Десантировались и на других планетах. Анмил сдался без боя, даже не сдался, а просто наблюдал. Люди, которые оказались неподалеку от мест высадки, видели, как гинопосские солдаты выходят из кораблей, смотрят вокруг и замирают.

Говорят, многие плакали. Говорят, некоторые падали на колени. Они называли какие-то имена — должно быть, вспоминали павших, тех, кто уже никогда не пройдет по земле. А еще звучало имя Лейста. Главнокомандующего Лейста. Лейста, который пришел и в один миг осуществил то, чего не мог сделать Аргеной за десятилетия.

Генерал-полковник Арвик обнаружился в правительственном доме, переоборудованном под штаб армии. Он застрелился. Так говорили гинопосцы. Никто особо не спорил, но были и остаются люди, которые допускали мысль, что генерал-полковника убили.

В любом случае, никто по нему не плакал. В новых учебниках истории Арвик был мелкой сошкой, которой захотелось поиграть в войну. Так бывает с теми, кто играет с большими ставками и попирает правила. Так бывает с преступниками: они либо побеждают и становятся королями, либо проигрывают и становятся неудачниками.

В штабе нашли все данные о заминированных планетах. Несколько дней понадобилось узоргам на то, чтобы обезвредить мины. Информация об этих минах была засекречена, но сохранилась.

Потом многие вспоминали события тех дней и говорили примерно следующее: «Мы ждали захватчиков. Ждали, что начнутся погромы, поджоги, думали, нас будут бить и убивать. Но гинопосцы и узорги пришли не с оружием, а с инструментом. Они сразу же начали строить».

Пустующие пространства спешно застраивались бараками. Нередко на первое время в качестве жилья использовались космические корабли, лежащие на земле, будто мертвые птицы. Они и вправду начали ломаться. Техника, веками служившая гинопосцам, как и её хозяева, устала, и сейчас позволила себе упасть на землю и забыть обо всём.

Спешно ковался новый мир из обломков прошлого. Новое правительство было огромным и неповоротливым, но как-то им удавалось договориться. Совет узоргов, генералы Гинопоса, и совет Триумвирата. Разумеется, узорги и гинопосцы стали полноценными гражданами, со всеми вытекающими правами и обязанностями.

Шло время. Дни. Недели. И однажды на гигантском корабле «Ковчег», который в спайке с «Гинопосом» болтался за пределами галактики, слишком огромный, чтобы приземлиться, открыл глаза Виан Лейст.

Королева узоргов Елари Лейст, сидевшая возле его кровати, напоминала смерть. Все эти недели она не спала, толком не пила и не ела. Она ждала. И — дождалась.

— Проклятье, — прошептал Лейст. — Ты опять меня вытащила?

Вместо ответа Елари расплакалась и упала без чувств. Лейст с трудом поднялся с больничной койки, сорвал с себя все капельницы и поднял Елари, положил её на своё место. Потом вызвал медработников и велел им поставить королеве что-нибудь для скорейшего восстановления. Врачи и медсестры исполнили приказ, но как-то странно смотрели на Лейста.

Он нашел зеркало и увидел в нём свое осунувшееся лицо. Знакомое, привычное, за одним лишь исключением. Глаза изменили цвет и стали блекло-зелеными. Лейст удивился, и глаза вспыхнули ярче. Сердце стукнуло и забилось — ровно, быстро, размеренно. Лейст положил руку себе на грудь. Не было ни шрама, ни боли.

Солнечным теплым днем Лейст и Елари стояли перед тремя свежими могилами на новом кладбище Триумвирата. Чуть поодаль застыли неизменными изваяниями пятеро юных гвардейцев в синей форме.

— Папа, — сказала Елари, возлагая цветы на одну из могил. — Жаль, что не свиделись. Прости меня за всё. Надеюсь, ты сейчас там, где нет мучений.

На могилу Ирцарио Лейст положил свой тесак. Больше он не собирался носить это оружие и запретил всем гинопосцам.

— Вот и земля, друг, — тихо сказал он. — Никто её не отнимет. Отдыхай.

Возле третьей могилы они стояли долго и молчали. Говорить не хотелось, но человек этот заслуживал целой речи.

— Спасибо за всё, — наконец прошептала Елари. — Я не знала никого несчастнее тебя и смелее. Этот мир создал ты.

— Спасибо за сердце, — эхом отозвался Лейст.

Винчу Хирт отвечал им молчанием, и в этом молчании оба услышали какое-то умиротворение. Возможно потому, что совсем рядом с его могилой находилась еще одна. На неё ни Лейст, ни Елари и не взглянули. Это была дань уважения Хирту, но сами они не приняли той, чье тело нашло покой в этой земле.

Хирт и принцесса Иджави были теперь вместе. Сумасшедшая пара, для которой вселенная оказалась недостаточно безумной.

Отдав должное мертвым, Лейст и Елари, взявшись за руки, отправились назад, к живым.

— Что мы теперь будем делать? — спросил Лейст. — Неужели управлять миром?

— Похоже на то, — сказала Елари, и в ее голосе слышалось изумление.

— Мы ведь не умеем этого. Кто мы такие, Елари? Что мы такое?

— Может быть, миром уже достаточно долго управляли те, кто умел. Может, настал черед тех, кто ничего в этом не соображает, но готов совершать ошибки и исправлять их. Может быть…

— Мы справимся, — перебил её Лейст, и его глаза вспыхнули. Он обнял жену за плечи и поцеловал на границе между миром живых и миром мертвых. — Или нет.

Елари улыбнулась. Они были готовы идти вместе и жить чужую жизнь, раз уж мир не оставил им собственных.

Годы спустя на планете Иргил над провинциальным городком заходило солнце. Женщина сидела на скамейке у входа в маленький домик и, улыбаясь, смотрела на закат. Она сидела так каждый вечер. Молчала. Думала. Возле неё бегал, играя в летающие модели космических кораблей мальчишка.

Вдруг он замер, пораженный какой-то внезапной детской мыслью и посмотрел на мать.

— Мама, а где мой папа?

Женщина по имени Вайна вздрогнула и посмотрела на сына.

— Твой папа, — задумчиво сказала она. — Его не было.

— Как? — удивился малыш. Модельки попадали на землю, но он этого не заметил.

— Бывает так. Я просто сильно-сильно захотела, чтобы был ты. Разве для этого мне был нужен кто-то еще? Разве нам плохо вдвоём?

— Хорошо, — вынужден был согласиться мальчик.

Вайна встала, расправила платье и, бросив последний взгляд на горизонт, протянула руку.

— Идем, Виан. Пора спать.