Да уж, странная, учитывая что по имени зовут как правило любовников… Или я такая ретроградка…

— Хорошо, леди Хелен-Инга. Станцуем?

— Да — ответила она с предвкушающей улыбкой.

Я заказала музыку. Танец «Страсть» под восточные напевы и бешеный ритм танцуется в паре, это танец соперничество, танец экзамен. Мы закружили друг против друга, хвастаясь мягкой текучестью тел, с убыстрением ритма, движения стали приобретать резкость и законченность, появились вращения и прыжки, мы то соединяли танец, копируя друг друга, то вновь разбивали его на два ручейка. И вот музыка достигла апогея, ритм зашкаливал, дикие первобытные звуки дудки звучали яростью и заставляли раз за разом отрываться тело от земли. Хелен-Инга прекрасно чувствовала музыку и замечательно владела своим телом, конечно, я б могла задать такие прыжки и такие позы, повторить которые она бы не смогла. Но зачем? Какое упоение танцевать с почти равным партнером, при этом зная, что все равно лучше ее. Мы закончили танец прыжком с приземлением на колени друг против друга, яростная музыка смолкла, как будто унеслась в другое измерение. Мы остались лицом к лицу, гордость не позволяла глубоко и шумно дышать. Я рассмеялась счастливым, довольным смехом, она присоединилась, мы вскочили на ноги. Слова были не нужны. Говорят, мальчишки чтоб узнать друг друга получше, дерутся, я их понимаю. Этот танец многое рассказал нам друг о друге. И как часто это бывает, достигнув какого-то пика, понимаешь, что надо разойтись, чтоб не скатиться вниз. Что мы и сделали, зная, что в ближайшие дни опять встретимся, здесь или на ипподроме.

Надо ли говорить, что остаток ночи мы с Эфенди проспали оба «без задних ног». Под вечер, на следующий день, который я провела между ванной, бассейном и массажным столом, гости заполонили все свободное пространство, все столики, скамеечки и пуфики. Они пришли на Алекса, и Эфенди зная его тонкую психическую организацию, а проще говоря, придурь, ломал голову, как уговорить его выступать. Я одела опять длинное шелковое платье с рукавами, но более яркое, черное с красным и желтым, в нем я была еще больше похожа на хищницу, и пошла искать Алекса. Ну конечно, он сидел в своем домике и даже не думал, выходить играть. Я явилась как грозная богиня, минуту мы рассматривали друг друга.

— Я хочу танцевать, — сказала я мягко.

— Там толпы… — как-то безнадежно отозвался Алекс. И тут меня озарило.

— Они тебя не увидят, и ты их тоже.

Он заинтересовался.

Дон Диего все организовал в лучшем виде. За ширмой был виден лишь силуэт и Алекс хоть и с боку, но видел наш с Эфенди танец. Танцевали мы меньше чем вчера, позволяя и другим парам выступить. Алекс настолько разошелся, что сам убрал ширму, чем сорвал аплодисменты — как бы он ни боялся людей, а их восхищение ему было нужно как воздух. Вечер прошел замечательно. Дон Диего то и дело бросал на меня восхищенные взгляды, а я поймала себя на том, что защитной реакцией на его напор был смех. При первых же его попытках флиртовать, у меня уходили все силы на то чтобы не рассмеяться ему в лицо. Поняв, что со мной каши не сваришь, дон переключился на царственную даму в полумаске. Я сначала не обратила на нее внимание, а потом до меня дошло, что это леди Шур. Первая Шур, глава диверсантов и убийц, официально конечно ее род числился просто военными-десантниками, но в реальности, это были люди разрубавшие узлы. Я резко захотела спать, и мы тихонько скрылись. Эфенди предпринял попытку меня обольстить, но передо мной так явственно всплыл образ Дарела, что я однозначно отказалась, чем похоже расстроила милого друга.

Просыпаться утром с бывшим любовником в одной постели, не самый лучший способ сохранить верность любовнику нынешнему. Увы, я обещала себе ни в чем не отказывать, и тем не менее держалась целых два дня. Я сдалась и не пожалела, Эфенди был великолепен.

— Я уже начал за тебя переживать, — сказал он потом с улыбкой, — мы ж никогда не делаем фетиша из плотской верности.

— Так-то оно так, но он действительно, много для меня значит.

