– Сделаем, – Джек телепортировался.

– Йен, отправляйся в Новый Орлеан, предупреди их Ковен, – продолжал Ангус. – Потом отправляйся в дом Жан-Люка в Техасе и дай ему знать. Школа хорошо охраняется?

– Да, там Фил со своими оборотнями, – Йен тоже телепортировался.

– Финеас, я хочу, чтобы вы с Робби проверили Сент-Луис, Левенворт и те фермы в Небраске, – сказал Ангус. – Как только я получу DVD-диск Корки, я вернусь в Роматек, так что позвони мне и доложи.

– Понял, – Финеас телепортировался прочь.

– Значит, остается палаточный лагерь возле горы Рашмор, – тихо сказал Коннор. Проклятое место, где Казимир и его приспешники уже дважды убивали невинных людей. То самое место, где Робби Маккея держали в плену и пытали. Если бы Коннору пришлось сделать ставку, он бы поспорил, что это было любимое место Казимира в Америке.

Ангус вздохнул.

– Я не хочу отправлять Робби туда.

– Я понимаю, – Коннор знал, каково это – быть обремененным плохими воспоминаниями. – Я пойду.

Ангус протянул руку, чтобы остановить его.

– Ты не пойдешь в одиночку. Отправляйся в Роматек и возьми с собой кого-то из оборотней. Карлоса или Говарда.

– Со мной все будет в порядке.

– Это не предложение, Коннор. Это был прик...

Он телепортировался прежде, чем Ангус успел закончить.

Сильный ветер свистел в лесу, шелестя деревьями и приветствуя Коннора безошибочно узнаваемым запахом – запахом смерти. Коннор молча выругался, пробираясь между деревьями. Сколько смертных должно было умереть в этом лагере, прежде чем он окончательно закроется? Шон Уилан из ЦРУ скрыл последнюю резню, заявив журналистам, что во всем виноват вирус гриппа. Без сомнения, владельцы очистили это место и пригласили новых счастливых отдыхающих. Новых жертв для Казимира и его приспешников, которых можно терроризировать и убивать.

Коннор стоял в тени большого дерева и осматривал окрестности. Может быть, Казимир уже давно ушел, а может быть, он прячется в ближайших пещерах.

Надвигалась буря, повышая давление и влагу в воздухе. Плотные серые тучи закрыли на три четверти полную луну и затмили звезды. По лагерю эхом разнесся грохот – это была незапертая дверь или ставень, над которыми издевался ветер.

Внезапный порыв ветра откинул его килт на спину, и он поморщился от холодного воздуха на своей голой заднице. Он развернулся, чтобы спустить килт, и ветер вырвал еще одну прядь волос из кожаного ремешка на затылке. Он заткнул ее за ухо и продолжил свое молчаливое наблюдение. Вдалеке он различил резные президентские головы горы Рашмор, гранит, сверкающий белизной среди темных холмов. Без сомнения, Казимиру нравилась ирония судьбы, когда он мысленно порабощал и убивал американцев так близко к памятнику их силы и свободы.

На поляне деревянные хижины были погружены в темноту. Коннор не слышал ни единого звука, исходящего от них, ни стонов умирающих смертных, ни сердцебиения. Он проверит их позже, но пока, как он полагал, они пусты.

Грохот и запах, казалось, исходили из главного домика, деревянного здания из камня и лакированных бревен. Он подбежал к домику, встал рядом с окном и заглянул внутрь. Большой кожаный диван, несколько деревянных кресел-качалок, стол с не доигранной игрой в шашки. Тлеющие угли в очаге большого камина. Уютное, дружелюбное место, если не считать безжизненных тел на плетеном коврике.

Гнев и отвращение бурлили в его животе. Он ничего не мог поделать. Казимир и его приспешники, вероятно, уже ушли. Эти чертовы ублюдки уже сделали самое худшее.

Тем не менее, он не хотел быть застигнутым врасплох, поэтому вытащил свой меч, прежде чем телепортироваться внутрь. Он проверил все здание. Пусто. Он запер громыхающую дверь на задвижку, а затем вернулся, чтобы отдать дань уважения телам, оставленным в аккуратном ряду на плетеном коврике. Семь тел. Горло перерезано, чтобы скрыть следы укусов, но ни капли крови на ковре не осталось. Все они были высосаны досуха. Трупное окоченение еще не наступило, поэтому они умерли сегодня вечером, вероятно, вскоре после захода солнца.

