Ей исполнилось шестнадцать, когда Сафрон впервые меня увидела.

Мне тогда было двадцать три. Хороший возраст, хочу я тебе сказать. Хороший возраст для того, чтобы делать то, за что потом будет стыдно.

Она помогала Красному Кресту — ездила в детские дома, шила для детей одежду. Возможно, она действительно любила благотворительность, но я почему-то всегда думал, что к подобной деятельности её склонила тетка, которая считала, что благотворительность хорошо смотрится в глазах потенциальных женихов.

Мои родители следили за жизнью Тамары, я же интересовался Сафрон весьма поверхностно. Нашей первой встречи я ждал с затаенной злостью. Понимал, что девчонка не виновата, но голос в голове нашептывал, что она мне не подходит, что с нашей женитьбой можно повременить. Я был уверен, стоит мне проявить к Тамаре хоть немного внимания — и она сразу будет очарована. Я был неправ, София!

… Мы устроили благотворительный вечер в нашем доме.

Сафрон пришла на мероприятие в неброском черном платье под самое горло. Смотрелась она строго и миленько. У нее в принципе чаще всего был строгий вид. Острые черты лица, длинные руки, костлявые пальцы — вся будто из сплошных углов и костей сделана. А мне нравились женщины с формами, светловолосые, искрящиеся светом. Как ты понимаешь, Сафрон такой не была.

Когда наши взгляды встретились, меня будто током ударило, она же, как ни странно, осталась равнодушна. На меня смотрели всё женщины на том вечере, но только не моя будущая невеста. Меня это задело, моя неприязнь к девчонке усилилась. Почему так, я и сам до конца не понимаю.

Нас всех усадили за большой квадратный стол в большой гостиной. Меня посадили рядом с ней.

Девушка украдкой вертела головой, рассматривала мой дом, старалась не глазеть, но глазела больше остальных. Ей нравилось то, что она видела.

— Нравится? — спросил я.

Это была первая фраза, которую я произнес.

Сафрон посмотрела на меня. Глаза большие, удивленные. Пожалуй, у неё были красивые глаза. Я иногда шутил про себя, что её глаза — единственное, что в ней не костляво и не остро.

— Нравится? — повторил я вопрос. Учитывая, что смотрела она в тот момент на меня, это звучало очень провокационно.

Девушка смутилась. Я представил, как приятно было бы расплести её косу.

— Красиво… это ваш дом?

— Да… Эрих Нойман к вашим услугам. А как вас зовут?

Сафрон-Тамара представилась. Знакомство состоялось.

Я её не любил. Но я почему-то был уверен, что она в меня влюблена по уши, просто не умеет это показать. Каково же было моё удивление, когда она отказалась выходить за меня замуж.

Мы иногда встречались на каких-то мероприятиях, где я старался уделять ей внимание. Она была со мной мила и вежлива, как и все женщины, что меня окружали.

Я выждал месяц после нашего знакомства, и пришел к ней домой, просить у неё руки. Я был нагл, вел себя дерзко, а её родители подкрепляли такое моё поведение, они лебезили передо мной, и тот день был не исключение. Они собрались в гостиной, и смотрели на меня глазами, полными надежды. Услышав мое предложение, они обрадовались больше, чем предполагаемая невеста.

Чувства невесты были диаметрально противоположены. Тамара пригласила меня в гостиную, закрыла дверь изнутри, и как только мы остались наедине, сказала:

— Я не выйду за вас… Вы мне не подходите.

Она сказала это просто, не пытаясь ранить. Она просто констатировала то, в чем была уверена. С меня мигом слетела вся спесь.

— Почему? — спросил я, а у самого внутри разгорался пожар.

— Я не считаю, что смогу сделать вас счастливым, — ответила она так, как будто ответ лежал на поверхности, его и озвучивать не стоило.

— Это не вам решать!

— Хорошо, — она кивнула. — Тогда я не считаю, что вы сделаете счастливой меня. Вы — не тот человек, которого я ищу!

— А кого вы ищите?! Неужели вы думаете, что есть в этом городе кто-то лучше меня.

Девчонка на это снова хмыкнула. Промолчала, но глаза её говорили о многом.

