Боль!
Нет! Только не в ее глазах! Не в этих бездонных шоколадных озерах.
Нет! Я не буду ее ломать.
Я вижу, — ответил он, приняв важное решение и переводя затуманенный взгляд на иллюминатор, с трудом выговорил, — это ненадолго. Что ненадолго? — тут же переспросила Стефания. Ты недолго пробудешь в России. Извини, это был мальчишеский поступок, — объяснил Николай, по-прежнему наблюдая за небом в иллюминаторе. Он был подавлен.
Значит, так просто!
Извини!
Мальчишеский поступок?!
Интересными бывают мальчишки после тридцати с собственными самолетами!
Спасибо, что согласился! А теперь можно ли мне все же вернуться домой? — иронично, но с обидой в голосе заявила Стефания. Можно, но не так быстро, — Николай снова смотрел ей в глаза, в его глазах зажглась искра надежды, — я хочу, чтобы мы узнали друг друга, хочу знать, какая ты. Уже узнали и очень близко. Я обыкновенная. А теперь предлагаю разговор закончить. И как следствие нашего достигнутого взаимопонимания после посадки немедленно пересадить меня на другой самолет, желательно летящий в Одессу. Нет, — уверенность и решимость снова возобладали в его голосе, подавляя все остальные чувства и эмоции. Нет? — Стефания стала закипать от безрезультативного разговора.
Сколько человеку необходимо объяснять, что я не хочу здесь находиться! Тем более подчиняться его диктаторским требованиям. Непонятно, к чему это все приведет!
Вспыльчивый, но такой притягательный…
Только об этом не думай…
Думай, но не об этом…
А об этом?..
Стефания боролась со своими чувствами. Наверняка любая девушка была бы польщена подобным вниманием. Или испугана до смерти? Может, на седьмом небе от счастья! От такого идеального мужчины и пристального внимания с его стороны.
Идеального?
Я так думаю?
Нет, лучше об этом сейчас не думать!
Это обычные отношения между мужчиной и женщиной. Я прекрасно понимаю, что за этим последует. И не хочу этого.
А как же — может, он тот самый?
Может и нет!
Но как бы хотелось, чтобы именно Николай был тем самым! Тем, с кем она была бы счастлива. Но наверняка это ненадолго, очень ненадолго. Он сам так сказал. Не-на-дол-го…
Сомнения, вот что горчит… Горчит и дает неприятный привкус. Всему и всегда.
Мне же нужно надолго? На-дол-го…
Да! На всю жизнь! А может этот миг и есть вся жизнь или вся жизнь в этом миге? Если так, то все очень быстро происходит. Хотя, может и не очень. Но главное, что и это проходит… В этом и боль, и радость человека… В проходящем. В мгновении…
Давай договоримся? — предложил Николай, потянув мышцы шеи вправо-влево. Его подбородок к концу дня покрылся черной щетиной, подчеркивая угловатость и мужественность. Нет, никаких переговоров с безжалостными захватчиками, — засмотревшись на его красивое лицо, с трудом выговорила Стефания. Значит, я захватчик? — обрадованно спросил Николай, смакуя это слово вслух. Нет, еще хуже, — не останавливалась Стефания. Да? А кто еще хуже захватчика? — подыграл ей Николай, улыбаясь мальчишеской залихватской улыбкой. Диктаторский захватчик, — торжественно заявила Стефания, продолжив, — вот я даже не могу ремень расстегнуть. Сижу здесь привязанная, как туземец, в отличие от тебя.
Наклонив голову набок, Николай ответил:
От меня? Мне нравится, как это звучит. Что именно? — в недоумении переспросила Стефания. То, как ты меня снова назвала на «ты», — объяснил Николай просто, поглаживая двумя пальцами кресло возле своей ноги. Тебя никто на «ты» не называл? — удивленно уточнила Стефания.
Он улыбнулся наивному вопросу Стефании. В его годы этим обращением не удивишь никого! Но в ее устах это звучало по-особенному.
Называли. Но с твоих прелестных губ это звучит по-другому, мне приятно, и это так по-особенному. Вы ошибаетесь! Я так называю сотни своих знакомых и друзей. В этом нет ничего необычного и особенного. Но спишь ты только со мной.
Стефания вмиг покраснела, как мак. Да как он смеет! Убежденный бесстыдник!
Я думаю, с вашей стороны это звучит грубо, — сдерживая негодование, отчитала его Стефания.
