Вожак помедлил, но к чему бы еще придраться, не нашел, с неохотой отвел клинок и сунул рацию под нос.

– Скажи, чтоб отвалил.

Под нажимом автомата Максим глухо произнес:

– Нормально тебя слышу. Все в порядке, иду обратно. Конец связи.

Молодой супостат с пренебрежением оттолкнул Максима. Тот не удержался и рухнул на землю, но вожак даже бровью не повел, бросил походную рацию своему спутнику, который ловко ее поймал, и снял с пояса громоздкое чудовище. Максим к тому времени сумел кое-как сесть, благо руки стянули спереди, а не сзади.

– Мы на месте. Двое бздыхов. Сцапали одного.

– А почему они раздельно гуляют? – прорвался сквозь помехи удивленный мужской голос.

– Вот сам и спросишь! – брызнул ядом вожак. – Он ваш. Берите либо на огрызке, либо на берегу.

– Ладушки, Оскар, мы все поняли.

Бородатый клеврет поставил Максима на ноги, развернул и небрежно толкнул в плечо, беззлобно усмехнувшись:

– Шагом марш, спортсмен.

Дуло автомата тыкалось в спину каждые пять секунд, напоминая о себе и предостерегая от глупостей. Максима довели до палатки, надавили на плечо и заставили опуститься на колени.

Было время прилива. Волны в ажиотаже бросались на берег, унося с собой плоды мангров и просоленные черные водоросли. Маленькие шустрые крабы бегали по сухой полосе у пальмовой рощи, замирали на месте, словно бы о чем-то замечтавшись, потом резко приходили в себя и боком улепетывали прочь. Небо от края до края затянуло подушками облаков. Они уплотнились, заслонили солнце и угрожающе посерели. Дул холодный влажный ветер, над островом сгустились золотистые сумерки.

Бивак пустовал. Рядом с яхтой на волнах покачивался камуфляжный катерок с закрытой кабиной. Дымчатые стекла рубки и пятнистый, в тон судну, защитный тент над кормовым кокпитом не позволяли заглянуть внутрь и узнать, есть ли кто на борту. Максим заскользил взглядом по песку, выискивая следы Руслана и Лолы, но радоваться их отсутствию не спешил. Динги на берегу нет – значит, лодка все еще возле яхты, просто ее отсюда не видно. Неужели не успели выбраться?.. Или Руслан увез Лолу и теперь оба прячутся в прибрежных водах на другой стороне острова? Долго им там не просидеть. Эти подонки знают о Руслане и просто так уже не отстанут. Рано или поздно смекнут, что их водят за нос, и найдут злосчастную лодочку. Так или иначе, Лола окажется у них.

Вожак нервно прошелся вдоль кромки воды, пнул одного краба, наступил на другого и остановился, развернувшись всем телом к океану и поглядев в сторону малых посудинок. Приглушенно выругался, резким движением сорвал с пояса рацию и поднес к обкусанным губам.

– Ну и где вас черти носят? – плевался он. – Взяли гоблина?

– Не дави психа, Оскар, – отозвался мягкий бесстрастный голос, не тот, который отвечал чуть ранее. – Взяли. Сейчас доставим.

Неприятель ни словом не обмолвился о девушке, но Максим боялся вздохнуть с облегчением, боялся увидеть ее с Русланом, боялся, что супостат промолчал нарочно, с намерением «сделать сюрприз», удивить своих и воочию насладиться произведенным фурором.

Бородатый клеврет начал выкидывать из палатки сумки и рюкзаки, складируя их в общую кучу и тем самым полностью переключив внимание Максима на себя. Время убывает, а в голове по-прежнему ни одной мысли, как скрыть Лолу от захватчиков…

От размышлений отвлек сдвоенный рев мотора. Взбивая волны в белую пену, к берегу во весь опор увидавшим жертву хищником несся камуфляжный катерок. На некотором расстоянии за ним следовал динги без пассажиров. Катерок управлялся ловкой рукой и шел ретиво и смело. Через дымчатые стекла рубки смутно проглядывались силуэты нескольких человек. Приблизившись к берегу, он сверкнул хромированным днищем, и Максим понял, что суденышко сделано из алюминия. Застекленная дверца рубки отворилась, на носовой кокпит неуклюже выбрался Руслан. Руки ему стянули спереди, как и Максиму, чтобы мог идти самостоятельно. Следом из рубки шагнул, заполнив тесный кокпит, конвоир с автоматом. Он толкнул заложника в плечо, намекая не застопоривать движение, Руслан спрыгнул в мелководье, но приземлился неудачно, подогнув ногу, и едва не завалился набок. Не обращая внимания на злобную ругань и попытки вырваться, его подняли за шкирку и пихнули вперед.

