— У вас талант, — вынес вердикт Эрих.

— Спасибо, герр Нойман, об этом мне уже говорили.

— Как много вам всего рассказывают, фройляйн.

Он задумчиво провел указательным пальцем по картине, а затем посмотрел на неё.

— Когда поженимся, ты не будешь мне изменять. Никогда!

Тамара задержала дыхание. Её прошибло холодным потом.

Стало действительно страшно, ведь глаза в тот момент у мужчины были… дикими. Это фраза так не соответствовала месту, контексту разговора! Она не понимала, почему именно сейчас он решил ей об этом сказать.

— Что… что вы имеете в виду?

Он ответил не сразу — стоял, молчал, разглядывал свою непутевую невесту.

— У твоих картин сильная энергетика… у этой — особенно. Ты была влюблена. — Он не дал ей ответить, слегка наклонился к девушке и сказал негромко: — Забудь. Ради его и своего блага.

Вокруг них сновали люди, они с любопытством косились на молодых людей. Тамара же неотрывно смотрела на Эриха.

— Я не понимаю…

— Чего не понимаешь? — мужчина разозлился. — После женитьбы ты будешь мне верна, Тамара. Если у тебя есть на этот счет сомнения — забудь.

Она разглядывала его лицо. Непохож на Марка, и в то же время… очень похож.

— А вы?

Вопрос дался ей нелегко, ведь она знала, что Эрих спит с Эльзой.

Мужчина ухмыльнулся, как будто она сказала глупость. Он промолчал, и тем самым ответил на вопрос.

Тамаре внезапно стало… одиноко. Пусто, больно, будто сердце иголкой укололи: не смертельно, но как же болит!

«Какой бы была моя жизнь, если бы он не чувствовал ко мне отторжения. Если бы, вместо Марка, пришел мне на помощь в момент, когда я в слезах убегала из балетной школы? Каким был бы его ответ в таком случае?».

— Вы…

— Что «я», Тамара? Несправедлив? Жесток?

— Вы…

И тут их окликнули. К Эриху подбежала девочка лет пяти, и уткнулась ему в колени. Мужчина приветливо улыбнулся, и взял девочку на руки. Его лицо мгновенно преобразилось, будто и не угрожал он ей мгновение назад.

— Здравствуй, Ингрид. Ого, какая большая!

Девчушка положила голову ему на грудь, что вызвало у мужчин смех.

Ингрид была светлокожей, светловолосой, улыбчивой. В детстве такие девочки напоминают ангелов, а во взрослом возрасте (если их правильно воспитать) превращаются в тех, что разбивают мужские сердца.

К ним подошла мама девочки. Ей было неловко за экспрессивное поведение чада, она вырвала дочку из рук Эриха, и поставила ту на пол.

— Простите, герр Нойман. Ингрид такая шустрая, я не успела её поймать. Она вас увидела — и сразу побежала.

Девчушка сразу спрятала лицо в складках маминого платья, и оттуда поглядывала то на Эриха, то на Тамару.

— Если уж мы здесь, герр Нойман, я бы хотела еще раз вас поблагодарить. Вы спасли нас от худшего!

— Не стоит благодарности. Я рад, что смог помочь.

— Пожалуйста, передавайте мои наилучшие пожелания госпоже Нойман.

— Обязательно передам.

Женщина поклонилась, и растворилась в толпе.

Тамара не удержалась от вопроса:

— За что она вас благодарила?

Мужчина усмехнулся.

— Мелочь, небольшая услуга… До встречи, Тамара.

И ушел, так же внезапно, как и появился.

Вскоре она узнала, что Нойман приобрел её акварель.

Два дня спустя Тамара встретила ту женщину на улице. И не удержалась — подошла, спросила у неё, за что та благодарила Эриха.

— Это какое-то чудо! — рассмеялась женщина. — Моя Ингрид болела, но герр Нойман нашел лекарства, и поставил мою девочку на ноги.

— Как поставил?

— Он пришел к нам, дал ей что-то выпить, посидел с Ингрид, а на следующий день она была здорова. Я подошла к господину Нойману лишь потому, что в прошлый раз он так быстро ушел, ему нездоровилось. Я не успела поблагодарить! Он постоянно куда-то спешит. Да и сама Игрид… так прикипела к мужчине. Впрочем, — женщина улыбнулась, — ничего удивительного, такой красивый мужчина. Вам так повезло, фройляйн, вы будете с ним счастливы. Счастья вам и вашим будущим детям!