Позавтракав и наведя гламур, мы отправились на ипподром. Эфенди на Вороном все-таки победил в скачках с препятствиями, а в спринтерском забеге пришел четвертым из десяти. Если бы дистанция была побольше, то мог бы прийти и первым, Вороной мог скакать в своем максимальном темпе похоже часами, тогда как спринтеры быстро выдыхались. Танцевать Вороной не любил хоть и умел, он быстренько отпрыгал, смешно выводя ноги, поклонился в мою сторону и нагло утрусил в загон. А вот в джигитовке Эфенди был просто неподражаем, он выступал седьмым и выгодно отличался от остальных, я думала, что победа у нас в кармане. Но девятым шел невысокий белобрысый паренек, который до этого не попадал в первую пятерку ни в одном соревновании, и выдал то же что и Эфенди только, чуть круче. Для меня Эфенди все равно был лучшим, потому что с его ростом и комплекцией пролазить под брюхом у коня посложнее, чем тому мелковатому. Оценки у них получились одинаковые. Я поискала кто же «прекрасная дама» белобрысого, это оказалась леди Шур. Пока донжаны готовились выступить еще раз, леди перебралась со своего места ко мне.

— Ваше лицо мне смутно знакомо, — сказала она глядя, тем не менее, на мою «душу».

— Викен-Синоби, леди, — я решила не называть фамилии, она опять была в полумаске.

— Ах да, Викен, вы очень похожи на своего отца, — я молча поклонилась

— Однако, как быстро растут чужие дети, — продолжила она светским тоном. — Вы живете на родине? Что-то я вас не встречала раньше…

— Нет, последние девять месяцев я провела на Дезерт, леди Шур, — все же решилась я.

— Ах, бедный ребенок, — рассмеялась она.

— А до этого я два года обучалась в Тропезском космолетном, — хотя вы наверное и так это прекрасно знаете, про себя добавила я. Шур, помогали Соболевым в их обязанностях, впрочем как и Ларины и Грюндеры да и Синоби — эти семьи занимались и внутренней и внешней безопасностью.

— И как вам Тропез?

Ну да, как же не проверить человека проведшего два года на сытой «демократической» планете.

— Мне хочется начать плеваться по поводу зажиревших и отупевших индивидуумов, которые не имеют понятия о своем месте в этой жизни, но боюсь, вы воспримете это как отрепетированный спектакль, — сказала я с улыбкой.

Она улыбнулась тоже.

— И что же…, если б вам представился выбор между Дезерт и Тропезом, что бы выбрали?

Интересный вопрос.

— Сейчас, я бы выбрала Дезерт.

— А тогда, год назад?

— Я бы пошла и спросила у отца, — а какого ответа она ждала, интересно? Я не могу распоряжаться собой, пока я в долгу перед отцом. Он обеспечил мне образование и подготовку, согласно моему симвотипу «охранника» и предлагает работу, подходящую мне как психологически, так и физически. Мой долг быть достойной дочерью.

Она рассмеялась.

— Викен, всегда был богатым, похоже, сейчас разбогател еще больше.

Я склонила голову.

— В ваших устах, леди Шур, это похоже на насмешку, — глава огромного рода, говорит о богатстве семьи состоящей из трех человек. Она поняла, что я имела в виду.

— Не ищите того, чего нет, — ответила она, и я склонилась в молчаливом извинении.

— Так что? Лорд Викен не одумался и по прежнему тянет в нексты своего сына? — ничего себе вопросики, леди решила вытрясти из меня всё что можно, и ведь не откажешь.

— Отец еще не определился с наследником, — неопределенно ответила я.

Она рассмеялась.

— Ну вот, а говорят, что вы не можете быть дипломатом.

Конечно, не могу, так бы и придушила тетку, только она, похоже, сама кого угодно придушит.

Наконец появились донжаны, избавив меня от необходимости продолжать этот разговор. Победил донжан леди Шур, я была почти рада, кто знает, как эта дама относится к проигрышам.

По общей сумме балов победил донжан Хелен-Инги, интересный мужчина за тридцать, победивший в заезде спринтеров и вольтижировке, а вторым оказался к моему удивлению Эфенди. Когда мужчины торжественно попередаривали свои призы дамам и пошли переодеваться, леди Шур опять пошла в атаку.