Вдруг мучительница перестала брыкаться, захрипела и закатила глаза. Но не потому, что мы превысили полномочия при задержании, а потому, что ошейник начал стремительно сжиматься.

— Он собрался ее убить! Сделай что-нибудь! Только ты можешь снять удавку!

Зараза… Что же, ради мира во всем мире стоит потерпеть — благо, не привыкать. Набрал побольше воздуха, стиснул зубы и вогнал пальцы под обруч. Обруч, в свою очередь, вогнал иглы на всю длину. И если бы их не прижимал раскаляющийся металл, слетели бы за секунду. Сознание помутилось от обжигающей боли: кто хоть раз ловил занозы под ногти, все поймет без лишних слов. Остальным же могу лишь пожелать никогда не загонять туда занозы.

Кровь, смешиваясь и сливаясь в причудливые узоры, потекла по синеющему горлу. Я встал, как борец сумо, чуть раздвинул металл и просунул стопу в зазор между кольцом и позвоночником. Теперь иглы торчали и в пальцах ноги, зато я получил отличный упор, чтобы тянуть в полную силу, но при том не душить блондинку. Прижав ошейник к земле, одновременно рванул вверх всеми мышцами, как на становой тяге. От напряжения аж крылья выстрелили из лопаток и вонзились в плиты мостовой для дополнительной поддержки. Нимб засветился неоновой лампой, но не слепил, не жег, а наоборот остужал взмокшую кожу и успокаивал воспаленный мозг.

И все же я не мог порвать чертову удавку, хотя уже балансировал на грани сознания. То ли пуповина все еще работала, то ли у старших сестер какие-то особенные ошейники, но золото не поддавалось — хоть тресни. И когда вера в успех начала иссякать, кто-то взял меня под локоть и, скрипнув зубами, потянул вверх. Вскоре то же самое произошло и с левой рукой, и по тихому сопению и мягкой поступи я узнал Ангиз. Рядом же, все всяких сомнений, стояла Хира.

— На счет три, — в бессилье выдохнула суккуба. — Как в гребаной сказке про гребаную репку.

— Раз, — начал отсчет, как главное действующее (в обоих смыслах) лицо.

— Два, — выдохнула ассасин.

— Три!!! — заорали хором, вложив в толчок все оставшиеся силы.

Тихо щелкнуло, а потом рвануло еще громче силового ядра. Красная ударная волна опрокинула на спину, но в окровавленных руках остались обломки металла. Мы победили. И девчата немедленно начали праздновать.

— На тебе. На, на, на! — Хира пинала Экзеру копытом по заднице.

Ангиз помогала, охаживая по спине и плечам. Блондинку били не смертным боем, а скорее выпускали пар, и все же поспешил на выручку.

— Вы чего?! — палач каталась по земле и пыталась закрыться руками. — Я же не сама! Я не нарочно!

— Все, хватит! — встал над беззащитной жертвой и развел ладони. — Угомонились! Скоро сюда явится подмога. Забираем Ларгиту и валим.

— Можно с вами? — милашка подняла огромные глазища и свела кулачки у подбородка. — Пожалуйста. Иначе Владыка меня прикончит. Можно? Можно, можно?

— Нужно! Веди сюда сестру!

— Она уже здесь, — Ангиз указал на сутулую фигуру у края площади. — Я открыла камеру, когда взламывала ядро.

Девушка подошла, шатаясь, и рухнула рядом с нами на колени. Шмыгнула, всхлипнула и закрыла глаза. Сквозь плотно сжатые веки на пыль площади закапали слезы.

— Этого не может быть… Отец никогда бы… не приказал пытать и казнить меня. Я же… я же… младшенькая… А он… велел убрать меня, как мусор.

Я присел рядом и погладил спутницу по дрожащей спине. Что тут скажешь — розовые очки разбиваются стеклами внутрь.

— Ну, как-то так, — Хира отрезала последний лоскут и завязала узелок.

Я посмотрел на растопыренные пальцы. Больше всего это напоминало гипс и ощущалось точно так же.

— Где ты училась бинтовать? В Древнем Египте?

— Захочешь отлить — могу подержать, — Экзера села поближе и подмигнула.

— Отвали от него, иначе руки переломаю.

— Боюсь-боюсь, — палач подперла щеку ладошкой и принялась выписывать на столе круги ногтем. — Разве ты не за свободную любовь?

