Страх вновь испарился из ее глаз, и искренняя, чистая улыбка заблестела на губах.

— Здорово, госпожа ведьма! — захлопала в ладоши девчонка, а потом личико ее неожиданно помрачнело вновь. — Папа… — тяжело вздохнула она и с затаенной болью посмотрела мне в глаза. — Я бы хотела с ним проститься, — прошептала и замолчала. А потом немного подумала и, приложив ладони к груди, защебетала: — Вы не подумайте, что я совсем бесчувственная и бессовестная, стою здесь, улыбаюсь… Но я давно смирилась со утерей отца, мама и это предсказывала. Она у меня все-все знала! Говорила, что после ее смерти он пойдет по кривой дорожке и найдет там свою погибель. Сначала я отказывалась верить, даже хотела что-то изменить, но ничего из этого не вышло, только себе сделана хуже.

— София, я ни в чем тебя не виню, — тихо вставила я.

— Мне очень трудно было пережить утрату матери, но она заставила смотреть меня на смерть по-другому, — шмыгнула носом девочка.

— Я знаю, о чем ты говоришь и буду последней, кто осудит тебя, — послала печальную улыбку на грустную отповедь Софи. В нашей профессии часто сталкиваешься со смертью, и она перестает быть чем-то сакральным.

София кивнула и с новой порцией энтузиазма принялась бегать по комнате, сбрасывая свою одежду на кровать.

— Я постараюсь вернуть тебя на похороны отца, — поспешила обрадовать бедняжку, а потом подумала и поправилась: — Ну, или с кем-нибудь договорюсь, кто в состоянии переместить тебя вместо меня.

Возвращаться в долину драконов без особой необходимости мне не хотелось. Особенно после пророческих предсказаний матери Софии о свадьбе лорда-наместника. Не люблю свадьбы, и делать мне на них нечего.

— Спасибо, госпожа ин Атей, — благодарно улыбнулась София.

— Как твой отец ввязался в эти темные делишки? — спросила у девушки между делом.

Плечики ее опустились, и она встревожено посмотрела на меня.

— Папа таким никогда не был до смерти мамы. Или был… я не знаю, — зависла она, прижав к груди какое-то платье. — Но пока была жива мама, он старался зарабатывать честно. Денег хватало. Да, и мы с ней приносили доход семье. Мама брала у знакомых заказы и вышивала на дому. Я ей помогала, и даже после смерти старалась продолжить ее дело.

— Поэтому тебя и не замечали драконы? — хмыкнула я, а Софи с улыбкой кивнула.

— Лишний раз я никуда не выходила, ни с кем тесно не общалась, а драконы, если и прилетали в долину, то обычно проводили свой досуг или на центральной площади во время гуляний, или в доме главы деревни. Я из-за драконов и в воскресную школу к госпоже Ясмина не пошла, хотя мне и хотелось.

— Ничего, теперь у тебя будет возможность получить образование, — подбодрила я Софи, правда, о том, что ей придется заниматься в два раза больше, чем другим студентам, дабы наверстать программу, я умолчала.

— Когда мама умерла, папу ее смерть сильно подкосила. Он запил и бросил свою работу. Жили на оставшиеся сбережения, добрые соседи помогали, да я продолжала шить на дому, но денег все равно не хватало. Тогда-то папа и нашел простой и быстрый способ разбогатеть…

— Ну, ясно, — скривила я губы. — Надо понимать, что и ты вскоре сменила работу?

— Да, — грустно усмехнулась Софи. — Без мамы в одиночку мне стало тяжело справляться со всеми заказами. Шитье — это не мое. Мне казалось, что если я сменю работу, буду трудиться в корчме и стану достаточно хорошо зарабатывать, то смогу повлиять на отца, упросить его бросить это неблагодарное занятие, перестать пить и все такое… Глупая! — укорила себя девушка. — Судьбу обмануть нельзя! И в итоге только сделала себе самой хуже, когда в корчме меня увидел господин Родерик.

— Не переживай по поводу дракона, я стрясу с него какую-нибудь клятву, он к тебе и близко не подойдет, — пообещала ей.

