Он смотрел. Не верил. А затем… сползла маска зверя, и под ней появился растерянный мужчина.

— Ты, — прошептал он испуганно, и замотал головой, будто пытаясь сбросить наваждение. — Это невозможно…

Она втолкнула себя в его объятия, Марк послушно разомкнул руки и положил их ей на плечи…

София вдохнула его запах. Она слышала, как мужчина продолжает шептать «не верю» но его руки уже зарылись в её волосы, гладили плечи, притягивая к себе как можно ближе, будто пытаясь вжать её тело в его собственное.

— Тамара… моя маленькая Тамара.

•• •• ••

Он резко втолкнул её к себе в комнату. Обхватил ее лицо руками, и смотрел, смотрел…И все никак не мог насмотреться!

— Тамара? — прошептал он.

В голосе — неверие, страх, сомнение.

— Тамара?

Женщина заплакала.

— Да, это я. Я вспомнила.

Он прижал ее к себе так крепко, что ей стало больно. Оба стояли, не двигаясь, оба не могли поверить в свое счастье.

Спустя столетие, они снова были вместе… а у их двери стоял Эрих Нойман.

Если бы София увидела лицо мужчины в тот момент, она бы поняла, что накликала на себя очередную беду.

•• •• ••

— Я вспомнила, — шептала она, целуя его губы, лицо, шею, зарываясь в такое знакомое, родное тепло. — Марк, вспомнила!

И он целует в ответ женщину, которую столько раз терял.

София чувствует дрожь этого мужчины, его слабость перед ней.

Он опускается на колени и утыкается лицом ей в живот. Так набожные люди молятся своим богам — с почтением, раболепием. Так и он молился на свою женщину.

Как долго они так простояли — непонятно. Может, час, может, сутки. То, что происходило, было слишком хорошо, чтобы быть правдой, а значит, слишком хорошо, чтобы в это поверить.

Первым снова заговорил Марк.

— Как же долго я тебя ждал, Тамара. Я уже и не надеялся, что мой ритуал подействует. Ты так долго не появлялась! Я находился рядом с Эрихом всё это время, но тебя не было, и я думал…

Она легким движением подняла его с колен. Оба присели на кровать.

— Как тебе удалось вспомнить? — Марк гладил её лицо.

— Я не знаю… моё сознание, оно будто раздвоилось. Я только недавно начала вспоминать… Еще не всё помню.

— Ты помнила, кто я, когда впервые меня увидела?

— Нет. Меня просто к тебе тянуло, — и снова обняла любимого мужчину.

— Меня тоже… но Эрих тебя проверял, он говорил, что ты не можешь быть Тамарой, и я поверил, хотя не стоило.

— Не стоило… Но…

— Что такое? — насторожился мужчина.

— Он мне рассказывал о Тамаре, но теперь я понимаю, что его рассказ и мои воспоминания — это как будто две разные истории. Я видела Тамару его глазами, и это было жалкое зрелище.

— Тут ты неправа. — Марк поцеловал её ладонь. — Он говорил мне, что спустя какое-то время проникся уважением к Тамаре… к тебе. Несмотря на все мои попытки, на всю силу, что я использовал, чтобы отвратить его от тебя. Ты завоевала его уважение.

— Но… некоторые факты из его рассказа…

— Что? — Марк насторожился.

— Я их не помню, или помню совершенно иначе. Так кому мне верить?

Она поцеловал вторую её ладонь, и опрокинул женщину на кровать. Его руки принялись снимать с неё одежду — нетерпеливо, жадно.

— Верь мне, Тамара. Я всё тебе расскажу.

•• • ••

Утром они, сонные, наслаждались объятиями друг друга. Ласкали, обнимали, изучали заново.

— А он… он нас не слышит?

Мужчина хмыкнул.

— Нет, моя комната защищена.

Упоминание об Эрихе будто провело черту между сладкой беззаботной ночью и утром, когда нужно принимать решения.

— Что дальше, Марк? Как нам быть?

Они лежали в постели и смотрели друг другу в глаза. За окном стелился неуютный туман, вот-вот начнется дождь.

