Она сделала глубокий вдох. Она сосредоточит все свои мысли на каком-нибудь месте поблизости от дома престарелых. Это все, что он почувствует.

– Я готова.

Он схватил ее за плечи и притянул к себе.

У нее перехватило дыхание. Боже мой!

– Ты должна держаться за меня, – мягко сказал он. – И я смогу телепортироваться вместе с тобой.

– О, хорошо, – она обняла его за шею. Сердце бешено колотилось в груди. Сконцентрируйся. Подумай о месте. Не о том, чтобы быть в его объятиях.

Он обнял ее и прижался щекой к ее виску.

– Открой свой разум, – прошептал он. – Впусти меня.

Она вздрогнула, когда почувствовала холодный удар в лоб.

"Мариэль." Его голос эхом раздался в ее голове.

Он был с ней, его присутствие было сильным и решительным. Такой мужественный. И дерзкий, как будто он претендовал на ее душу.

"Мариэль", повторил он, и ей захотелось раствориться в его голосе.

Она собралась с мыслями и сосредоточилась на месте.

"Я вижу", раздался его голос, и все вокруг потемнело.

Коннор быстро огляделся, чтобы убедиться, что никто не видел их появления. Мариэль немного споткнулась, когда они материализовались, поэтому он продолжал держать ее. Они оказались в темном переулке.

– Хорошо. Никто нас не видел, – он взглянул на ее бледное лицо, и его сердце сжалось, как всегда, когда он смотрел на нее. Только теперь это было сильнее. Он был в ее сознании, и это было прекрасное место, наполненное любовью и состраданием, настолько, что он задавался вопросом, сможет ли она когда-нибудь простить чудовищные вещи, которые он сделал в прошлом.

Даже не думай об этом. Он был приговорен к смерти и уже попал в список на ад. Ангел никогда не сможет позаботиться о нем, даже такой прекрасной, как Мариэль. По крайней мере, он подозревал, что его секреты в безопасности. Она была слишком занята защитой своих собственных мыслей, чтобы даже попытаться пробить толстую стену, на возведение которой у него ушло пять столетий.

Он повел ее на улицу.

– С тобой все в порядке?

– Да, – она посмотрела направо. – Дом престарелых находится в той стороне.

Очевидно, они прибыли на одну из главных улиц этого города, потому что она была довольно оживленной. Мимо ровным потоком проносились машины. Вдоль улицы стояли другие машины. Тротуар был широким, а уличные фонари освещали длинный ряд магазинов с яркими вывесками и навесами.

Прохожие шли небольшими группами, болтая и смеясь. Вдалеке заревели клаксоны. Из ближайшего ресторана доносился запах жареного мяса.

На другой стороне улицы кованый забор отделял тротуар от сада. Большая арка растянулась над входом с надписью "Гудзон-парк" поперек него. Мужчина в форме охранника закрывал и запирал ворота.

– Давай найдем дом престарелых, – сказал Коннор. – Я хочу посмотреть, как близко тебе удалось привести нас.

– Здесь слишком много людей, – прошептала она. – Я боюсь, что сделаю кому-нибудь больно.

– Держись поближе к витринам. Я прослежу, чтобы тебя никто не трогал, кроме меня, – он взял ее за локоть и повел вниз по улице.

Она вцепилась в его руку, ее плечи сгорбились от напряжения, когда она смотрела на проходящих мимо смертных.

Он вспомнил, как ее прикосновение активировало унитаз и раковину в ванной. Это казалось странным даром для ангела смерти.

– Твое прикосновение всегда убивает?

Она нахмурилась.

– Раньше мое прикосновение исцеляло, но теперь... – она покачала головой. – Мне было трудно привыкнуть к роли Освободителя. Работа не должна быть разрушительной, хотя люди склонны видеть ее именно такой. Мы освобождаем души, даруя им утешение и товарищество, когда они пересекают границу.

– Но, когда ты прикасаешься к кому-то, он умирает.

Она вздохнула.

– Само по себе прикосновение не разрушает. Оно высвобождает энергию, достаточно энергии, чтобы освободить душу. А когда вся энергия уходит, тело перестает существовать.

– Понятно, – поэтому, когда дело касалось механических предметов, ее прикосновение высвобождало энергию, заставляя вещи работать, пока энергия не иссякала.

