Отец Эндрю покачал головой.

– Пожалуйста, продолжайте, моя дорогая.

Она откинулась в кресле-качалке.

– Каждая из моих планет состояла из огромного ледяного камня, окруженного плотной атмосферой метана.

– Облом! – Грегори выглядел обиженным на нее. – Из всех планет во Вселенной тебе досталась всего парочка пустышек.

Она рассмеялась.

– Мне очень неприятно говорить тебе это, но большинство из них – пустышки. Или они кажутся такими. Многие из них до сих пор служат важной цели.

– Как Юпитер притягивает метеориты, чтобы защитить землю? – тихо спросил Коннор.

Она кивнула, улыбаясь.

– Да.

Пусть Коннор узнает о планетах, которые служили ему защитниками.

Грегори оглянулся через плечо на Коннора.

– Ты разбираешься в астрономии?

Он нахмурился в ответ.

– Я смотрю на ночное небо уже почти пятьсот лет. Почему бы мне не узнать об этом?

– На шестой день мне стало так скучно, что я попросила перевести меня, – продолжала она. – Отец сотворил на Земле людей и всевозможных животных, и Он был чрезвычайно доволен. На самом деле, мы все были очарованы, и Отец хотел защитить свои новые творения, поэтому многие ангелы были переведены. Некоторые из них стали Хранителями и Воинами Бога. Другие становились Целителями и Освободителями.

– Как ты? – спросил Робби.

Она нахмурилась.

– Изначально я был Целителем. Буниэль был моим начальником, и мы стали близкими друзьями. Я любила исцелять.

– Что же случилось? – спросил Грегори.

– Я... ослушалась. Первый раз это случилось в Восточной Европе, в конце того периода, который люди называют Средневековьем. Мне сделали выговор, и я умудрялась вести себя прилично в течение нескольких ваших столетий. Но во второй раз я ослушалась... – она вздрогнула. – Это было очень плохо.

– Ты можешь не говорить нам, если не хочешь, – тихо сказал отец Эндрю.

Ей не хотелось говорить об этом, но когда она посмотрела на Коннора, то почувствовала внезапное желание признаться. Она хотела, чтобы он знал

– Мне велели исцелить женщину в больнице в Миссури. Я так и сделала, но, уходя, услышала отчаянные молитвы другой женщины, которая плакала над умирающим ребенком. Мальчику был всего год, и я не могла понять, почему его нет в моем списке. Женщине и ребенку было так больно, что я не могла этого вынести, поэтому я прикоснулась к ней, чтобы утешить, а потом прикоснулась к мальчику. Когда Закриэль прибыл, чтобы освободить мальчика, он был в ярости, что я исцелила его. Он хотел забрать мальчика, но получил приказ не вмешиваться. Мне предстояло наблюдать за результатом своего проступка.

– Что плохого в том, чтобы спасти маленького ребенка? – спросил Коннор.

Она поморщилась.

– Мать пришла к убеждению, что ее сын был особенным, ему никто не мог причинить вред, и, следовательно, он превосходил всех остальных. Она вырастила его с этой верой, и он... он стал извращенным.

– И что же он сделал? – спросил отец Эндрю.

Ее горло сжалось, но она выдавила из себя эти слова.

– Он убивал. Снова и снова. И он наслаждался этим, – она закрыла глаза. – Это была моя вина. Я должна была позволить ему умереть.

– Ты не могла этого знать, – сказал Коннор.

Она открыла глаза и увидела сочувствие на лице Коннора. Он не осуждал ее, и это тронуло ее сердце.

– И все же это было неправильно с моей стороны. Я должна была доверять мудрости Отца.

– Я предполагаю, что вера трудна для всех нас, – сказал отец Эндрю со слезами на глазах.

Она кивнула.

– Мои целительные силы забрали, и я стала Избавителем. Моим наказанием было освободить всех женщин, изнасилованных и убитых чудовищем, которому я позволила жить.

– Он убивал женщин? – спросил Робби, побледнев. – Как его звали?

– Отис Крамп.

Все четверо мужчин вздрогнули.

– Черт побери! – Робби вскочил на ноги.