— Я тебя заберу, — Мужчина любовался красотой своей пары. — У меня больше нет причин оставаться рядом с братом. В первые годы… я все ждал, что ты появишься, был рядом с Эрихом неустанно. Он скорбел по тебе, это правда, но так и не понял, что мое горе было значительно больше.

— Ты ненавидишь его?

Марк нахмурился и, кажется, задумался над вопросом.

— Нет, это не так. За годы совместной работы я привык к нему, и даже проникся уважением. Сначала был рядом с ним, чтобы тебя найти, ведь знал, что твоя душа притянется к Эриху. Шли годы, тебя не было… и я привык. Жил работой, интересами брата. Но теперь, когда ты рядом, меня ничто не удержит подле него. Тамара, если бы ты знала, как мне надоела эта роль!

— Какая роль?!

— Роль его правой руки, его верной собаки. Я просто хочу … забыть эту часть моей жизни.

— Но как это сделать? Он и тогда был силен, а сейчас и подавно.

Марк прижал её к себе.

— Дай мне немного времени, Тамара. Я всё устрою, мы сбежим…

Она помнила прошлое, и эту фразу тоже понила.

— Я просто не хочу, чтобы все повторилось… Марк, я помню, как умирала! Помню нож, что проткнул мою кожу!

— Эльза за это ответила!

"Эльза! Эльза в клетке! Все эти годы!"

— Но ведь она не виновата, Марк? — Мысль об Эльзе взволновала. — Мы её подстрекнули! Она не виновата, не настолько, чтобы находиться в клетке все эти годы!

— Это было решение Эриха! Но не буду врать — я был доволен таким его решением.

— Это неправильно! Это неправильно…

Мужчина вздохнул. Спорить не хотелось, оправдываться — тоже.

— Прости меня, Тамара… София, прости. Я так перед тобой виноват. Дай мне немного времени, мы уедем, в этот раз — навсегда. Ты забудешь эту жизнь как страшный кошмар.

Он наблюдал, как она одевает на себя рубашку. Они договорились, что к утру разойдутся по своим комнатам, чтобы не вызывать лишних подозрений.

— А та девчонка? Даша, кажется, — вспомнил Марк. — Как тебе удалось повесить на неё свою ауру? Это ведь трюк, доступный только ктархам… то есть таким, как мы.

— Не знаю, — София беззаботно повела плечом. — Это не совсем я сделала… Помнишь, я тебе говорила про две сущности?

— Не помню. Что ты говорила?

— Моё сознание… в нем живет какая-то сущность. Сложно объяснить.

Она видела, как мужчина напрягся после этих ее слов.

— Мне кажется, она меня защищает, ну или так было раньше. Я не знаю, что это за сущность, думала, ты мне скажешь.

— Не скажу, — ответил Марк, хотя неприятная догадка будто кипятком изнутри ошпарила.

Вывод напрашивается один: некогда наложенное им на душу Софии заклятие срикошетило.

Все же София являлась сафрон Эриха, а значит, обладала какой-то частью его силы.

Они с Эрихом спали вместе, и она могла напитаться его энергией, и уже в этой жизни обрести своеобразную защиту, которая ради удобства психики воплотилась в виде отдельной сущности.

Вопрос только в том, что именно известно этой сущности? Знает ли она, что на Софии отворотный ритуал, который отталкивает её от Эриха, делает последнего неприятным для Софии? И знает ли сущность всё остальное? Что он, Марк, стер некоторые её воспоминания, те самые, в которых Эрих проявлял себя с хорошей стороны? И что София — это не первое перерождение Тамары? Знает ли об этом?»

«Нет и еще раз нет», думал Эрих, «Я её не отдам. Она моя! В этот раз всё будет так, как нужно. В этот раз мне не придется её убивать!».

Ему было нужно не так уж много — всего лишь вернуть себе свою любимую Тамару. Разве ему, Марку, много нужно? Разве в любви не все средства хороши?

•• • ••

Понемногу, её воспоминания возвращались.

Уже на следующий день начали проступать детали из прошлой жизни: сонный кукольный городок Нюрберг, где родилась Тамара. Лицо чопорной матери и ироничного трудолюбивого отца. День её знакомства с Эрихом. Улыбка саркастичной тети. Лица учителей в балетной школе.

Воспоминания касающиеся Эриха по-прежнему были самыми неоднозначными, будто покрытыми дымкой.