Вскоре они выехали по указанному адресу.

В дороге Нойман не пытался с ней разговаривать — был сосредоточен, задумчив и хмур. Софии это было на руку — ей бы самой происходящее как-то переварить.

Она знала, что, когда они окажутся в квартире девушки, София увидит комнату из сна. Она не сомневалась, что это было больше, чем просто сон. Но она по-прежнему не понимала, что всё это значит.

Что за чертовщина!!!

Собираясь утром в дорогу, София заглянула в свою шкатулку. Кулона из сна нигде не было.

Это был ее, Софии, кулон, она носила его, не снимая, последние лет пятнадцать, так давно, что уже и не вспомнить, откуда он у нее появился!

Как она могла не заметить, что он пропал? Когда успела его снять?!

В одном София была уверена: сказать Нойману о своих снах — это подписать себе смертный приговор.

Они приехали к нужному дому. У подъезда Ноймана уже ждала, судя по всему, его охрана, та самая, что так напугала Софию. Мужчины-волки, что сторожат свою территорию!

— Ждите здесь, — скомандовал Нойман. — А ты иди со мной, — это уже Софии.

— Зачем?

— Не беси, София!

Она молча последовала за ним, дурея от всего происходящего.

Они постучали в нужную дверь. Ответа ждали долго.

— Она может сдавать свою квартиру, или не жить здесь, — попыталась разрядись обстановку София, видя, как немец с каждой прошедшей секундой становится всё злее, еще немного, и сила его раздражения начнет крушить стены.

Дверь открыл мужчина. София помнила его из сна, это был законный муж Дарьи Жук, тот самый, которому вскоре предстоит потерять жену.

— Кто вы? — спросил мужчина, София перевела его вопрос Эриху.

— Я ищу Дарью Жук, она здесь живет?

— Да. Зачем она вам? Я ее муж!

— Что ж, придется по-плохому, — сказал немец задумчиво.

Он даже голос не повысил, не отдал никакой команды, но вскоре рядом оказалось два охранника. Один мгновенно скрутил хозяина квартиры, второй зашел внутрь. Нойман сделал то же самое.

София молча поплелась за немцем. Ничего хорошего от этого дня она не ждала.

Они нашли Дашу в спальне.

Девушка была одета в бежевый пиджак и плиссированную юбку — видимо, планировала вскоре покинуть квартиру. Охранник стоял у двери, но Дарью не трогал. Ему и не нужно было трогать — она была бела как мел и очень, очень напугана!

— Дашенька, — сказал Нойман с этим своим немецкий акцентом. — Не бойся меня.

Он говорил с ней на английском, но было видно, что девушка его не поняла. Не только от испуга — язык не понимала.

— Переведи, — попросил немец. Казалось, ему даже на одну эту фразу отвлекаться не хотелось.

София сделала, как было велено.

Нойман подошел к Даше, и начал пристально её рассматривать. И снова Софию затронуло чувство… будто она видит что-то очень интимное.

— Даша… не бойся. Тебе придется поехать со мной.

— Куда? — пролепетала девушка.

Немец заправил ей прядь за уши. Он любовался.

— В мой дом. Пошли.

Он взял ее за руку, и повел за собой. София не знала, что ей делать. Она просто не верила, что всё это происходит наяву. Поддавшись инстинкту, подошла к зеркалу, тому самому, что видела во сне. В зеркале отразилась она, сама обычная и привычная она.

— И ты иди, — обратился к ней немец, — переводить будешь.

София по-прежнему смотрела в зеркало. Это был не просто сон, всё это — совсем не просто.

— София! — из коридора послышался недовольный голос Ноймана. — Где тебя носит?!

Женщина бросилась прочь из комнаты.

** ** **

В салоне машины, помимо водителя, их было трое. Довольный Нойман обнимал перепуганную до полусмерти Дашу, София сидела напротив и за всем этим цирком наблюдала.

«Он ее похитил, — думала София. — Похитил, а я, получается, на стороне похитителя. Это нехорошо, это, конечно, очень нехорошо, но что будет, когда он узнает, что похитил он её не случайно?».

— Куда ты ее везешь? — решилась спросить София.

— К себе домой. Она там какое-то время поживет.

