Хирт не заставил себя упрашивать. Его руки легли на ее бедра, двинулись вверх, но вдруг остановились. Девушка будто окаменела, и браслет ее тут же засветился.

— Ну что там, новая смешная картинка из соцсетей? — поморщился Хирт.

— Ланс отозвался. — Из голоса Салли исчезли все игривые интонации. Теперь она вновь была профессионалом.

— Отлично. — Хирт вывернулся из-под неё, сел на койке и хлопнул в ладоши. Загорелся свет. Они принялись одеваться в крохотной каютке.

— Включай, — приказал Хирт. — Пусть балаболит, всё равно буду пересматривать несколько раз.

Салли сделала быстрое движение бровью, и возле самой двери появилось голографическое изображение Ремила Ланса.

Директор Вернер на прощание хлопнул его по плечу, стоя на проходной завода.

— Удачи, парень. Уверен, что сможешь вылететь с Чаппела? Пропускной режим ужесточили, тебе потребуется веская…

— У меня дядя держит гостиницу на Анмиле, — сказал Кальвин Строук и поправил лямку рюкзака. — Скажу, чтобы прислал приглашение.

— Анмил. — Вернер несколько раз кивнул, взгляд его затуманился; он будто вспоминал что-то, или просматривал информацию с браслета. — Да, хорошо. Анмил тебе подойдёт. Не задерживайся тут. И рот держи на замке.

Этот разговор состоялся почти двое суток назад, а сейчас Строук шел по пустынной улице под проливным дождем, и на него скалились пустые окна вымерших многоэтажек. Ветер рвал лёгкую куртку, холодная вода заливала глаза, хлюпала в ботинках.

Наконец, впереди забрезжил фонарь. Строук ускорил шаги.

Фонарь горел у одного из немногих заведений, выживших в этой трущобе, давно предназначенной под снос. Как выглядел бар снаружи, Строук оценить не успел — торопился заскочить внутрь. Внутри же было на редкость гнусно.

Пол из дешевейшего пластика давно пошел трещинами, пожелтел и местами выгибался. Окурки и прочий мусор забивались в трещины десятилетиями, пятна крови кое-где не удосужились толком отмыть.

Столы и стулья выглядели не лучше — всё тот же дешевый пластик, резаный, жженый, залитый той дрянью, которой травились сидящие тут мрази. Иначе этих людей Строук не смог бы назвать при всём желании. У них были глаза зверей, готовых кинуться на первого встречного и прирезать за пачку сигарет. Так его и предупреждали, Строук знал, на что шел.

Ему несказанно повезло. Все эти пьяные, обдолбанные, не скрывающие запрещенного оружия ублюдки лишь покосились на Строука и вновь повернулись к барной стойке. Было слишком тихо для подобного места, единственный голос раздавался как раз оттуда и принадлежал человеку, находящемуся за несколько световых лет отсюда.

— …от лица всей галактики, что мы очень заинтересованы в любой возможной помощи. Триумвират не хочет войны. Триумвирату не нужна война. Поэтому мы готовы рассмотреть ваши предложения, господин Хирт. Я уверен, все недоразумения, которые встали между нами, легко разрешимы. Я, Ремил Ланс, готов к переговорам, которые должны пройти здесь, на планете-столице Триумвират.

«Лживая сука», — подумал Строук и подошел к стойке. Стукнул по ней кулаком, привлек внимание усатого татуированного качка-бармена, который стоял, сложив руки на груди и смотрел на инфопанель, демонстрирующую Ланса.

— Чего тебе? — буркнул бармен, скосив взгляд на Строука.

Весь его вид так и говорил: вали отсюда, пока можешь, сосунок.

— Ллойд, — сказал Строук.

— Чего? — Бармена перекосило, и он повернулся к Строуку.

— Мне нужен Ллойд. В городе говорят, он сидит здесь.

— Ну надо же. О моем заведении говорят в городе. Не подскажешь, кто? Хочу знать, кому платить за рекламу.

Бармен уперся руками в стойку и наклонился к Строуку. Глаза его сузились, они, казалось, готовы были испускать лазерные лучи. Замолчал Ремил Ланс. За спиной Строука послышались звуки отодвигаемых стульев, вкрадчивые шаги. За правым плечом выразительно засопели. Слева кто-то подёргал лямку рюкзака. Строук повел плечом, не оборачиваясь. Он играл в гляделки с барменом.

