— А я тебе говорила, что он меня убить хочет!

— Мама!

— И тебя! Я говорила же?! Говорила! Нашла себе мужа! Надо было в аренду взять, как нормальные люди делают…

— Я не хочу мужа в аренду!

— Насмотрелась… попрала обычаи предков, и теперь…

— Он просто хотел сделать приятное!

— Чужак! Он понятия не имеет, как делать приятное женщине, а ты туда же… это все папочкина вина. Надо было отослать его после родов, как мама говорила, но я пожалела… начиталась всяких глупостей, молодая была, как ты вот…

— Мама…

— А теперь что? Ты сына рожать собираешься! Кому на Ахейе нужны мальчики?

— Мне. И вообще… — в голосе женщины появилась мрачная решимость. — Мы уедем.

— Кто?

— Мы. Я и Алек… у него есть дом.

— Да боже ты мой, какой у мужчины может быть дом?! Не обманывайся, дорогая моя, мужчины — глупые ограниченные крайне агрессивные существа, которые думают лишь о себе…

— Прямо как ты, мама…

— Посмотри вот на этого… неплохой экземпляр, физически развитый, но, боже ж ты мой, до чего примитивный…

Лотта потерла виски и тихо сказала:

— Следующий.

— …послушай, дорогая, мама не желает тебе зла. Просто посмотри, я подобрала десяток анкет… хорошие тихие мальчики, правильно воспитанные, не способные…

…ужин принесли.

Похлебка с запахом мяса, столь густая, что можно было зачерпывать и есть руками. Тонкие полупрозрачные куски хлеба и все тот же кофе.

Ели молча.

Капитан жевал тщательно, а вот Таккаро заглатывал кусками, все его внимание было поглощено синеватыми панелями, на которых одни цифры сменялись другими, а те — третьими. И в этой круговерти цифр легко было заблудиться. В какой-то момент Данияр мстительно подумал, что, стало быть, не так уж хорош этот толстяк, если до сих пор не разобрался, что он, как и многие другие люди просто строит из себя ученого, а на самом деле…

— Я определил несколько возможных вариантов, — Таккаро облизал толстые пальцы и с сожалением посмотрел на миску. Та была большой, но не настолько большой, чтобы насытить его. Вздохнув, он вытащил откуда-то из карманов сладкий батончик. — Первый — наиболее вероятен. Седьмой сектор…

— Погоди, — капитан отставил миску, в которой еще оставалось похлебки. — На карте удобнее.

Он провел ладонью, и неактивные до того экраны вспыхнули одинаково ярким белым светом, от которого у Данияра заслезились глаза.

Или не от света?

Он снял очки и проморгался. Белый погас, сменившись угольной чернотой космоса, в которой то тут, то там вспыхивали мелкие искры звезд.

— Седьмой сектор, — капитан развернул карту и локализовал область. А Данияр меланхолично отметил, что область эта велика.

— Третий квадрат…

…все равно велика, хотя теперь звезды не походили больше на искры.

— Здесь есть нестабильный, но вполне функционирующий узел… здесь, — толстый палец ткнул где-то рядом со звездной системой. — На месте древней станции, когда еще только-только учились прокладывать пути…

Система была смутно знакома, но исключительно оттого, что походила на все обитаемые системы разом. Крупная рыжая звезда и выводок планет на поводках орбит.

Спутники.

Массивная туша станции за пределами самой системы, правда, эта станция выглядела вполне современной.

— Каспея, — произнес капитан, ткнув пальцем во вторую планету, вокруг которой плясала тройка путников. — Мир первого класса. Население более трех миллиардов человек. Еще один — на спутниках. Верра — игровой мир. Терция — полупромышленный, часть внешних производств… на Квимре доки для кораблей малой и средней величины.

Данияра замутило.

Три миллиарда… четыре, если со спутниками.

