Его слова не зацепили Ориана Деймарра Айрелла Нэррета. Он знал, что он очень молод, знал, что всё его влияние держится лишь на авторитете отца, знал, что все лорды Малого Совета не воспринимают его всерьёз. Знал и понимал, что это правильно – он действительно не успел совершить ничего значимого, что бы внушать уважение. Или страх. Что ж, сейчас он делал первый шаг если не к первому, то ко второму. Даже если Ферокс будет недоволен его решением, лорды задумаются о том, что «этого мальчишку» нужно, как минимум, опасаться.

Ориан поправил перстень с личной печатью на безымянном пальце левой руки, приложил оттиск к пергаменту, утверждая приговор, и спокойно ответил:

- Как скажешь, Даймирр. Значит, тебя приговорил упивающийся чужой властью сопляк, – он сощурил глаза и добавил. – Но как ты, такой искушённый в делах и интригах, подставился под такой бесславный конец?

Одоасер дёрнул головой, словно Ориан отвесил ему оплеуху.

- Эксент наследник, – всё это время Сандалф словно находился в каком-то ступоре. Но едва оттиск с перстня Ориана возвел приговор в статус приказа, снова обрел дар речи. –Прошу вас, пересмотреть решение. Я готов принять любое наказание, но смерть не позволит мне искупить мою вину…

- Ты жалок, Сандалф, – презрительно сказал Одоасер.

Племянник бросил на дядю злобный взгляд, снова повернулся к судейскому столу, но Ориан опередил его:

- Я не меняю своих решений.

Террелл едва заметно усмехнулся. В этот же миг открылись западные двери, и в зал снова вошли драконы приставного отряда. Сандалф затравлено оглянулся, Одоасер лишь презрительно поджал губы. Он знал, что выхода нет. Порталы в зале суда не работают, его собственную магию блокирует магия молодого чёрного дракона. Глупость и жадность его племянника привели его к Арке. Он должен был предвидеть это. Должен был понять, что безумие, которым страдали отец и дед Сандалфа однажды пробудится и в нём. Но надеялся, что племянник получает достаточно для удовлетворения собственных амбиций. Что ж, он ошибся. Эта ошибка будет стоить ему жизни. Фамильяр флейты мог предсказать любое будущее, мог поведать о скрытом прошлом. Единственные на кого не распространялась его власть, это участники ритуала, те, кто присутствуют во время призыва. Сандалф всегда был рядом с ним во время призыва фамильяра, и о его предательстве артефакт рассказать не мог.

Приставы выстроились полукругом за спинами Даймирров. Ориан ещё раз пробежал глазами текст приговора… и передал его брату. Террелл тоже прочёл пергамент, и огласил приговор. В своей краткой манере:

- Одоасер и Сандалф Даймирры виновны в предательстве интересов Реншаара и мира драконов в угоду собственным интересам.

- К исполнению, – велел Ориан, и усмехнулся – обычно приговор зачитывался от пяти минут, до часа – со всеми титулами и прегрешениями. Это было утомительно. Что ж, Террелл сэкономил им немало времени.

Четверо приставов выступили вперёд – двое к Одоасеру, двое к Сандалфу. Младший Даймирр закричал, едва руки драконов опустились на его плечи, и приставам пришлось его скрутить. Одоасер лишь брезгливо передёрнул плечами, сорвал с себя мантию лорда Малого Совета, и демонстративно бросил её на пол. Ещё раз повёл плечами, отстраняясь от протянутых к нему рук приставов, и сам повернулся и пошел к Арке. Он уже понял, что спасения нет, и всё, что ему осталось – это умереть достойно. И лишь неприязненно морщился, слушая вопли Сандалфа, которого волокли следом.

- Он достойно держится, – заметил Террелл, глядя на Одоасера.

- А что ему остается? – жёстко усмехнулся Ориан. – Он не разглядел опасность у себя под носом. Он может сколько угодно называть меня сопляком, но понимает, что прокололся сам, не разглядев гниль в собственном племяннике.

- За то, как он говорил с тобой, – заметил Террелл. – Отец бы всё равно казнил его.

- Мы этого уже не узнаем, – хмыкнул Ориан, но понимал, что брат прав.

Ферокс мог наказать своего сына за самоуправство так, что у того небо с землёй местами поменяются, но подобных слов в отношении своих детей, повелитель драконов не простил бы никому.

