Еще один вопль. Все камеры уставлены на Надин. Елари заметила, что ее руки сами собой впиваются в палку, на которой закреплен плакат, поднимают его выше. Надин умела говорить так, чтобы вдохновить кого угодно. Даже такую насквозь фальшивую дрянь, как думала о себе Елари.

Елари была счастлива, что ее зеленые глаза спрятаны за высококлассными натуральными линзами, потому что ей казалось, что без линз каждый сможет заглянуть в ее душу и увидеть там гниль.

Надин продолжала вещать. Сквозь пелену воспоминаний до Елари долетали слова о том, что «мы требуем, чтобы Ремил Ланс подал в отставку», и «нам нужно новое правительство, нам нужен лидер, который сумеет заключить мир с Гинопосом на взаимовыгодных условиях». Но сама Елари была уже не здесь. Она вернулась на неделю назад. Снова оказалась в украденном с «Ковчега» челноке. Рядом с ней, мрачный и тихий, сидел на полу Винчу Хирт. Справа — Ирцарио, с трудом сохраняющий сознание. После кровопотери он так толком и не восстановился.

Елари склонялась над стальным гробом, в котором лежал Виан Лейст. Человек, в которого она имела неосторожность давным-давно влюбиться. Человек, который предал себя, и которого предала она. Жизнь, будто издеваясь, расшвыряла их в разные стороны, потом свела вместе, и вот теперь между ними вновь встанет целый мир.

Кровь Хирта лилась в вены Лейста, электронные накладки посылали точечные импульсы, вызывая сокращения сердца. Но что-то не хотело запускаться. Что-то, чего до сих пор так и не сумели понять ни люди, ни узорги. Сама жизнь.

Рев сирен заставил Елари вернуться в реальность. Она завертела головой. Надин замерла на сцене, широко раскрыв глаза. Съемочные группы бежали к своим флаерам, а люди неслись куда глаза глядят.

Выстрелы. Елари показалось, что она ослышалась, но — нет. Все ближе, все громче, все чаще. И ни слова, ни единого, мать его, слова! Их просто расстреливали, вот и всё.

Елари бросила плакат. Нет смысла ждать. Она знала, как всё будет, просто потому, что была узоргом, а значит, родилась с открытыми глазами. Люди в масках и форме без опознавательных знаков. Черные машины с непроглядными затонированными бронестеклами. А через полчаса подъедут полицейские, военные, и начнут спектакль по спасению мирных граждан от «неизвестных террористов».

Неизвестными им быть недолго. Через день-два появится информация о том, что бойню устроили представители оппозиционной радикальной организации «Белый день». Той самой, что устроила митинг.

— Бегом, за мной! — бросила Елари тем, кто стоял рядом. Парни и девушки, растерявшиеся, перепуганные, бросились за ней без размышлений. Им был нужен кто-то, умеющий раздавать приказы.

Елари подбежала к сцене, махнула рукой, привлекая внимание Надин.

— Быстрее! Через склад.

Надин покачала головой.

— Нет, Элли, мы не должны бежать. Мы должны показать…

— Кому и что? — резко оборвала ее Елари. — Оглянись! Наши съемщики улетели, а в официальных СМИ покажут только то, что захотят. Если им понадобится, они слепят запись, где ты танцуешь стриптиз посреди площади.

«Так же, как и мы», — мрачно закончила про себя Елари.

На один недостаток Надин приходилось два достоинства. Да, она легко терялась перед лицом опасности. Но она была прирожденным оратором и, если на нее прикрикнуть, умела быстро принять верное решение.

— Уходим!

Оставив за спиной толпу, члены организации бросились бежать. Они на ходу срывали белые рубашки, плащи, делавшие их похожими на служителей какого-то культа.

Площадь заканчивалась забором в человеческий рост. Они отрабатывали эту схему десятки раз. Первая пятерка подбежала к забору — это были парни — и встали на колени. Бегущие следом девушки, шагнув на плечи парней, легко вскочили на забор и тут же спрыгнули с той стороны. За ними прыгнула еще одна пятерка, третья осталась сидеть на заборе, они протянули руки вниз, помогли взобраться тем, на чьи плечи только что наступали.

В это время в забор ударили первые пули.