Он гладил руку Даши, но Даша подобную близость не оценила. Девушка смотрела на Софию с немой просьбой о помощи.

«Что я могу», мысленно отвечала на зов София. «Он тебя хотя бы не убьет, а вот меня очень даже может».

Ситуация была ужасающая, и почему-то немного глупая. София не понимала, зачем ее везут домой к Нойману. Если переводчиком поработать, то неужели у него в окружении не найдется более подходящих кандидатур? Зачем она сдалась Нойману?

Софии очень хотелось домой — отдохнуть и подумать. Почему-то даже размышлять о том, что приснилось прошлой ночью, в присутствии Ноймана было страшно. Настолько же страшно, как видеть собственное украшение в ложбинке на груди у Даши.

«Не сон это был, Софонька, совсем не сон! Ты ей это украшение на шею одела! Это твоё украшение!»

За Дашу София не очень переживала. Пока Нойман не узнает правду, он с неё пылинки будет сдувать. А какую, собственно, правду, он должен узнать? Что его привлекает не Даша, а тот кулон, что висит у неё на груди. Её, Софиин, кулон?

«Плохо, всё очень плохо», апатично размышляла София, упираясь локтем в окно, и двумя пальцами подпирая висок.

— Нойман, что ты будешь с ней делать?

Мужчина устало хмыкнул.

— Тебя это не касается, — и отвернулся к окну.

Помолчали.

— Послушай, если ты планируешь прямо сейчас тащить ее в койку, — выдала-таки София, — то я не советую это делать.

Нойман уже было хотел поставить Софию на место… но в последний момент передумал. Посмотрел на Дашу, которая — хвала системе образования! — английский понимала очень плохо.

— Почему?

«Господи, дай мне сил!»

— Ты же не слепой, видишь, что ей страшно. Оно и не удивительно — ты увёз ее из дома, от мужа похитил.

— Ой ей не муж! — повысил голос Нойман.

«Ну, это спорное утверждение».

— По закону — муж, и если девушка за него вышла замуж, значит, как минимум испытывала к нему симпатию.

— К чему ты клонишь?

— Не пугай девушку, Нойман. И если она тебе дорога, лучше постарайся наладить с ней отношения.

— Не лезь, — сказал мужчина недовольно, снова отворачиваясь к окну. Думал о чем-то. — Собери свои вещи, несколько дней у меня поживешь.

— С чего бы?! — возмутилась София. — Я тебе нашла невесту, больше ко мне претензий никаких!

Нойман нехотя объяснил:

— Ты вызываешь у нее, — кивнул на девушку, — доверие. Она начнет к тебе тянуться, и ты начнешь вкладывать ей в голову правильные мысли.

— Да с чего ты взял?! Мы и словом не перекинулись!

— У нее в поле растет твой образ… и будет расти.

— Что за…

— Не лезь, куда не нужно! — вспылил Нойман. — Собери вещи, и переезжай ко мне. Поняла?

Софии внезапно стало себя очень жаль. Ну что за жизнь такая… дерьмовая? Это она, получается, теперь обязана помочь ему соблазнить похищенную девушку?!

•• • ••

Они таки приехали в дом к Нойману, где для них уже был накрыт ужин. Заплаканную Дашу усадили по центру, рядом сел довольный Нойман, и София — с противоположенной стороны.

От подобного контраста хотелось то ли плакать, то ли смеяться: Ноймана, хоть он старался поменьше это показывать, аж распирало от радости, в то время как Дарья, казалось, выбирала наиболее удачное время, чтобы в очередной раз удариться в истерику.

Винить ее за это было нельзя — девушка пережила многое. А вот то, что Нойман не замечал, насколько Даше плохо и страшно, настораживало.

Софии и самой было страшно, но не настолько, как Даше, а потому она решила взять бразды правления в свои руки.

— Дашенька, ты, наверное, хочешь знать, что за ерунда… ситуация случилась сегодня утром, и почему ты находишься в этом доме. Ну-ну, не плачь… я даю слово, что ничего плохого с тобой не случится… послушай меня, я расскажу тебе одну историю… я думаю, тогда тебе все станет понятно…

Дарья всхлипнула. София в очередной раз спросила себя, как её угораздило ввязаться в столь мерзкую ситуацию.