Мне хотелось закричать ей в лицо, что она из бедной семьи, что она некрасива, что я, делая ей предложение, сделал ей услугу, о которой Тамара и мечтать не смела.

Наверное, она прочитала все эти вещи на моей лица, потому что усмехнулась и поплотнее укуталась в накидку. И повторила:

— Да, определенно не подходите, — как будто вынесла окончательный приговор.

Я подошел к ней, слегка «отпустил» энергетический поток, нагнал на неё чувство страха… затем желания…

Она закрыла глаза.

— Откуда тебе знать, Тамара, что тебе нужно?

Она меня боялась и желала — взрывная смесь. Но затем… девчонка открыла глаза, и посмотрела мне в глаза:

— Уйдите из этого дома… пожалуйста.

Её «пожалуйста» было лишь шелестом ветра, не более. Её требование уйти — в него она вложила всю свою энергию.

Я ушел из её дома в гневе и поехал прямиком в бордель. Там, впиваясь руками в сочную девицу, я наконец-то успокоился.

«Ей никуда от меня не деться», думал я, рассматривая кружево на нижнем белье девицы. «Хочет она того или нет, быть Тамаре моей женой».

Я умел заставлять людей делать то, что мне нужно. И её заставил…

Это было несложно: я надавил на её родителей. Её отец был ремесленником, продавал изделия из дерева, я поспособствовал тому, что у него резко уменьшилось количество заказов. Тамара любила родителей, и поддалась их давлению.

Несколько недель спустя, к нам домой явилась служанка Тамары: моя невеста приглашала меня к ней в гости. Я пришел, с цветами и кольцом. Она встретила меня у порога, сама открыла дверь. Смотрела прямо, резко.

— Я не сделаю вас счастливым, господин Нойман, — заявила она. — И я вас презираю за методы, которыми вы воспользовались, чтобы добиться своего. Но будь по-вашему: я приму ваше предложение.

— Верное решение, Тамара, — не удержался я.

Вот так мы обручились.

Я стал навещать её в её доме, иногда Сафрон приходила ко мне домой. Официально, её приглашала к нам моя мать. Тамара и Хайке Нойман неплохо спелись, моей маме уже слышался звон свадебных колоколов.

Получив Тамару, я успокоился, и занялся теми делами, которые меня волновали по-настоящему: отец учил меня управлять энергией, держать энергетические потоки под контролем.

У меня понемногу формировался четкий свод правил, и я до сих пор не понимаю, как люди во всем мире живут без этих правил. Это были не правила даже, а принципы работы энергии.

Например, что такое безответная любовь? Это не любовь, это влюбленность в некую куклу, которую человек создал в своей голове. Эта кукла — отбирающий энергию демон.

Инфантильность, ожидание, что где-то в будущем будет лучше, обжорство, гордыня — демоны, самые настоящие демоны, София.

Скромный человек, понимающий, кто он, никогда не полюбит безответно. Он не будет позволять себе думать о другом человеке, пока не поймет, что тот, другой человек, тоже испытывает к нему симпатию. Вот так всё работает.

Удивительно, но Тамара понимала эти правила, хоть её этому никто не учил. Я видел, как она смущается в моем присутствии. Видел, что она в меня не влюблена, её взгляд не был замылен ни моим статусом, ни моей внешностью. И меня это, откровенно говоря, раздражало.

Моя мудрая мать заметила мои метания.

— Тебе уже не пятнадцать лет, Эрих, — сказала она. — Уже сейчас твой энергетический запас вплотную подошел к критической точке. Еще немного, и ты начнешь вредить тем девушкам, с которыми сейчас так беззаботно ложишься в постель. Тебе нужна твоя Сафрон, помни об этом.

— Ты понимаешь, что мне она несимпатична?! — вспылил я. — У нас в семье уже два поколения не было Сафрон, и как-то выживали!

— Это потому, что мы слабее, чем ты, и тебе об этом прекрасно известно. Более того — другие роды знают, какой в тебе есть потенциал, и только потому продолжают относиться к нам с должным уважением. Но, будь ты таким же слабым, как мы с отцом — поверь, уже сейчас все бы перешептывались о понижении ранга нашей семьи. Так что перестань делать глупости — обрети свою Сафрон, иначе мы всё потеряем!