Мариэль напряглась, увидев яростный взгляд, который бросил на нее Робби, прежде чем уйти. Она лихорадочно соображала, пытаясь найти объяснение их реакции. Отис был человеком все те годы, что она доставляла его жертвы. Она испытала такое облегчение, когда его наконец-то посадили в тюрьму, что немедленно обратилась с просьбой снова стать Целителем. Пока ее просьба рассматривалась, ей поручили доставлять стариков. Она не считала эту работу предосудительной до сегодняшнего вечера, когда Закриэль велел ей доставить детей, на которых напали мошенники.

Этот приказ привел ее в бешенство. Это мошенники должны быть освобождены, а не невинные дети.

– Я уже достаточно наслушался, – проворчал Робби, расхаживая по столовой. – Ангус получит мой доклад. Мы не будем иметь с ней ничего общего.

Коннор подошел к нему.

– Подожди...

– Нет! – Робби сердито посмотрел на Мариэль. – Она могла убить Шанну, и она была чертовски близка к тому, чтобы убить мою жену!

Мариэль ахнула.

Отец Эндрю и Грегори встали, и она тоже последовала их примеру. Ее сердце бешено колотилось, пока она пыталась понять, что происходит.

– Это доказывает, насколько опасна она для нас, – объявил Робби.

– Нет, – возразил Коннор. – Это доказывает, насколько она важна. Ее судьба уже связана с нашей.

– Я должен согласиться с Коннором, – добавил отец Эндрю и повернулся к Мариэль. – Жена Робби, Оливия, работал в ФБР. Именно она посадила Отиса Крампа в тюрьму.

Кожа Мариэль покрылась мурашками.

– Да, но этот ублюдок все равно мучил ее годами! – крикнул Робби. – А потом Казимир телепортировал его из тюрьмы и трансформировал. Он чуть не убил Оливию!

Мариэль отшатнулась и ударилась о кресло-качалку.

– Я... я не знала.

– Ты чертов ангел. Ты же должна все знать! – крикнул Робби.

Она покачала головой.

– Не должна. Люди, даже вампиры, обладают свободой воли. Я не могу предсказать, что они сделают.

– Можешь не сомневаться, я не хочу иметь с тобой ничего общего, – прорычал Робби. – И я скажу Ангусу, чтобы сделал то же самое.

– Тогда ты дурак, – тихо сказал Коннор.

Робби резко повернулся к нему, лицо его потемнело. Его руки сжались в кулаки.

– Не хочешь повторить, Коннор?

– Довольно! – отец Эндрю направился к ним. – Робби, с твоей женой все в порядке, и Отис Крамп мертв. Мариэль не имела никакого отношения к его превращению.

Робби бросил на нее сердитый взгляд.

– Она должна была позволить ему умереть.

– Да, она ослушалась, – сказал Коннор. – И она была наказана за это.

Зрение Мариэль затуманилось, а слезы грозили пролиться.

– Я знаю, что мои ошибки причинили страдания другим. Я искренне сожалею.

Она встретилась взглядом с Коннором, и яростная решимость в его глазах успокоила ее.

– Робби, – начал Грегори. Он провел рукой по своим густым волосам. – Чувак, мы не можем просто... бросить ее. Что с ней будет?

Робби скрестил руки на груди и нахмурился.

– Она может чувствовать смерть, – объявил Коннор.

Робби сердито посмотрел на него.

– В следующий раз, когда Казимир и его приспешники будут кормиться и жертвы начнут умирать, Мариэль узнает об этом, – объяснил Коннор, прежде чем взглянуть на нее. – Ты точно знаешь, где происходит смерть, да?

Она кивнула.

– Ничего себе, – прошептал Грегори.

– Мы всегда шли по следу Казимира, – продолжал Коннор. – Но мы прибываем уже после того, как Казимир и его приспешники сбежали. Представь себе, что будет, если мы прибудем, пока они еще кормятся, и застигнем их врасплох?

У Робби загорелись глаза.

– Наконец-то я могу убить Казимира.

Сердце Мариэль бешено забилось в груди. Вот она — благородная миссия, которую она должна выполнить, чтобы вернуться на небеса. Это было идеально! Все эти споры с Закриэлем, когда она настаивала на том, чтобы злые вампиры были остановлены — теперь она могла использовать свои силы, чтобы это произошло.

Коннор посмотрел на нее, его глаза блестели.

– Она нам нужна. Она – наше секретное оружие.