Половина жизни — сон, про который и рассказать то нечего. А в путешествии рассказать можно только о паре моментов, все остальное время ты просто… ну, путешествуешь.

Но в этом, пожалуй и есть самое главное, из происходящего. Я бы мог измыслить на это метафору про жизнь, но они хороши для людей, которые уверены что они к семидесяти выйдут на пенсию, и им будет чем платить за квартиру. А я арбалетчик, который шарится в тесных переходах, и который случись что, даже не сможет разглядеть куда стрелять. Потому что темно как ночью в закрытом чемодане.

Я знаю, ты ждешь рассказа о том, как мы увидели много новых и удивительных существ, а потом убили их. И украли много новых и интересных вещей.

И это все было. И я обязательно тебе об этом расскажу.

Но это будет не вся правда. Это будет лишь часть того, что мы пережили в подземельях под Мертвым Богом. А если разделить по времени, то не просто часть, а ничтожно малая часть. Пойми, все время ты тратишь на путь. А вехи этого пути мелькают как названия станций за окном поезда. Мы наполняем их событиями и смыслами, но когда ты начнешь двигаться к своей цели, самое тяжелое что тебя ждет — сам путь.

А сейчас я хочу что бы представил темноту, которую скорее сгущает чем рассеивает иллюминация полупрозрачного существа над головой. Пыхтение, шорохи и шарканье друзей, что идут впереди. Острый на сколах, жесткий камень под левой ладонью, которой ты ведешь вдоль стены кажущегося бесконечным тоннеля. Тяжесть арбалета в ладони. Запах пота и каменной пыли. Усталость. И тянущее чувство предчувствия. Нет, это было не предчувствие, это была уверенность.

Уверенность, что впереди нас ждет беда.

Говорят что животные похожи на хозяев. Уверен что нет. Вот взять моего паучка. Для друзей он… Ну то есть только для меня, просто Пушистолапик. Пока мы бродили по запутанным переходам, Пушистолапик успел доесть своих мышек, и полинять. И теперь был похож на миленького котика. Весь покрытый белесонькой шерсткой, и с умильными фиолетовыми глазками на тупенькой, похожей на коробочку, башке. Я просто не мог периодически не почесывать ему брюшко. Остальным я его не показывал — Пушистолапик уже стал размером заметно больше моей ладони, и я подозревал что люди будут реагировать на него… С некоторым излишним волнением. Ну, как обычно реагируют люди на белого волосатого паука размером с котенка. Хотя, я уже начал понимать — пауком Пушистолапик был разве что внешне. Не один нормальный паук не смог бы расти с такой скоростью. И так четко выполнять мысленные команды. А еще, после последней линьки, Пушистолапик стал хорошо видеть в темноте. И научился “транслировать” мне картинку. Выглядело это как секундные глюки, и поначалу жутко сбивало с толку. Но мы с паучком немного потренировались, и у нас стало получаться. Конечно, по хорошему лучше бы он себе камеру на башке вырастил, а мне пульт управления в руки дал, было бы удобнее. Но приходилось работать с тем что есть.

Я тоже стремительно рос. В основном над собой, и благодаря жизненному опыту. Кстати жизненный урок из моего жизненного опыта — переходы по подземельям для людей малоподготовленных, даются крайне утомительно. Даже если в кроссовках. пусть и с проводниками. Все равно очень трудно. Да еще и впроголодь. На самом деле голод, на удивление изматывающее чувство. Если бы я мог выбирать из очень неприятного выбора, выбрал бы лучше ноющую боль, чем долгое голодание. К счастью цверги были под землей как дома, и знали как добыть еды. В одном месте тоннель привел нас к берегу подземной реки. Мы разбили там лагерь, но не только потому что рядом была вода, а потому что оттуда было несколько выходов. Вообще местные красноватые скалы были просто источены пещерами. Не могу сказать что прямо как сыр, но тоннелей было много. К воде цверги нас не подпустили, хотя она нас так и манила. Видимо напомнила нам о Королевстве — очень хотелось ополоснуться после долгого пути, смыть красную каменную пыль и пот.

Сами цверги желания водных процедур не проявили совсем. Они даже набирали воду очень осторожно — пока четверо стояли наготове с оружием, один, выбрав камень слегка вдающийся в мелководье камень, медленно и тихо небольшую наполнял кружку, и уже из неё переливал во фляжки.

