– О, нет! – запротестовала Мариэль. – Только не их.

Бринли строго посмотрел на нее.

– Это твоя единственная надежда. А теперь я хочу услышать, как ты это скажешь.

Мариэль поморщилась, потом тихо сказала:

– Я так хочу. А если тебе не нравится, ты можешь уйти и никогда не возвращаться.

– Еще раз. С большей силой. Он должен поверить, что ты говоришь серьезно.

Она повторила его, хотя каждое слово, казалось, было вырвано из ее души.

Она вышла на улицу и села в кресло-качалку на крыльце. Как она дошла до такого всего за несколько дней?

Через некоторое время Бринли вышла с тарелкой еды и стаканом, наполненным водой. Она поставила их на маленький деревянный столик рядом с Мариэль.

– Ты, должна быть, голодна. А ты должна поддержать свои силы.

– Спасибо, – она немного поела, но ее аппетит ухудшился, когда она увидела, как солнце садится в небе. Сможет ли она это сделать? Сможет ли она прогнать Коннора?

Когда солнце зависло над горизонтом, температура упала. Она поежилась и отнесла посуду в дом.

Бринли включила свет.

– Уже скоро, – она подняла дробовик. – Я готова к встрече с ним.

Мариэль со стуком уронила тарелку в раковину.

– Как ты думаешь, насколько он рассердится?

Из шкафа донесся глухой стук, и Мариэль подскочила. Он уже проснулся. Он сразу заметит, что с него сняли ботинки и носки.

– Что за чертовщина?

– Помни свои реплики, – прошептала Бринли, направляясь к входной двери с дробовиком в руках. – Я буду здесь, если понадоблюсь тебе.

Дверь шкафа с грохотом распахнулась. Коннор стоял босиком в проеме, его глаза были ярко-голубыми, а рыжие волосы свободно рассыпались по плечам.

Мариэль сглотнула.

Его взгляд остановился на ней.

– Женщина, – прорычал он.

Она отступила назад.

– Твои глаза светятся голубым.

– Ярость, – он обнажил клыки.

Ахнув, она снова отступила назад.

Он рванул дверь холодильника, схватил бутылку крови, а затем засунул в микроволновку. Он нажал на кнопки, а затем остановил взгляд на бликах на его ярко-розовых ногтях. Его рука сжалась в кулак.

Он повернул к ней голову.

– Ты, – его глаза впились в нее. Он схватил бутылку из микроволновки, все еще холодную, и выпил немного.

Он со стуком поставил бутылку на кухонный стол и направился к ней. Его клыки все еще торчали наружу и были красными от крови.

– Зачем ты это сделала?

Она подняла подбородок.

– Мне так захотелось, – ее голос дрожал. – А если тебе не нравится, ты можешь...

Он выгнул бровь, продолжая двигаться к ней.

– Я могу что?

Слезы жгли ей глаза.

– Ты можешь уйти и никогда не возвращаться.

Уйти? Коннор остановил свое наступление на Мариэль. Его зрение стало более интенсивным синим, когда его ярость достигла опасного уровня.

Что эти сумасшедшие женщины сделали с его ангелом? В первую ночь они научили ее как делать минет, а теперь, очевидно, втянули ее в какую-то глупую драму, которая должна была заставить его уйти.

Уйти? Только через его труп.

Его руки сжались в кулаки.

– А как же твое обучение? Неужели ты собираешься идти в бой, будучи не в состоянии защитить себя?

Она выпрямила свою спину как знак силы, но слезы в ее глазах говорили о другом.

– Я могу тренироваться сама.

– А ты сама сможешь телепортироваться?

– Йен перенесет меня. И они с Филом могут защитить меня.

– Ты собираешься заменить меня? – с таким же успехом она могла ударить его ножом в грудь. – Неужели я не заслуживаю доверия? – проревел он.

Когда она вздрогнула, он сделал над собой усилие, чтобы приглушить свою ярость.

Он схватил бутылку со стойки и выпил остаток крови. Холодная кровь была ужасна на вкус, но немного остудила его ярость. Его клыки втянулись, но зрение оставалось голубым, верный признак того, что он все еще был на грани потери контроля.

Он поставил пустую бутылку на стол.

– Знаешь, что меня бесит больше всего? Не этот проклятый лак для ногтей. И не тот факт, что эти женщины втянули тебя в какой-то детский заговор.