— Еще станция, — уточнил толстяк. — Высокой активности. Пересадочный пункт, через который можно попасть почти в любую точку Созвездия. Ежедневно принимает более сотни кораблей разного класса, от малых до…

…станция разворачивалась. Больше она не выглядела игрушечной, скорее представляла собой хаотичное на первый взгляд переплетение нитей, в котором то тут, то там застревали бусины судов. Правда, нити вовсе не являлись нитями, как и корабли бусинами.

— …корабли большей частью пассажирские, промышленные маршруты идут через соседний Баххар. Редко случается, когда две системы имеют одинаковые по характеристикам миры. Каспея чуть более комфортна, а вот Баххар пришлось формировать.

— И сколько там людей? — поинтересовался Данияр, запихивая в рот кусок хлеба.

— Около миллиарда. Большей частью заняты на переработке руды и производстве. По сути вся система — единый промышленный комплекс. Частично военный, а потому…

Капитан подвинул карту, представляя еще одну станцию.

— …неподалеку располагается военная база, к которой постоянно прикомандированы семь авианосцев.

Данияр едва не подавился. Но дожевал. Проглотил. И сказал:

— Нам хватит и одного.

— И… какова вероятность?

— Того, что нас уничтожат? Недостаточно данных, — толстяк к новости отнесся весьма равнодушно.

— Что мы выйдем там?

— Около девяноста четырех процентов. С учетом нынешней скорости и заданных координат. Это ближайшая точка на данной струне…

…старая станция и вправду выглядела старой. Она располагалась за пределами системы и, пожалуй, именно поэтому ее не разобрали. Или просто не рискнули, с учетом нестабильности поля? Данияр разглядывал эти глубоко исторические развалины, похожие больше на творение природы, чем рук человеческих, и думал, что если они выйдут, то…

— Второй вариант — Девятый сектор. Или Одиннадцатый, но вероятность — двадцать четыре и тринадцать процентов соответственно. Вероятность благополучного выхода — не более семи.

— А…

— Около семидесяти трех. Чем дольше корабль держится на струне, тем менее стабильно становится защитное поле. В связи с чем я делаю вывод, что в настоящее время актуален расчет первого варианта. Достижение контрольной точки — через семнадцать часов. В случае прохождения ее без изменений, следующая контрольная точка — через девяносто семь часов.

Таккаро облизал пальцы и, уставившись на тарелку капитана, поинтересовался:

— А вы есть будете?

Старый синтезатор гудел, и гудение это то нарастало, заполняя всю лабораторию, то стихало, и тогда Тойтек вздрагивал, опасаясь, что молчание будет означать поломку.

А поломка — сбой цикла.

И придется начинать все сначала, а это…

…это приговор.

И не только для него.

— Насос слегка барахлит, — рыжий техник устроился на полу. Он окружил себя панелями, которые снял с синтезатора, но обратно не поставил, какими-то деталями, проводками, блестящими шариками жидкого металла и совсем уж непонятными штуковинами. — Но это потому что стоял долго. А так машинка надежная. Раньше умели делать.

Наверное, он искренне хотел успокоить Тойтека. Вот только и от голоса его, и от гудения, и от излишне яркого света начинала болеть голова. Боль эта нарастала, чтобы схлынуть в последний момент, словно играла с Тойтеком.

Умирать было обидно.

А справиться с обидой не получалось, потому что выходило, что вот этот рыжий скорее всего выживет, а Тойтек…

— Захх-хра, — он в который уж раз облизал пересохшие губы. Антибиотики или еще не действовали, или не действовали в принципе, но становилось хуже. А значит, до конца полноценного синтеза он просто-напросто не дотянет.

И так сделал уже многое.

— Плохо? — она отозвалась сразу, и на лице ее Тойтек видел беспокойство, и даже польстил себе, что беспокоится она именно о нем, о человеке, а не о всеобщей надежде на лучшее будущее. Тут же одернул. И велел не отвлекаться.

Кто бы знал, до чего сложно сосредоточиться на деле, когда стоишь одной ногой в могиле.

Рыжий отвернулся, сделав вид, что все еще нужен синтезатору, правда, копался он во внутренностях лениво и явно собирался слушать. Люди вообще любят слушать чужие разговоры.