Всего на катере было двое супостатов. Третий прикатил на динги. На подъезде к берегу он свернул к мангровому древостою, отвязал швартовый конец яхты и бросил в воду. Бородач встретил сородича на берегу. В четыре руки они затащили лодчонку на песок, разговорились, бородач зачалил динги к мангру и принялся осматривать со всех сторон. Погладил борта, изучил подвесной мотор, проверил жесткое днище и, судя по лицу, остался доволен. Прежде чем отойти, он бросил на лодку последний одобрительный взгляд.

Заложника приняли с рук на руки и проводили к палатке. Руслан выглядел разъяренным, дышал глубоко и прерывисто, как после жаркой потасовки, и смотрел диким зверем. У левого глаза отливал малиновый отпечаток чьего-то кулака.

– Убери руки! – огрызнулся Руслан, выдергивая плечо из цепкой хватки бородача.

Тот помедлил, глянул на него с любопытством – и резким ударом приклада в спину уложил на песок.

– Полежи в тенечке, боец. Как раз остынешь. – И с хохотом отошел к своим.

Захватчики сбились в стаю, и на пляже сразу стало многолюдно. Остров перестал казаться и быть необитаемым. Удаленность от цивилизации уже не чувствовалась так остро, как раньше. Максим ощутил незримое присутствие Большой земли, словно город был где-то рядом, в каком-то получасе езды по растянутому над бухтой мосту на другой стороне острова. Максим рассматривал супостатов и не мог отделаться от ощущения, что «Милану» по несчастью занесло в зону вооруженного конфликта или военного переворота. Потертые автоматы, разнотонный камуфляж, военные ботинки, небрежно повязанные банданы или надвинутые на глаза кепки: захватчики напоминали боевиков.

Руслан с кряхтением сел и глухо прорычал в адрес неприятелей несколько крепких выражений, которых Максим давно от него не слышал.

– Ты в порядке? – тихо спросил Максим.

Товарищ проворчал что-то и сплюнул.

– Где она? – Максим почти не шевелил губами.

Руслан метнул на супостатов беглый взгляд, повернул голову и скороговоркой процедил:

– В укрытии.

Максим задышал ровнее.

– Что нам делать? – Голос товарища вибрировал от ярости. – Скажи мне, что сделать!..

– Пока ничего.

Захватчики перебросились последними фразами, подтвердили сказанное кивками и рассредоточились по лагерю. Прибывшая на прокорм троица подошла ближе и мимоходом скользнула по Максиму оценивающим взглядом покупателей. Максим тоже хорошо их разглядел. У первого лицо изуродовано шрамами от ожогов – больше всего в нижней левой половине, – самый крупный шрам уползал к желобку под носом и вздергивал верхнюю губу, отчего казалось, что супостат все время ухмыляется. Плутоватые глаза шулера рыскали вокруг в поисках «чего-нибудь интересненького» – именно такое выражение читалось в них, когда он поглядывал по сторонам. Второй – худой и крепкий кореец с изборожденным ветром лицом и сильно выраженными скулами, говорил мало, отвечал недовольно и постоянно хмурился. Третий выглядел как осовремененная версия норманна: светлоглазый и русоволосый, короткая борода заплетена в косички, на обритой голове болтается волнистый хвостик. Среди сородичей он был самый крупный и своими огромными кулачищами запросто мог бы одолеть кабана. По возрасту шел вровень с Русланом и Максимом и вместе с корейцем принадлежал к молодняку стаи, который возглавлял Оскар и откуда не так давно выпустился их собрат со шрамами.

Максим увидел на поясе у «норманна» такую же громоздкую рацию, как у Оскара, и зорким взглядом приметил у него на плече затесавшегося среди семьдесят четвертых калашей их кровного родственника: АКС74У.

Пока супостат в шрамах вместе с бородачом занимались чисткой палатки, кореец и «норманн» опустошали курень со съестными припасами, яхтенной посудой и бытовой утварью. Максим уже успел прийти в себя после допроса в лесу и теперь целиком сосредоточился на мыслях о Лоле. Она в укрытии, но пока не в безопасности. Максим напряженно следил за разгромом бивака. Захватчики устроились на корточках и рылись в сумках и рюкзаках, отрывисто переговариваясь между собой. Они шутили, смеялись, матерились, перелопачивали все, что попадалось под руку, но без того запала, присущего разбойникам и барахольщикам. На лице не отражалось нетерпения или жадности, руки шарили по карманам и отсекам сумок, но движения были заучены и неторопливы. Захватчики напоминали служителей порядка во время обыска. Они не искали что-то конкретное, но осматривали все без исключений на предмет чего-нибудь важного. Как они определяли ценность вещей и что делали с полученным добром, оставалось лишь гадать. Дорогую электронику они вертели в руках с таким видом, словно давно пресытились ею и удивить их могло только что-нибудь кардинальное, какой-нибудь прорыв в мире мобильников и плееров, туристических навигаторов и раций. Что-то, чего они еще не видели.