Бегом через пустырь. Елари и Надин бежали впереди всех, вели за собой. Проход знала только Надин, и сегодня им воспользуются в первый и последний раз.

Над головой загудел антигравитационный двигатель.

— Не смотреть вверх! — прокричала Надин, сама старательно наклоняя голову. — У них могут быть…

Вспышки. Договорить Надин не успела из-за слепящего света. Елари выхватила из кармана темные очки, надела. Лучше поздно, чем никогда. Глаза узорга быстро перестроились, зрение адаптировалось. А вот остальным пришлось хуже. Многие остановились, ослепленные. Те, кто, несмотря на предупреждение, задрали головы, скорее всего, ослепли навсегда, а может, и умерли. Или стали дебилами. «Вспышки» выжигали мозг за мгновение.

Надин продолжала бежать, но шаг ее стал неуверенным. Она вытянула руки перед собой. Проклятье!

Елари подхватила ее под руку.

— Куда? — закричала она ей в ухо. — Говори, я вижу!

— Забор, — задыхаясь, сказала Надин. — Третья секция, внизу можно пролезть…

Она отыскала очки у себя и тоже надела их. Зрение не улучшилось, но хоть от дальнейших вспышек обезопасит. А вот и они…

Корабль, круживший над ними, не отставал, сверкал и сверкал, будто надеясь сжечь дотла. Елари сконцентрировалась на заборе из металлической сетки, натянутой между столбами. Раз, два, третья секция!

Вспышки прекратились, но гул никуда не делся. Их преследовали, надеясь узнать один из тайных ходов организации. Что ж, добро пожаловать, ребята. Вы, наверное, еще не поняли, с какими параноиками связались.

Сетка внизу отставала. Елари чуть ли не швырнула туда Надин.

— Лезь! — сказала она.

Надин послушалась. Ожидая своей очереди, Елари оглянулась. Никого не осталось на ногах. Только вяло копошащиеся тела. Рука Елари взмыла к очкам, коснулась крохотной сенсорной панели. Несколько снимков на всякий случай. А потом она отважилась поднять голову и сфотографировать корабль. Еле успела отвернуться — очередная вспышка на миг лишила ее зрения.

Елари проскользнула под сеткой вслед за Надин. Та, кажется, немного прозрела, теперь бежала сама. Это было что-то вроде свалки, что у местных привычно звалось «складами». Лабиринт старых ржавых контейнеров, разъеденных морской солью. Здесь можно было легко затеряться, оторваться от погони, если знаешь «склады», как свои пять пальцев. Но погоня в этот раз была сверху. Корабль спокойно плыл, следя за двумя женщинами.

Поворот, поворот, еще один. Надин остановилась перед контейнером, примечательным лишь тем, что от него несло мочой и дерьмом. Ударила ногой по двери, влетела внутрь. Елари, задержав дыхание, следом. Внутри оказалось неожиданно чисто.

— Помоги!

Надин опустилась на корточки, дергая на себя лист железа. Елари схватилась с другой стороны, и вот они открыли уходящую вглубь лестницу. Елари погладила сенсорную панель против часовой стрелки, и очки переключились в ночнойрежим.

— Тошнит, — пробормотала Надин.

— С радостью составлю компанию, только давай после, — проворчала Елари.

Подхватив обмякшую женщину, она пошла вниз. Лестница опускалась метров на десять, потом переходила в прямой коридор без единого ответвления. Стенки — из спрессованного, сплавленного грунта. «Крот» постарался на славу, отработал на все деньги.

Надин все-таки вырвало метров через сто. Елари остановилась, деликатно подождав несколько секунд. Как только дыхание женщины пришло в норму, она сказала:

— У тебя ведь есть доступ к аварийному закрытию?

— Д-д-да, — прошептала Надин; ее, похоже, колотил озноб — всякие бывали последствия от «вспышек».

Она подняла руку с браслетом, и тот едва заметно засветился. Мысленный приказ ушел на приемный пункт. Елари успела досчитать до двух, и туннель содрогнулся. Эхо донесло отголосок взрыва. Вход завалило метров на десять-двадцать. Это задержит погоню, если она, конечно, будет.

— Дай мне пять минут, — прошептала Надин, сползая по стене.