Две жизни назад.

Кобольды, тихонько, по собачьи, ворча на солнце, жались к стенам. Рядом со мной. и лежащей на земле Дианой, остался только кобольд шаман, выглядел он плохо. Очень плохо. Мертвым. Один глаз у него выпал, и болтался на веревочке из нервов, из носа пасти и ушей шла кровь, залившая ему всю грудь.

— Пробуй прям отсюда короткий путь открыть, должно сработать. — деловито сказал Лев.

— Лев Пантелеймоныч, что с вами? Вы не умираете? Давайте я вас с собой заберу… — забеспокоился я за него.

— Не-не-не! Не вздумай! — замотал головой кобольд. И ловко срезав висяций глаз, выкинул его в сторону. Я даже не успел понять чем он его срезал, и откуда достал нож. — Ну не так уж и умираю, на обратную дорогу хватит, а так то давно кого помоложе для тела нашел… — Кобольд неприятно кольнул меня взглядом. Похоже сказал то, что не хотел говорить.

— Пора мне в общем — хмуро буркнул кобольд — Своим скажи, пусть когда за самоцветами придут, еды поболее захватят, и меня ждут. Я своего зверька пришлю, он их мимо многоруков к хорошим местам проведет. Бывай сынок, не забудь, сразу в лазарет, а то помрешь, вон подруга твоя, никак отходит уже. На одном характере держится.

Я наклонился и приложил руку к шее Дианы. Пульс я не почувствовал, но она едва слышно застонала.

— Хорошо, Лев Александрович, спасибо вам за все, и до новых встреч!

— Ну это врядли. — отмахнулся кобольд лапкой, в которой все еще была зажата кость. Теперь — почерневшая и крошащаяся серой трухой.

— Так не узнают тебя мои ребята. На лицо человеки для них все одинаковые, можно бы по мечу определить, ну не шибко они умные, я ж говорю. напутают. А самому мне к кажному бегать, тяжко будет. Так шо, все, сынок. Или внучок?

— Так давайте пароль придумаем?! — не сдавался я. Кобольд был источником многих знаний, я зачерпнул столовую ложку из целой бочки. С ним обязательно надо поговорить еще, и желательно подольше.

— Нуу… — замялся кобольд. Общаться он явно не хотел.

— Вся власть Советам! — гаркнул я, заставив взвизгнуть и насторожиться стоявших в отдалении кобольдов. — Я вот так скажу кобольду, и он поймет что это я.

— Не ори, дурак — не однозначно ответил Лев Пантелеймонович — со всей округи зверьё ща сбежится. А то и многоруки нагрянут. Все, бывай, не кашляй. — И кобольд юркнул в щель между плохо подогнанными плитами пола, а за ним и вся его свита.

Я хладнокровно проверил рядом ли мой меч, меч Дианы, щит Дианы, сама Диана. И активировал телепорт.

Ничего не произошло. только теперь я почувствовал как мне плохо. Мне было трудно думать, очень хотелось пить, тяжело даже стоять выпрямившись. Я не стал садиться на пол, потому что побоялся что не смогу встать. Я надел на себя щит, заткнул за один из шнуров меч, оперся на меч Орма, который очень кстати как раз перекрестием доходил мне до подмышки, потом присел, и рывком, с натужным криком, поднял Диану, и закинул на плечо. Очень зря. Я сразу же понял, что не смогу сделать и шага. А уж тем более подняться по лестнице.

Я заскрипел зубами, и сделал шаг. И тут телепорт сработал.

Когда глаза привыкли к полутьме, я понял что я дома.

Мы вернулись в Королевство. Мне хотелось упасть и лежать, но вместо этого я сделал следующий шаг.

Так тяжело мне не было никогда, даже в спортзале. А еще было очень грустно, и чтобы хоть как-то развеяться, и я сделал следующий шаг. Точнее попытался, но не смог, и упал на колени. Очень больно. Я решил, что все же придется отдохнуть. И довольно грубо сбросил с себя Диану.

Оказывается она пришла в себя. Или умерла. Глаза были открыты. некоторое время я смотрел на неё, пытаясь понять, что из этих двух моих предположений правда.

— Мы дома? — спросила она таким слабым голосом, что мне пришлось переспрашивать, что она сказала. Она повторила, но я все равно не понял. Решил наклонится к ней, но просто упал рядом, на больно врезавшиеся в лицо камни.