Его гнев рос, угрожая вырваться наружу. Он крепче сжал рукоять меча, пока костяшки пальцев не побелели. Недовольные использовали вампирский контроль сознания на туристах, заставляя их подчиняться. Две семьи, предположил он, поскольку родителей было две пары. Две прекрасных матери. Три прекрасных, невинных маленьких детей. Контролируемые отцы беспомощно наблюдали, как Недовольные убивают их жен и детей.

Ярость затопила его, заставляя сердце бешено колотиться. От столь сильных эмоций его голубые радужки засветились, окрашивая все в ледяной синий цвет. Его кулаки сжались от желания убить. Пожалуйста, пусть они все еще будут в пещерах.

Он телепортировался наружу, его клеймор был поднят и готов к бою. Он убьет их всех. Всех до последнего.

Он помчался вниз по грязной тропинке, которая вела к ближайшим пещерам. Ветер дул сильнее, раскачивая деревья и усыпая тропинку мелкими ветками и сосновыми шишками. Выбившиеся пряди волос хлестали его по лицу. Он откинул пряди назад и посмотрел на луну. Она была жутко синей, почти полностью окутанной плотными облаками. Хорошо. Темнота скроет его нападение. Они никогда не узнают о его приближении, пока его острый клинок не пронзит их черные сердца.

Убей их. Убей их всех.

Он остановился с внезапной ясностью в глазах. Дежавю. Все та же холодная ярость. Все та же черная ночь. Все то же ледяное голубое видение. Те же раскачиваемые бурей деревья и запах сосны. Убей их всех.

Его сверхчувствительные, пылающие глаза щипало от пронизывающего ветра. Ну и дурак же он. Неужели он уже не может контролировать свою ярость, как это было много веков назад? А что, если у Казимира с собой пятьдесят приспешников? Сотня? Неужели он настолько жаждет крови, что может угодить в ловушку?

Он скользнул в лес, прислонился спиной к стволу дерева, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Контролируй себя. Его сердцебиение замедлилось. Ярость померкла.

Он открыл глаза, и его зрение вернулось к нормальному состоянию. Он достал свой сотовый телефон из споррана. Нет сигнала. Мудак. Он не хотел оставлять этот район без охраны, телепортируясь в Роматек. Он направился обратно к домику. По-прежнему никакого сигнала. Он не мог рисковать, посылая Ангусу телепатическое сообщение, так как любой Недовольный поблизости мог его услышать.

Его взгляд упал на блестящие гранитные головы вдалеке. Гора Рашмор. Вероятно, там есть сигнал. И у него будет обзор на всю округу с высоты птичьего полета. Если кто-нибудь выйдет из пещеры, он увидит их.

Мир на секунду почернел, а потом он оказался там, его ноги соприкоснулись с твердым камнем. Прежде чем он успел сориентироваться, сильный ветер ударил его в спину и толкнул вперед. Черт. Он приземлился слишком близко к краю лба Вашингтона. Он резко затормозил, когда над пропастью пронеслось несколько камней.

Твердо упершись ногами, он посмотрел вниз с горы. Свистящие звуки эхом отдавались на ветру, когда камни подпрыгивали на своем пути вниз. Он был близок к тому, чтобы упасть, но это, вероятно, не убило бы его. Он бы просто телепортировался в безопасное место, прежде чем упасть на землю.

На холме перед ним ряды алюминиевых скамеек поднимались по склону, как гигантская лестница, образуя открытый театр. На вершине холма располагались центр для посетителей и автостоянки. Никого нет. И это хорошо, потому что он не хотел, чтобы зрители видели, как он телепортируется.  Или видели его холодную задницу каждый раз, когда ветер подбрасывал вверх его килт.

С раздраженным ворчанием он снова опустил килт и сосредоточился на ближайших холмах. Его превосходное зрение сфокусировалось на палаточном лагере. Никакого движения. Он заметил неподалеку скалистый выступ, на котором располагались пещеры. Пока все тихо.

Он набрал номер Ангусу, и вызов пошел.

– Черт возьми, – проворчал Ангус. – Я же сказал тебе, чтобы ты не ходил один. Ты что, черт возьми, есть желание умереть?