— Знаете, госпожа ин Аней, мне всегда нравился господин Родерик, — с печальным вздохом призналась София. — Гораздо больше, чем все остальные драконы. Каждое утро я просыпалась рано-рано, чтобы посмотреть, как он парит над долиной в облике черного дракона. Но это все глупые девичьи мечты! — махнула она ручкой, и вновь принялась упаковывать вещи. — Сейчас я поняла, что все совсем не так, как кажется. Он красив снаружи, а что в душе у него мне совсем неизвестно. И сейчас меня пробивает дрожь отвращения от одной мысли о господине Родерике. Внутри все леденеет от страха и клубком сворачивается, хочется накрыть голову руками и спрятаться от него далеко-далеко. Как вспомню! — тонкими руками Софи опять обхватила себя за плечи и зашаталась из стороны в сторону.

— Не вспоминай, Софи. И запомни, что с этими хвостатыми лучше не связываться. Хорошо, что ты поняла это достаточно рано, — поучительно изрекла я и где-то глубоко внутри поймала себя на мысли, что мне самой настойчиво и верно хочется вновь наступить на те же самые грабли.

Под ложечкой засосало, и я поспешила вернуть беседу в рабочее русло:

— Так тебе что-то известно об этом темном дельце, которым промышлял твой отец?

— Ничего. Папа старался не вмешивать меня в это. Он уходил вечером в корчму и возвращался пьяным под утро. Иногда я находила в его карманах золотые монеты, в такие дни он был особенно сильно пьян. Конечно, я догадывалась, что ничем хорошим он не занимался. Но знаете, что странно?

Я отрицательно качнула головой.

— Никто в деревне никогда ни о каком разбое не судачил! Даже я хранила глупую надежду, что все не так серьезно, как мне казалось, и мама просто ошиблась.

— Но мама твоя не ошибается? — грустно хмыкнула я.

— Не-а, — мотнула головой Софи.

— Да, это странно, что разговоров не было, — согласилась я. — С другой стороны, пропадали только приезжие маги, местных никто не трогал.

— Госпожа ин Атей, — неуверенно протянула Софи. — Это, конечно, моего отца не оправдывает, но я уверена, что он занимался исключительно грабежом, и на его совести нет ни одной загубленной души.

Я сдержанно кивнула:

— Не оправдывает, Софи.

Говорить, что ее отец может быть косвенно виноват в смертях ни в чем неповинных людей не хотелось.

— Я вот, что думаю, — зависла девушка посреди комнаты и задумчиво приложила к нижней губе указательный пальчик. — Пару раз я видела, как папе приходили письма от Свена Вриноша. Появлялись в воздухе, а потом вспыхивали и превращались в пепел! Папа сразу же надевал свой тулуп, шапку и молчаливо уходил из дома. Возвращался через несколько часов по обычаю пьяным и с монетами в кармане, — важно изрекла Софи.

— Свен Вринош? — имя показалось мне знакомым, это был один из тех разбойников, что напал на меня ночью, но логика в словах Софи не прослеживалась. Мне не верилось, что кто-то из этой пятерки неумелых разбойников пользовался магией, да еще и довольно высокого уровня.

— Да, один раз я подсмотрела за папой. В письме было указано только время и подпись. Я не очень хорошо умею читать, но две буквы отличить точно могу: С. В. Свен Вринош. Он работает на таможне, и бывало, что утром заваливался пьяным к нам в дом вместе с отцом.

— На таможне, милая Софи? — задумчиво протянула я и улыбнулась своим мыслям. Неожиданно некоторые детали головоломки сложились в более-менее целостную картину.

Нет, в то, что письма с наводками отправлял некий Свен Вринош, обычный рядовой служащий таможни, мне не верилось. Вряд ли у него был доступ к спискам всех въезжающих и выезжающих из долины. Меня вчера встречал точно не господин Вринош, я бы его обязательно запомнила. Да, и не мог он столь быстро покинуть свой пост и заделаться в разбойники.

Здесь должна водиться рыба покрупнее. Например, начальник таможни. Только у него есть доступ ко всем спискам гостей долины, он лично раздает разрешения на въезд в провинцию, он же отправляет эти данные драконам, и только после на основании предоставленных данных господин наместник составляет отчеты для имперской канцелярии.

Все гениальное просто. Маг въезжает в долину. Его встречают на таможне, проверяют личность и вносят соответствующие записи в таможенный реестр. Отдают на подпись начальнику таможни, и через несколько минут приносят документ, разрешающим въезд в долину. Должно быть, пока высшее руководство одной рукой подписывает разрешение, второй успевает отправить оповещение темному магу. Ну, или господин начальник сам по себе является нашим таинственным злодеем, этот вариант исключать не стоит.