— Я тебе сейчас такую любовь устрою — месяц ходить не сможешь…

— Хватит, — я коснулся плечом стены. — У меня нет ни сил, ни возможности вас разнимать.

— Бедняга, — Экзера томно вздохнула. — Голодный, холодный, израненный и неудовлетворенный. Совсем за своим мужиком не следишь.

— А ты хочешь помочь? — Хира выпрямилась и уперла кулаки в бока.

— Конечно. Я безмерно благодарна этому храброму юноше.

— Тогда приготовь пожрать. И раздобудь лекарства и спальники. А я как раз займусь последним пунктом.

— Лекарства нужны, — в кухню бесшумно вошла Ангиз. — И срочно. Ларгите сильно досталось в пыточной. Но хуже того — она ревет, не переставая.

— Малышке разбили сердечко, — Экзера выпятила нижнюю губу. — Какая жалость.

— Заткнулась бы… А вообще, нам всем не помешает вымыться, отдохнуть и подлечиться. И для этого лучше всего подойдут серные источники. Ближайшие в часе на запад.

— Хорошо, меняй курс. Пойду поговорю с нашей ведьмой. А ты, — кивнул ассасину, — следи, чтобы эти не сцепились.

— Настоящий самец, — мечтательно прошептала блондинка. — Ты его недостойна.

Ларгита лежала, накрыв голову подушкой, и приглушенно рыдала. Я присел на край и положил руку на спину, не боясь, что покажусь пошлым — в таких перчатках все равно ни черта не чувствовал.

— Вы пришли, чтобы меня наказать? — донеслось из-под подушки.

— Давай уже на «ты». И нет, я пришел, чтобы помочь.

— Зачем? Для чего? Я бесполезная неблагодарная дура, — она свернулась в клубок. — Просто дайте мне спокойно умереть.

— Если бы я хотел дать тебе умереть, то не лез бы в город.

— Простите… Это все я виновата.

— Господи… — выдохнул и покачал головой. — Я ни в чем тебя не обвиняю. Просто говорю, что ты важна для нас.

— Но я… бестолочь.

— Ага. Которая чуть не убила меня, в отличие от остальных. И убила бы, если бы не передумала в самом конце.

— Ну вот! Потому что бестолочь…

— Да нет же! Ты добрая и чуткая девушка, а это у Владыки не в цене. Он предпочитает совсем другое. Поэтому мы его остановим. Все вместе.

Ларгита всхлипнула в последний раз и потерла покрасневший носик.

— Тогда я с вами.

— Вот и…

Снизу раздался жуткий грохот, будто опрокинулся кухонный стол. Да только его же прикрутили к полу… На выходе из комнаты чуть не налетел на Ангиз.

— Артур, я не смогла их…

— Да понял уже!

Придерживаясь локтем за поручень, сбежал на первый этаж. Девушки уже перекатились в холл, швыряя и мутузя друг друга так, что никакой Джине Карано и не снилось. Понимая, что со своими клешнями вряд ли смогу их растащить, не придумал ничего иного, кроме как отозвать Хиру. Оставшись в одиночестве, Экзера несколько раз саданула по полу и лишь потом встревоженно посмотрела на меня, стоя посреди комнаты на четвереньках. Миг спустя взгляд из испуганного превратился в пошлый, палач задрала хвост, прогнула спинку и тихонько взрыкнула.

— Это я начала, — сказала, подобравшись ближе и закусив губу. — Можешь наказать меня, как только захочешь.

— Правда?

— Да…

— Марш туда, — указал на угол слева от дверного проема. — И стой, пока не разрешу выйти.

— Но, я думала…

— Марш. И поднимись, пол грязный.

Палач опустила голову, ткнулась лбом в стык стен и свела руки за спиной. И не успел я призвать суккубу, как особняк на полном ходу во что-то врезался и завалился на бок. Я грохнулся на стену, внезапно ставшую полом, сверху приземлилась Ангиз, а на нее — Экзера, вереща и цепляясь коготками за базальт. Краб-паук попытался выпрямиться, дернулся пару раз и затих.

— Арграхира!

Суккуба тоже приземлилась на кучу-малу, чуть не раздавив меня в лепешку.

— Что случилось?! — прокряхтел, выбираясь из-под завала.

— Краб потерял управление! Потому что кое-кто любит вышвыривать возницу в иное измерение!

— Ты говорила, он сам едет!