— Люди много говорят, когда начинаешь ломать им пальцы, — сказал Строук. — Причем, совершенно бесплатно.

Рука, дергавшая рюкзак, замерла, потом и вовсе исчезла.

— Вот как, — сказал бармен. — Крутой, значит. Может, закажешь выпить и расскажешь, зачем тебе вдруг понадобился Ллойд.

Строук вздохнул и опустил взгляд. Побарабанил пальцами по стойке.

— Он ведь тебе должен, так?

Бармен молчал, и Строук, почувствовав лазейку, смело туда шагнул:

— Дай мне поболтать с ним пять минут — узнаешь много интересного.

Подняв голову, Строук успел заметить, как бармен подает кому-то за его спиной знак. Знак, однозначно говорящий: «Подожди!» Строук предпочел не оборачиваться.

— Что ж, на интересное я, пожалуй, поведусь. — Бармен сделал шаг в сторону, толкнул дверцу стойки и вышел. — Пошли, таинственный незнакомец. Посмотрим, что у тебя есть для меня.

Строук двинулся за барменом, ощущая позади не то эскорт, не то конвой из завсегдатаев. Он старался ступать твердо, хотя поджилки тряслись. Заставил себя вспомнить лицо невесты, глаза за круглыми очками, улыбку. Сжал кулаки.

Бармен остановился в самом темном углу помещения и указал на сидящую в одиночестве за столиком тень. Человек с длинными сальными волосами не то спал, не то кайфовал, не то вообще умер.

— Это Ллойд. Твои пять минут начинаются прямо сейчас.

Услышав своё имя, человек вздрогнул и поднял на Строука красные слезящиеся глаза. «Проклятие, — подумал Строук. — Да мне два часа понадобится только, чтобы добиться от него внятной речи».

Он сбросил рюкзак на пол, сел напротив Ллойда и уставился ему в глаза.

— Т-т-ты к-к-кто? — промямлил тот.

Отлично, значит, говорить он может. Спасибо тебе, господи, что не забываешь Чаппел.

— Ты меня не знаешь, — сказал Строук. — Я ищу Надин.

— К-к-кого? — нахмурился Ллойд.

— Надин Чалмерс. Блондинка. Носит очки. Она тут, похоже, весьма популярна, как лидер оппозиции.

— А… — Ллойд поморщился. — Надин… Ничем не могу помочь, братишка, я её уже больше года не видел.

Он потянулся за стоящей на столе бутылкой, но, видимо, в глазах у него двоилось, потому что он промахнулся. Строук поймал его за руку, сжал запястье, заставил посмотреть себе в глаза.

— Что, под кайфом день идёт за год? Ты встречался с ней позавчера. Где она? Куда пошла? Её нет ни дома, ни на работе, где она не появляется уже черт знает сколько времени.

— Говорю тебе, я её не видел.

— Мне сказали…

— Тебе сказали неправильно. Будь так добродушен — исчезни, я хочу выпить, у меня был трудный день.

Строук вздохнул.

— Ну что ж… Сейчас начнется трудная ночь.

Он рванул Ллойда за руку, другой рукой вцепился в его патлы и что есть силы приложил носом об стол.

Ллойд взвыл. Строук напрягся, ожидая, что сейчас его самого схватят, изобьют, порежут и вышвырнут из бара. Но за спиной послышались только смешки, а выражение лица бармена не изменилось. Он только покосился на браслет — сверил время. Человек слова…

— А-а-а, друг, что за… — гнусавил Ллойд, вытирая рукавом кровь с лица. — Я же сказал тебе…

— Ты забыл упомянуть, что пару дней назад Надин перевела тебе пятьсот тысяч. Деньги меня не интересуют, мне интересно, где я могу найти Надин.

Ллойд прекратил вытирать кровь. Его лицо, и так нездорово-серое, посерело еще больше. Он открывал рот, силясь что-то сказать, но голосовые связки подводили.

— Пятьсот. Тысяч? — повторил бармен. — Пять-мать-их-так-сот гребаных тысяч?!

Сзади кто-то присвистнул, люди начали возбужденно переговариваться. Похоже, Ллойд был должен не только бармену.

— Джо! — Ллойд повернулся к нему, прижимая руки к груди. — Ты неправильно понял. Я как раз собирался…

— Поговорим через две минуты, — оборвал его бармен и кивнул Строуку. — Заканчивай.

— Говори, где я могу найти Надин, и я скажу тебе кое-что такое, за что ты будешь благодарить меня до конца жизни.