— Полежим пять минут, отдохнем — прошептала Диана.

— Нельзя. Дохнем. Надо в дольмен — ответил я, и подумал что если это будут мои последние слова, то будет обидно. Хотелось бы перед смертью произнести \более велеречивые речи.

— Ну надо, так надо — вздохнула Диана, и начала подниматься. Только дважды вскрикнув от боли, когда неудачно побеспокоила ногу. Ужасный человек, подумал я про неё. Как так можно вот так сразу. Еще некоторое время полежал, но острый каменный осколок совсем уж невыносимо впился мне в скулу. Я начал с малого — решил что просто лягу поудобней, уже потом встану. но поудобней не получилось, и через некоторое время я обнаружил себя на четвереньках. На коленях стоять на битом камне оказалось еще больнее, и я все же встал. Ну как встал. Меня рывком подняла Диана. Меч Орма Диана у меня отняла, и использовала как костыль.

Лев Пантелеймоныч оказался прав не во всем. Нести Диану я не смог. А вот она меня практически дотащила до дольмена. но уж тут, как настоящий рыцарь, я заставил её лезть туда первой. И только после этого залез сам, потратив не меньше минуты, на попытки спрятать меч Орма, меч Кроу и Щит Дианы. В общем я просто оставил их за углом дольмена. А потом залез в него сам.

Выбраться из родового отверстия не в пример легче, когда ты голый. Когда на тебе груда тряпья, то вытягиваешь за собой его, с кучей налипших наростов, еще и застревая. Мучительная процедура, хорошо что я человек взрослый и сильный. Выдрав себя из дольмена, я заглянул за угол, в надежде найти меч Кроу. но его там не было. Как и щита Дианы. По видимому она “вылупилась” пораньше. Адски хотелось есть, но я все же потратил не меньше пятнадцати минут, буквально соскабливая с себя остатки полуразложившийся одежды. Мечом Орма делать это было бы неудобно, к счастью я нашел удобный каменный обломок, почти скребок, и дело пошло веселей. Вволю наплескавшись в родильном пруду, я вскинул на плечи двуручный меч Орма, и направился ко двору. Чувствовал я себя отлично. Заново родившимся, так сказать.

Восьмое королевство встречало меня многоцветьем тусклого света, тихим плеском воды и гулким эхом моих шагов.

Как же хорошо вернуться домой.

Выйдя ко двору, я обнаружил что наши диваны куда грязнее, подранее и меньше, чем я их помню. И четыре спящих тела, валяющиеся на них, я тоже не припоминаю.

Я удивлялся меньше секунды, тут же вспомнил что Лев Пантелеймонович говорил про то что будут еще волны “попаданцев”. Лежка в дольмене и в самом деле пошла мне на пользу, мысли бежали легко и быстро, словно мне мозг тряпочкой протерли.

Я не торопясь двигался по направлению к диванам, стараясь не скрывать свои шаги. Я был уже совсем рядом, а они все еще не просыпались. Ну да, у них же Гриши нет…

Нахлынули непрошенные воспоминания. Мой взгляд заметался, пытаясь отвлечься, и остановился на винном ящике.

Восьминожка! Хоть одно создание которое я знаю! Я подошел к ящику, очень кстати оказавшемуся по дороге, и с грохотом открыл его. Это разбудило новичков, но я не обращал внимания на их сонные вскрики и вопросы.

В ящике были камни. Я почти интуитивно использовал свою абилку, и понял что это Восьминожка. Надо сказать времени она не теряла. Успев сожрать паучка, которого я оставил ей в компанию — а чего я еще ждал — она родила тысячу детей. Может немного меньше. Трудно сказать как быстро она управилась, думаю денька за два, а потом её накрыло охранное заклинание Королевства. И превратило в камень вместе с детьми. Все же мои призванные пауки скорее демоны. В камнях, застрявших в переплетении паутины, паучки и восьминожка даже не угадывались. Видать во время процесса сильно деформировались. А экзоскелет мертвого паука сохранился хорошо. Я даже осторожно потрогал его пальцами, хоть и не чувствовал никакого паучьего присутствия. Так и есть, выеден. Мертв. Я выудил самый большой булыжник.

По всему выходило что это Восьминожка.

Не дождалась.

И вот именно тут, в этот нелепый момент, с камнем в руке, под напряженным взглядом четырех пар глаз свежеприбывших, меня и догнал эмоциональный откат.