Как она это сделала! Николай восхищался ею. Отлично воспитанная, Стефания не позволила себе ничего нецензурного на его провокационные речи, но своей удивительной выдержкой и правильными словами поставила его на место.
А мы опять на «вы»? — Николай повернул разговор в другое русло, проверяя, на что еще способна его Стефания. Да, — сказала она твердо. Значит, это было грубо? Да, — повторила она свой ответ, не меняя интонации. Хочешь, я покажу тебе настоящее извращение? Нет, — отчеканила Стефания, испуганно озираясь по сторонам. Так категорично? — спросил Николай, явно подтрунивая над ней и развлекаясь. Да. Я думаю, ты могла бы и подумать, прежде чем категорично отказываться, — уговаривал он строптивую девушку, так безапелляционно отказывающую и себе, и ему в чувственном наслаждении. Нет, однозначно нет.
Стефания не понимает, что уже то, что они делали, отличается от того, что позволяют себе многие пары.
Но ей понравится.
Она будет просить меня делать это с ней еще и еще…
Его мысли унесли его далеко, а сам он не сводил с нее обжигающего взгляда. Его пальцы еще сильнее сжали обивку кресла.
— Не нужно смотреть на меня такими глазами! — испуганно попросила Стефания, наблюдая за его постепенно растущим напряжением во всем теле.
Какими? — невинно спросил Николай. Вот такими… Ну как будто ты знаешь, что именно у меня под кожей… И твой взгляд равнозначен голым рукам… И…Под кожей и голыми руками… — он причмокнул губами, пробуя слова на вкус. — Да, мне однозначно это нравится. А мне…Тише. Дай насладиться этими словами и этим моментом. Тобой, связанной и сидящей напротив меня. Про ремень можно было и не напоминать, но раз вы это сделали… Хочу выразить по этому вопросу свое мнение.
Николай резко прервал Стефанию всего одним словом:
Нет. Почему нет? Вот я думаю… — начала весело Стефания. Если бы та сидела спокойно и не пыталась что-то выкинуть, будучи с расстегнутым ремнем, — он замолчал, подчеркивая важность его слов, — в этом случае я бы расстегнул на тебе ремень. Но я в этом не уверен. А ответственность за людей в самолете несу я. Ты считаешь, что я смогла бы навредить кому-то? — недоверчиво переспросила Стефания, ее зрачки вмиг расширились от несправедливого подозрения. Но тут же, поменяв подход, подчеркнуто заявила:
— Моя реакция на происходящее с тех пор, как я встретила вас, саму меня удивляет.
Не умышленно, но вполне вероятно, — все-таки счел нужным разъяснить Николай.
Стефания разразилась длительным пояснением видения ею ситуации:
И это ты говоришь мне? Да знаете ли вы… Что я от природы мягкая и покладистая, которая не привыкла нарушать нормы и правила? Даже самые нелепые! Да, для меня обычным является переход только на зеленый свет в ночное время, когда на дороге нет ни одного участника дорожного движения! Я свято соблюдаю все правила! Не согласен. Стефания, это твоя броня. Ты маскируешь себя под серость, под всех. Так поступают многие и в конце концов забывают, что они на самом деле вначале притворялись, а потом привыкли. На самом же деле в тебе горит внутренний огонь, который сильнее всего на свете. И тебя он сильнее. Его свет опаляет и сжигает. Хочу его, хочу для себя, хочу. Очень… Ну а последствия…
Николай замолчал, задумчиво глядя в уже пустую чашку.
Что последствия? — не выдержав напряжения, переспросила Стефания. Последствия могут быть на самом деле губительны для тех, кто не готов и не понимает твоей силы и огня. Да? Как же так! Мы перешли на необъяснимые силы природы? А если человеческим языком? Ты особенная…Я особенная? — спросила Стефания, сраженная неожиданным комплиментом, сказанным невзначай.
Видел ли он себя в этот момент?
Вот он!
Это да! Мурашки по коже и из-под кожи. Сводит с ума одними своими глубокими серыми глазами.
Ты ведь даже не понимаешь этого? Не осознаешь? — не унимался Николай, внимательно изучая смену эмоций на лице Стефании. А что здесь понимать? Украинки — девушки особенные. Да и во всем мире девушки такие, — попыталась объяснить свою позицию Стефания, пожав плечами. Нет, не такие. Конечно, славянские девушки особенные, но ты букет.