Одоасер шагнул под своды Арки, повернулся, с каким-то вызовом уставился, на чёрных богов-драконов, расположившихся за судейским столом. В стенах Арки были специальные круглые ниши – там, при помощи обсидиановых браслетов, закреплялись запястья осуждённого, и он оказывался распят под тускло мерцающим светлым сводом. Браслеты защёлкнулись на запястьях Одоасера. Он инстинктивно дёрнул руками, но оковы держали крепко. Арка была артефактом, созданным на заре самого мира, когда первые драконы уже выстроили иерархию. Чтобы убить любого дракона, достаточно одного слова повелителя. Но первые решили, что казнь должна иметь какое-то обрамление. Арка была вырезана из цельного куска так называемого дымного льда, редкого минерала, который можно найти лишь на пустошах межмирья – губительного пространства из осколков погибших миров. Чёрные камни на своде и внутренних стенах Арки – сложный магический сплав из черного обсидиана, сельфира и жидкого пламени Джаттарта – самого большого вулкана мира драконов. Магический импульс запускал собственную магию камней, и они порождали чёрное пламя. А благодаря свойствам дымного льда пламя пожирало лишь того кто был под его сводами, не обращая сразу жертву в прах, а сжигая ее в течение минуты, или около того. Первые считали, что приговоренный судом или повелителем не должен получать легкую смерть.

Приставы отступили. Ориан послал в Арку короткий, но мощный магический импульс. Чёрные камни хищно блеснули гранями. Огонь возник, заполнив собой проём Арки, и тут же обвился вокруг заключённого дракона – матово-чёрный, словно состоящий из мельчайших частиц чёрного пепла, и обрывков тёмно-серого тумана, прорезаемых тонкими, синими молниями. Фигура Одоасера утратила чёткие очертания, размытая в центре огненного столба. Одежда на драконе загорелась, он дёрнулся раз, другой, словно хотел вырвать руки из зажимов. Видимо, Даймирр хотел умереть гордо и молча, но первые не зря потратили столько сил, создавая Арку. Дракон не выдержал и закричал, громко, пронзительно, перекрывая громкий шелест пламени и треск синих молний. Он кричал секунд двадцать, потом его крик захлебнулся. Еще столько же в глубине пламени билась неясная фигура. А потом огонь доел свою жертву и затух сам собой. Чёрный огонь и синие молнии исчезли, а от Одоасера не осталось даже пепла.

Приставы потащили к Арке Сандалфа. Тот явно не обладал холодной сдержанностью своего дяди. Он с рычанием вырывался их рук стражей, но его держали крепко. Уже зафиксированный в Арке, он, похоже, совсем обезумел от страха близкой смерти – он кричал, умолял, угрожал. Но молодые чёрные драконы даже не смотрели на него. Они изучали флейту. Лишь одни раз Ориан глянул на младшего Даймирра, чтобы снова активировать Арку.

- Я полагаю, – чуть саркастически поинтересовался Террелл, – эта фамильная реликвия не вернётся к Даймиррам?

- И как ты догадался? – в тон ему хмыкнул брат. Шипело чёрное пламя, трещали молнии, орал сгорающий Сандалф. – Только что делать с его женой? Она тоже знает об этой флейте и её свойствах. А мне почему-то не хочется, чтобы эта информация начала расползаться.

- Ничего не делать, – пожал плечами брат. – Если она умная женщина, то поймёт, что произошло, и будет молчать. К тому же, она ждёт ребенка. Вряд ли она захочет рисковать им, привлекая к себе и остальным Даймиррам ещё большее внимание.

Чуть подумав, Ориан согласно кивнул. Чёрное пламя снова утихло. Жестом, Ориан отослал приставной отряд, взял флейту и поднялся из-за стола.

- Пойдем, – ухмыльнувшись сказал он. – Нам тоже нужно найти женщину, которая сможет сыграть на флейте и призвать этого фамильяра.

* * *

- Как-то не сильно она похожа на могущественный артефакт, – с сомнением произнёс Крис, крутя в руках невзрачную флейту. – Какая-то… очень простая на вид.

- Вряд ли древние вообще задумывались о том, чтобы то, что им принадлежит, имело красивый вид, – заметил Ориан. – К тому же, ты сам должен чувствовать – сколько в этой вещи силы.