После нескольких кварталов, она расслабилась и с любопытством огляделась.

– Это потрясающе. Я никогда не делала это раньше.

– Не прогуливалась по улице?

Она улыбнулась.

– Нет, я никогда не ходила по улице. Обычно мы приходим, чтобы выполнить задание, а затем уходим. О, смотри, – она остановилась, чтобы заглянуть в витрину сувенирного магазина.

Коннор посмотрел на то, что привлекло ее внимание. Это был ловец солнца в форме ангела с хрустальными крыльями и золотым нимбом.

Он улыбнулся.

– Ох, вы только посмотрите на это. Ты же знаменитость.

Она рассмеялась, и этот смех согрел его сердце.

Она повернула голову, когда мимо них прошла молодая женщина c мороженым в рожке.

– Что это?

– Мороженое, – мысленно хлопнул он себя по лбу. Наверное, она проголодалась. Он заставил ее работать в течение нескольких часов, и даже не подумал о том, чтобы накормить. – Тебе стоит попробовать.

Он заметил кафе-мороженое через два магазина и повел ее внутрь. У прилавка стояли два посетителя-человека, и она потянула его за руку.

– Не волнуйся, – прошептал он. Он встал между ней и посетителями. Они получили свои заказы и отошли к столику в углу.

Он подошел к стойке.

– Рожок, пожалуйста.

Парень за прилавком бросил взгляд на его килт и ухмыльнулся.

– Как скажешь, приятель. Какой вкус?

Коннор проигнорировал прыщавого юношу и повернулся к Мариэль.

– Какой бы ты хотела?

– Здесь такой большой выбор, – она прошлась вдоль холодильника, заглядывая в окно, затем резко выпрямилась с улыбкой. – Шоколад.

Коннор улыбнулся в ответ.

– Одну ложку шоколада для леди.

– Той, что носит штаны в семье? – пробормотал парень, зачерпывая шарик шоколадного мороженого.

Коннор прищурился. У него было сильное искушение ударить молодого щенка по голове, но он хотел купить мороженое для Мариэль.

Она придвинулась ближе к нему и громко прошептала:

– Я когда-нибудь говорила тебе, как сильно люблю твой килт?

– Нет, – он задумался, говорит ли она правду или разыгрывает спектакль для грубого служащего. – Ты серьезно?

– О, да, – она серьезно кивнула. – Он заставляет меня думать о том... как я сделаю тебе минет.

Парень пискнул и уронил на пол ложку с мороженым.

– Не волнуйтесь! Я дам вам еще один, – он сгорбился, яростно ковыряясь в мороженом, его лицо было ярко-красным.

Коннор приподнял бровь, глядя на Мариэль, и она отвела взгляд, покраснев. Он прикусил губу, чтобы не рассмеяться вслух.

Парень заполнил рожок и протянул его Мариэль.

– Я возьму его, – Коннор схватил рожок и передал его Мариэль. – Сколько я тебе должен?

Парень сказал ему, а затем понизил голос:

– Это потрясающий килт, чувак. Где ты его взял?

– В Эдинбурге, – Коннор достал из споррана деньги и протянул их парню, который выглядел озадаченным. – Это в Шотландии.

– О, верно. Это, выходит... далеко отсюда, да?

– Ты, наверное, можешь заказать его через интернет, – пробормотал Коннор, бросая сдачу в свой спорран.

– Вот именно! – усмехнулся парень. – Спасибо, чувак, – он взглянул на Мариэль и показал Коннору два больших пальца.

Он поймал себя на том, что ухмыляется, когда вел Мариэль из магазина вниз по тротуару.

– Я ценю то, что ты сделала, девочка, но есть некоторые вещи, о которых ты не должна говорить на людях. Например, сделать...

Он посмотрел на нее и резко остановился.

Святой Боже Вседержитель, она провела языком по всему шарику мороженого. По рожку скатилась капелька шоколада. Она поймала ее кончиком языка, затем провела языком вверх по всей длине рожка.

Его пах напрягся.

– Господи, – прошептал он.

Она облизнула губы.

– Не хочешь немного?

Боже, да.

– Нет, – он нахмурился, глядя на рожок, который она протягивала ему. – Мне, наверное, станет плохо.