Дело и так шло не быстро, так водочерпий еще и постоянно замирал, подолгу всматриваясь в черное стекло воды.

В этом месте река текла относительно спокойно, и поэтому плеск раздавшийся в тишине, услышали даже мы. Что-то большое из реки, метнулось к цвергу с фляжками. Но он был наготове, и успел отскочить. Здоровенная рыбина в фонтане брызг вылетела из воды, как гидроцикл разбрызгивая воду по сторонам. Промчалась по мелководью до того места где был цверг, и по инерции выскочила на камень. Ей хватило пары секунд, чтобы с глухим стуком захлопнуть здоровенную как чемодан розовую пасть, с неожиданной ловкостью развернуть длинное гибкое тело, и быстренько поползти к воде. Но цверги с оружием уже были рядом — уйти ей не дали.

Вообще эта рыбалка больше походила на охоту на медведя. Ну, если бы охота на медведя велась топорами и кирками, сам медведь был похож на бревно с огромной пастью, которое бьется как щука на берегу, а чернокожие охотники, стоя по колено в воде, еще и подвергаются атакам мелкой зубастой рыбешки, похожей на пиранью. А так один в один прям.

Ладно, согласен, не похоже это на охоту. Но и на рыбалку тоже. Видимо, цвергская рыбалка не похоже ни на что. И все же рыбаки цверги отменные — мы даже толком понять ничего не успели, как цверги уже оттащили рыбину подальше от воды, и начали разделывать.

Рыба могла бы притвориться сомом. Если бы у сома росла роговая броня со зловещими шипами на морде и вдоль хребта. Орм обозвал рыбино осетром-мутантом десятого уровня. Ярик на полном серьезе утверждал что это акула, и даже вворачивал что-то там умное про строение челюстей или скелета — я уже не помню. Надо сказать, что с перепугу сомик показался мне размером с медведя. А если посмотреть на него в более спокойной обстановке, то в нем было, ну от силы метра два, от носа до самого кончика хвоста. А пасть действительно прямо как крышка от унитаза. И по размеру похожа, и распахивается так же легко.

Толком мы рассмотреть рыбку не успели — цверги разделали её за минуты, причем умудрились даже кровь собрать, на выброс пошли только пара плавников. Все в дело. А вот дальше началось действительно интересное.

Итак, у нас есть вводная — мы в пещерах. Мы хотим есть, и у нас есть рыба. Внимание, сейчас будет дедукция — в пещере нет дерева. Как приготовить рыбку? Можно конечно есть сырую, но ведь так долго не протянешь. А цверги жили под землей уже довольно долго. А местами даже скапливались в целые города — как они по крайней мере утверждали. Ну да, были у них волшебные горячие камни, но мы уже выяснили, что это было дорогой диковинной. Так как же цвергам готовить, без огня?

Не буду тянуть, перейду к мякотке — у нашего пещерного сомика был очень эластичный желудок. Цверги его растянули, бережно, не расплескивая полупереваренные остатки трапезы хозяина, добавили извлеченные из своих сумок ингредиенты. В основном крайне едкую жидкость, и тускло светящийся розовым мох, к которому они избегали прикасаться руками. Тщательно обваляв в этом каждый кусочек мелко порубленного мяса сомика, загрузили в его же желудок. И оставили томиться. Выглядело это как склизкий булькающий мешок. Смысл был почти тот же — как и мы, они частично переваривали пищу перед употреблением. Но если мы делали это с помощью термической обработки, цверги приспособились использовать натур продукты. Никакого ГМО. И никакого вреда окружающей среде. Респект таким парням.

Все люди, наблюдая за цвергами, подавленно молчали. Не знаю о чем думали остальные, а я думал о том что слишком мало думаю. Вот смотри сам — факт того, что у цвергов нет дров для костра был очевиден. Не несли они их с собой, и ничего что могло бы пойти в костер, кроме лодки, тоже нигде в пещерах не просматривалось. Это всю дорогу было перед глазами, но я не придал этому значения. Если бы я поинтересовался, что меня ждет вместо уютных булькающего чугунка под разговоры у костра, то не пошел бы я никуда. И ведь злиться не на кого. Как взрослому человеку, мне оставалось лишь признать свою ошибку, и осознать что я туповат. Я мысленно пожаловался на это Пушистику, и он выразил согласие, и посоветовал кормить его лучше, чтобы он мог думать за меня.