Тамара испытала неловкость. Она постоянно забывала, что Нойман весьма известен в городе, и новость о его помолвке уже дошла до всех жителей Нюрберга.

Весь следующий день, Тамара только и могла об этом думать — зачем он спас девочку. Она решила поспрашивать у Марка.

— Он иногда так делает, спасает просто так, для себя, — отмахнулся Марк.

— Это сложно?

Марк понял, о чем именно спрашивала Тамара.

— Это нелегко, — вздохнул. — Излечить чужую болезнь — это заразится ею, пусть и на недолгое время, пока организм не переборет заразу. Но многое зависит от того, какая болезнь. Помнится, были случаи, когда и ктархов чума сводила в могилу. Забирать чужую болезнь — всегда больно, особенно смертельную.

Марк поцеловал ладонь девушки, поцеловал пальцы, кисти, внутреннюю сторону ладони.

— К чему эти вопросы? Ищешь Эриху оправдания?

— Нет, что ты, — усмехнулась девушка. — Не оправдания, нет, я просто начинаю понимать, что не со всеми он так холоден, ка со мной. Не со всеми, как оказалось, так самоуверен.

— Не со всеми, — согласился Марк, которому явно не нравилось направление мыслей Тамары. — Только с тобой. Хочешь знать, где он сейчас?

Эрих был с Эльзой, Тамара прекрасно об этом знала.

— Зачем ты так?

— А как иначе, Тамара?! Я никогда не говорил, что Эрих плохой, я лишь утверждал, что он тебя не любит. Не забывай об этом!

— Но лишь потому, что он не видит меня настоящую!? — разозлилась Тамара. — Во время самой первой встречи, я пришлась ему по душе!

— И что дальше?! Хочешь, чтобы он за тобой бегал? Мне вернуть все как было? Снять наложенные заклятия?

Тамара вздохнула. Кололо где-то в душе. Почему — непонятно.

— Не сердись, — она погладила его по щеке. — Прости, я не это имела в виду… Когда мы всё разыграем?

— Скоро. Эльза уже обдумывает мысль послать нашим родителям записку о том, что беременна.

— Глупая Эльза, — Тамара положила голову Марку на грудь. — Мне иногда её жаль.

— Не жалей, Тамара… Я лишь углубляю те чувства, которые в ней уже есть. Не завидуй она тебе изначально, я бы не смог так легко на неё повлиять. Она хочет увести у тебя Эриха, тут и к бабке не ходи.

— Марк, у нас всех есть в душе что-то плохое, черное… За это нельзя осуждать. В тебе, я уверена, тоже есть.

— Ты права, Тамара, во мне тоже есть… Но на то нам и дана голова, чтобы сдерживать дурные порывы. А Эльза сдерживаться не умеет! Думаешь, я не знаю, что она себе позволяет?!

Марк был прав, в последнее время Эльза-дура совершенно распоясалась. Она откровенно намекала Тамаре на свою связь с её женихом, говорила, что Тамара не заслуживает такого мужа. В такие моменты Тамаре хотелось выдрать глупой кузине все волосы.

Но она держалась. Сжимала кулаки, скрипела зубами, но продолжала играть роль глупой наивной невесты.

Еще немного… уже скоро они с Марком будут свободны.

— Он так меня целует, так целует. Он любит смотреть, как я раздеваюсь. Затем он подходит, бросает меня на постель… у него очень сильные руки, от его прикосновений я выгибаюсь дугой, и жду, когда его руки окажутся там… Эрих такой сильный, такой мужественный!

— Прекрати! Эльза, прекрати!

Эльза лишь усмехается, и откидывается на спинку дивана.

Тамара сама пришла к ней в комнату. Это было против правил, Марк бы не одобрил. Марк в принципе многое не одобрял. Он в последнее время был как натянутая пружина, которая разжималась, только когда она, Тамара, оказывалась в его руках. И тогда он целовал, гладил, расплёскивал себя по телу Тамары.

В такие моменты ей казалось, что он любил её больше, чем она его. Почему-то эта мысль казалась пугающей.

В тот вечер Тамара нарушила правила, и пришла в комнату Эльзы. Зачем — она и сама не понимала, либо врала самой себе.

— Ты проводишь ночи с моим женихом, Эльза.

Эта фраза вырвалась у Тамары, как только она переступила порог комнаты. Это был не вопрос, не оскорбление — это была уверенная констатация факта.