть ли не каждый день таскали грибы — сейчас все деревенские дети бегали по лесу в их поисках, и наши не отставали. А что — и прогулка, и польза. Грибы мы тоже солили в бочках. А еще я освоила рецепт моченых яблок, сушеных яблок, яблочного варенья. Ранние сорта яблок уже поспели, так что мы их как только не готовили. Ну вот, еще один навык освоен — зимняя заготовка продуктов. Интересно, в Москве мне это пригодится?

Состоялась у меня и беседа с Тиной по воду того, куда она будет девать выручку, пока меня не будет. Банки в этом мире существовали, но не в Жданове. Зато тут можно было арендовать сейф в мэрии, и там была охрана покруче, чем в банке. Туда и будет сдавать выручку Ластина, пока нас нет. Что интересно — арендован сейф на моё имя, так что класть туда деньги Тина может, а вот забрать могу только я, либо мой муж (ну, то есть только Слава и её муж, конечно же). Доверенность Гиртану я на всякий случай написала, мало ли что.

Зарплату девочкам (и мальчикам — у меня ведь новый парикмахер) будет платить тоже Тина. Кстати, Ваня оказался настоящей находкой: после некоторого первоначального скептицизма со стороны городских барышень и после первых стрижек, которые он сделал, весь город охватила новая мода. Все шли к Ивану — каждая хотела себе необычную стрижку. Парнишка чувствовал, кому какая прическа подойдёт, а не просто стриг всех одинаково. Большую часть прибыли салон получал именно от клиенток Ивана, которые становились, благодаря ему, нашими постоянными гостьями. Я же радовалась, что помогла засиять на небосводе его творческой звезде. Было немного грустно от осознания, что такой талант скоро переберётся в город покрупнее, однако, я рассчитывала, что он сможет обучить персонал. Сейчас у него было двое помощников — парень-брадобрей, с которым он вместе работал раньше и девушка, которую я наняла в помощь Тине, так как работы в салоне стало много, и одним администратором уже не обойтись. Но девушка заинтересовалась прическами, так что мне пришлось искать другого помощника администратора.

Да, без дела мне сидеть не приходится. Не знаю, как бросить всё и уехать, ведь ничего же без меня сделать не могут. Я уже даже Фани попросила приглядывать, и она пообещала помогать Тине по мере сил и возможностей. А время шло, и близился первый месяц осени…

И этот день настал. Я, Гиртан и Гриша стояли на дороге, прощаясь с домочадцами. Наши мешки уже были погружены в телегу, рядом с которой переминался с ноги на ногу староста: видно, ему было неудобно присутствовать при сцене прощания и наблюдать чужие эмоции. Гиртан пожимал руку Настиному мужу и о чем-то с ним договаривался напоследок, я обняла Настю, прошептав её на ухо:

— Прощай! Береги себя и присматривай за детьми, ладно?

Настя со слезами на глазах кивнула, не в силах что-либо произнести. В отличие от остальных провожающих, она прекрасно знала, что прощается со мной не на два-три месяца, а навсегда.

Следом ко мне подбежала Даринка, которой я перед отъездом отдала практически всю свою косметику — в дороге она мне будет ни к чему, да и зачем лишний груз таскать? Оставила себе только самое необходимое.

Дарину я обняла с теплотой: за это время я успела привязаться к этой девушке и считала её кем-то вроде младшей сестренки. Интересно, что и Гришку я воспринимала как младшего брата, хотя тот был старше меня. Но, как я поняла, местные дети, хоть и начинали рано работать по хозяйству, взрослели всё-таки позже. Не знаю, как объяснить это, но я чувствовала себя намного старше.