Она подошла к нему ближе, села рядом. Мужчина не сводил с нее напряжённого взгляда.

— Мне снится, как мы сидим у воды, и вы рассказываете мне, какие виды рыб водятся в реке. Вы читаете мне сказки, чтобы я скорее уснула, а затем покидаете мою комнату.

Он смотрел на нее так, как если бы у неё внезапно выросли рога — с недоверием, удивленно. В его глазах появилась краснота и огонь — то ли огненные слезы, то ли соленый огонь.

— Я вижу, как вы на выходных приезжаете меня, и тайком куда-то увозите. Не знаю, откуда, не знаю, куда, но помню чувство тепла и защиты, которое я испытывала рядом с вами.

— Как ты… — голос его подвел. — Как ты можешь это помнить?

— Господин Нойман, я надеялась, вы мне скажете! Я не понимаю, что со мной происходит!

Он схватил её за плечи, и долго рассматривал. Он смотрел, и смотрел… Затем- резко встал, подошел к двери, и громко крикнул:

— Либерт!

Спустя минуту, на пороге объявился невысокий мужчина.

— За этой женщиной следили. — Он кивнул на Тамару. — Убери слежку, никто не должен узнать, где она сегодня была.

— Понял, — мужчина кивнул, и скрылся.

— Что происходит? — Сабрина растерялась.

— За тобой следят, — сказал Марк, возвращаясь и садясь на диван. Он запустил руки в волосы.

— Вы знали, что следят, и позволили мне прийти сюда?

— Знал… но, как видишь, я всё исправил.

Сабрина понимала, почему. Что-то из сказанного ею его задело, иначе он бы позволил Эриху узнать, что она, ночью, приходила домой к его брату. И как бы она такое объяснила?!

Сабрине хотелось встать и уйти. Покинуть проклятый дом, просто уйти… но она не могла себе этого позволить.

— Я хочу знать, что происходит? — прошептала женщина. — Я больше не могу жить в неведении. Эти сны… она сводят меня с ума…

— Это невозможно! — Мужчина смотрел куда-то в стену, был растерян.

— Что невозможно?! Марк, что невозможно!

— То, что ты помнишь… это не твои воспоминания.

Он повернулся к ней. Они посмотрели друг на друга, глаза в глаза.

— Чьи же они тогда?

У него заходили желваки, Сабрина боялась его ответа. Даже смотреть в глаза умирающего мужа было не так страшно.

— Моей любимой… Она умерла тридцать лет назад… Её убила любовница Эриха.

Пауза.

— Что вы говорите?! — Женщина поднялась с дивана, попятилась прочь от мужчины. — Это чушь! Зачем же вы врете? Зачем?! Это мерзко!

Она хотела уйти. Она не хотела верить.

— Зачем? Как же мерзко! Врете… врете…

В ней всколыхнулась волна паники. Было что-то в его словах такое, во что можно было поверить, несмотря на доводы рассудка.

Марк схватил её за плечи.

— Успокойся! Тамара, успокойся…

— Вы говорите неправду!

— Тамара!

Она замерла.

— Как… как ты меня назвал?

Это имя взорвалось в её тело, затронуло каждую клетку, горячей лавой коснулось лица, рук, ног…

— Тамара, — повторил мужчина, заглядывая ей в глаза.

Для неё это было слишком остро, слишком больно. Сабрина потеряла сознание.

••• •••

Она проснулась с мыслью, что это был сон. Вся жизнь была сном, и она наконец-то проснулась.

Он сидел у окна, залез с ногами, будто юный непослушный мальчишка, и смотрел на неё.

Увидев, что она проснулась, Марк Нойман подался вперед, но не слез с подоконника. Замер, как будто она, Сабрина, была добычей, которую нельзя спугнуть.

Сабрина подумала, что этот мужчина очень пластичен. И что ему плевать на условности, захотел — залез на подоконник, и смотрелся в такой позе органично. Эрих был не таким, и ей это, пожалуй, нравилось.

— Сколько времени? — Сабрина протерла глаза.

Она не спрашивала, почему лежит в его (она была уверена, что его!) постели. Лучше не знать!

— Три часа ночи.

Она вздохнула и посмотрела на потолок. Где-то там, то ли рядом, то ли в другом измерении, сидел мужчина, и не сводил с нее напряженного взгляда.

— Расскажи мне… — попросила Сабрина жалобно. — Или же… быть может, я сошла с ума?