Когда она не ответила, он повернул голову и пристально посмотрел на нее.

– Я дал тебе слово, что помогу тебе, что верну тебя на небеса, несмотря ни на что.

Ее лицо побледнело.

Он снова приблизился к ней.

– И ты просишь, нет, ты говоришь мне уйти? Неужели мое слово ничего для тебя не значит? – его голос перешел в крик. – Неужели ты думаешь, что я нарушу свое обещание?

Ее глаза блестели от непролитых слез.

– Я жду, что ты уйдешь.

Его челюсть сдвинулась.

– Ты забыла кое-что, – он подошел ближе. – Из ангелов получаются ужасные лжецы.

Она открыла рот, чтобы возразить, но прежде чем она успела произнести хоть слово, он обхватил ее сзади за шею и притянул к своей груди. У нее перехватило дыхание.

– Твое сердце колотится так неистово, – он коснулся ее щеки. – Твое сердце не лжет.

По ее щеке скатилась слеза, и он поймал ее большим пальцем.

– Твои слезы не лгут, – он провел рукой по ее горлу, затем еще ниже, чтобы обхватить ее грудь. – Ты дрожишь от моего прикосновения. Твое тело не лжет.

Он нежно сжал ее грудь, и она застонала.

– Наконец-то хоть какая-то правда слетела с твоих уст, – он легонько поцеловал ее. – А теперь скажи мне, если...

Входная дверь с грохотом распахнулась.

– Она велела тебе уйти, так уходи! – Бринли ворвалась внутрь, держа наготове дробовик.

Чертов дурак! Если она нажмет на курок, то может убить Мариэль. Коннор телепортировался за спину Бринли, одной рукой вырвал у нее дробовик, а другой прижал ее к стене.

Она ахнула, без сомнения удивленная его вампирской скоростью и силой. Она попыталась пошевелиться, но он не отпускал ее.

– Это была ты, да? Ты разрисовала мои ногти.

Бринли схватила его за руку и попыталась стряхнуть ее.

– Отпусти меня, ты, нежить ползучая!

Он обхватил рукой ее шею, затем наклонился ближе.

– Никогда не связывайся со мной, пока я нахожусь в смертельном сне.

– Прекрасно! – ее глаза горели гневом. – А ты прекрати лапать ангела.

Он отпустил ее и отступил назад. Святой Боже Всемогущий, так вот в чем дело? Женщины не хотели, чтобы он прикасался к Мариэль? Он взглянул на нее. Она выглядела несчастной, с покрасневшими глазами. Она согласилась с их нелепым планом. Это могло означать только одно: она тоже хотела, чтобы он перестал прикасаться к ней.

Ледяная холодная волна прокатилась через него, пронизывая до костей.

– Согласен, – он вышел на улицу.

Боль в груди усилилась, такая внезапная и острая, что у него перехватило дыхание. Мудак. Он думал, что был слишком бессердечным ублюдком, чтобы когда-либо получить такую боль. Мариэль определенно доказала, что он ошибается.

Он вынул гильзы из дробовика и положил оружие на крыльцо рядом с домом. Голубой оттенок его зрения теперь полностью исчез. Больше никакой ярости. Только боль. И печаль.

Он достал из споррана мобильник и позвонил Йену.

– Ты придешь забрать Бринли?

– Да, через несколько минут, – ответил Йен. – Я... ээ... Ванда попросила меня провести ночь в качестве защитника Мариэль.

– Нет. Эта работа моя. Просто приди и забери Бринли. И... принеси мне жидкость для снятия лака.

Йен помолчал.

– Что?

– Жидкость для снятия лака! Я полагаю, у твоей жены есть такое.

– Да. Я скоро буду.

Коннор повесил трубку и бросил ее обратно в спорран. Мудак. Йен посмеется над ним из-за этого.

– Коннор? – голос Мариэль за его спиной звучал тихо и неуверенно.

Его сердце сжалось в его груди. Он не обернулся, не хотел, чтобы она увидела боль на его лице.

– Вернись в дом.

– Ты... ты все еще собираешься тренировать меня?

– Да. Мы продолжим твое обучение и попрактикуемся в телепортации. Мы должны быть готовы к встрече с Недовольными через несколько дней, – он стиснул зубы. – Тебе придется потерпеть меня немного дольше.