— Не сошла, — в тишине комнаты этот ответ прозвучал как вердикт. — Твоя душа вспомнила меня.

— Как… Как это возможно?

— Я… я не знаю, Сабрина, — он был растерян. — Я не знаю.

— Я не могу в это верить. Ты же же понимаешь, что верить в такое нельзя…

— Тебя можно понять, — она смотрел на неё, лежащую в его кровати, и вспоминал о чем-то своем, далеком, забытом, сложном.

— Кем ты был для меня?

— Защитником, другой, братом, любовником, женихом, будущим мужем. Выбирай, что понравится!

— А я… кем я была для тебя?

— Ты… это сложно. Ты просто меня понимала. Ты… ты была весела, когда меня нужно было утешить. Ты становилась строгой, когда я переходил какие-то грани. Ты… я не знаю… не испытывала стыда передо мной, не поучала, но советовала. И мягко… — Он вздохнул. — Ты была для меня всем… Когда тебя не стало — я потерял… Сабрина, я всё потерял!

Марк казался ей таким независимым. Неужели он действительно мог любить кого-то столь сильно?

— Но… почему я … откуда эти сны?

— Я допускаю, что твоя душа… притянулась к нам. Ко мне и Эриху… ко мне.

— Ты говорил, что меня убили. Кто? Почему?

— Любовница Эриха убила. Это было давно, тридцать лет назад.

— Ты понимаешь, что по срокам это… не совпадает. Тебе самому-то сколько? Чуть больше тридцати?

— Сабрина… Нойманы — они особые… Мы не обычные люди.

Она сразу ему поверила. В это — поверила.

— За что она меня убила?

— Ты была его невестой… не такой, как сейчас. Тогда это был не твой выбор. Он не любил тебя, он любил другую. И изменял тебе еще до свадьбы. Ты узнала, застала их в одной постели, и Эльза убила тебя за это… Они с Эрихом любила друг друга, ты им мешала.

Горечь проникла в самое сердце. «Меня убила любимая женщина мужчины, которого я люблю».

— Эльза была твоей кузиной, вы жили в одном доме. Эрих её увидел, когда гостил у тебя… у Тамары.

— Эрих был влюблен в мою кузину. Ну надо же. Она была лучше меня?

Вопрос показался Сабрине глупым. Столько всего, а она о красоте.

— Эльза была красива.

— А я… Тамара… — не была?

Она услышала какой-то полусмех-полувсхлип.

— Ты была… ты была так красива, что глазам становилось больно. Я мог часами за тобой наблюдать. Сначала ты была мне просто интересна, ты ведь ребенком была, когда мы познакомились. — Мужчина закрыл глаза, он был там, в том дне, когда они познакомились. — Эрих попросил за тобой присмотреть. Мы тогда с ним хорошо ладили, и я согласился. Я наблюдал за тобой… ты была доброй, искренней, очень забавной. Потом мы познакомились, я стал тебе другом, я даже принял должность в той школе, где ты училась, чтобы быть к тебе ближе. В какой-то момент дружба превратилась в симпатию, ведь ты была такой яркой, задорной, живой. Я и оглянуться не успел, как влюбился в тебя по уши.

— А я…? Я тоже влюбилась.

— Да, родная.

— Мне… мне пора идти, — Сабрина попыталась встать.

Он резко дернулся. Встал с подоконника, присел рядом с женщиной, и схватил её за руку.

— Сабрина… ты должна уйти от Эриха. Он тебя погубит… снова.

— Нет! — она вырвала свою руку. — Я его люблю.

— Ты его просто не знаешь. Никто его не знает так, как я. Более жестокого человека я в жизни не встречал.

— Не тебе судить.

Она встала с кровати. Осторожно обошла мужчину, направилась к выходу. Ей не хотелось ничего говорить, ничего доказывать… просто уйти.

— Ты его не оставишь?

— Я его люблю, Марк. Я жизни без него не представляю.

— Что ж, — эта усмешка заставила её вздрогнуть. — Вскоре ты и сама увидишь, каков он на самом деле.

— Ты вспомнила, что случилось дальше?

— Да, — ответила София. — Марк меня подставил.

— Да, подставил.

Сафрон и София стояли у слабо освещенного дома. Это был дом Эриха, то самый, в котором была назначена встреча Сабрины и Эриха… их последняя встреча в той жизни.