По дороге к нему пристала шайка беспризорников. Их было трое: самый старший, лет десяти уже, по кличке Бродяга, его друг — высоченный оболтус всеми известный как Мятый, и какой-то сопливый шкет Кай’Леру еще не знакомый.

 — Какие новости, шаромыжники?

 — Мы вот в банду молодого взяли. Тараканом звать.

 — Ишь ты как! В банду! Отсыпь-ка семечку Бродяга.

 Кай’Лер не раз про себя отмечал смышленость юного карманника. Даже сейчас Бродяга старался держать иерархию разделив жменю семечек только с Кай’Лером. А то, что он старался пародировать походку и манеры бывалого вора выглядело хоть и комично, но многообещающе.

 — Котяра, а когда ты нас отведешь к Сороке в схрон? У нас вот новый трофей есть. Мятый, доставай!

 Кривозубый парень пошарил по дырявым карманам и вынул ладное шило.

 — Такой железякой пузо только так протыкать можно! Сколько Сорока нам за него отсыплет?

 — По шее он вам за него отсыплет, не больше. Заходить на торги с Лумиком Сорокой на мелочах – дурная затея, так что шныряйте дальше. А шило ты себе оставь Бродяга, понадобиться.

 — Я тебе говорил морда тупая что на бондаря лучше бы шли! А он нет, на сапожника, на сапожника! – Бродяга слегка подпрыгнул чтобы дать отвесить подзатыльник Мятому. —  А ты Котяра, что Сороке задвинул?

 — Артефакт. Магический. Это вам не мышь начихала.

 — Арфекакт? А как оно холера работает?

 — Рано тебе еще такое в голове держать. Бродяга, ты вот лучше скажи, у тебя бывает, что за отцом скучаешь?

 — Неа, я ж его не знаю.

 — Точно. Ты же беспризорник.

 — Неа, я безотцовщина, мамку то я знаю. И ты тоже.

 — Я? – Кай’Лера новость немало удивила.

 — Ну да, Агна из Жасмина.

 Учитывая, что Жасмин — это народное название захудалого борделя, то вполне возможно, что действительно знал, но имена там никто не запоминает так что Кай’Лер лишь пожал плечами.

 — Хорошо, а вот если бы мамка уплыла за море, тогда скучал бы?

 — Не знаю. Она меня раньше часто била так что вряд ли, хотя может и да. А что?

 — Та ничего. Бесполезный ты Бродяга.

 Кай’Лер со своей полу-рослой свитой как раз добрался до «Старой бочки».

 — О! Ты в «Сраную бочку»? Купи нам пива, Котяра, хоть одну кружку на троих. Я просто не могу, меня Большой Лоф всегда гонит.

 — И правильно делает. Но ладно. Хотите пива? Сбегайте к мэру за калитку и нарвите нормальный веник из этих его заморских цветов. Потом поищите мне эльфа виршеплета, что обычно спивается и на площади орет свою писанину, скажите пусть найдет меня у Большого Лофа. Тогда куплю вам пива.

 Банда Бродяги без лишних слов замелькала пятами и скрылась в ближайшем переулке.

 В «Старой бочке» всё оставалось по-прежнему: вокруг смердело неравномерным сочетанием сырости, пива и пота; в ушах шумели идиотский хохот и беспорядочная брань; у стойки гнетущим взглядом бдел Большой Лоф явно походивший на старого сторожевого пса.

 — Котяра, – владелец таверны вопреки естественным ожиданиям был совершенно не болтлив.

 — Привет здоровяк. Я смотрю ты всё такой же лучезарный, как и раньше.

 — Да. Гони карты и деньги.

 Кай’Лер разделил свою колоду от колоды Лофа, а также отсчитал долю за сотрудничество, при чем крайне несправедливую долю, учитывая, что от Лофа требуется только молчать.

 — Слушай Лоф, а те морячки со вчера, куда путь то держали?

 — На Юг.

 — Может еще чего знаешь? Мне нужно найти такого сутулого, сидел напротив нас вчера.

 — Не получится. Их вчера всех повязали. К этому часу уже, наверное, и повесили.

 — За пьяную драку? Что за порядки такие пошли?

 — За перевозку шторм-штиля. Шли с востока, а у меня пережидали чтобы в ночь попасть в Занзарин на ждущий торговый барк. Дракой только внимание ненужное привлекли. Всех четверых повесят.

 — Как опасно нынче перевозить наркотики. Ты, кстати, про сутулого ничего сказать не можешь?

 — Нет. Знаю, что все они Занзаринцы были.

 — Ох, а мне туда нельзя, я там неплохо так задолжал кое-кому, – Кай’Лер разочаровано развел руками. – Ну что поделаешь, останется девчушка без игрушки.

 — Кто?

 — Не бери в голову.  Лучше скажи, кто у тебя сегодня в гостях? – Кай’Лер облокотился на стойку и азартно переглянулся по залу.

 — Бродячий театр. Эти могут и обыграть. Не лезь.

 За главным столом сидела группа настолько неприметных личностей, насколько это вообще возможно. Совершенно ничего не выдавало взбалмошности и претенциозности коими славиться их цех.

 — Господа, а откуда дорога завела вас к нам в Глодвин?

 — С земель камня, стали и короны Альдата! С столицы королевства нашего – Томерайна! – чуть-ли не пропел рослый мужчина, разом развеяв все сомнения относительно своей профессии.

— И такие гости вынуждены сидеть в такой скуке? Не могу на подобное смотреть! Лоф, а не припрятано ли где у тебя колоды карт? Да и выпить чего дай.

Большой Лоф с укоризненным взглядом отдал карты Кай’Леру и напутственно прошептал:

— Зря.

Еще два схода прошло, но каждый день болезненно походил на предыдущий: сборка снаряжения, уборка приюта, и так по кругу. Ваэль единожды обратился к наставнику Тарсару с просьбой наконец допустить его к серьезным поручениям, но получил достаточно резкий отказ чтобы больше не проявлять инициативы.

 Портрет старого друга нарисован уже более чем на половину и, тем не менее Ваэля пробирала невероятная скука. Всё же он проявлял терпение, вспоминая затертое напутствие: «для шиори — закалённое терпение, более опасное оружие чем острый клинок».

 Ваэль только вернулся с кухни приюта на первом этаже и упорно пытался смыть с рук запах рыбы. Одно из самых нелюбимых занятий Иедэ – чистка рыбы, всегда доставалась именно Ваэлю.

 В основном зале, как всегда, пустота. Компанию Ваэлю составляли только два шиори: Хидо ковыряющийся в ногтях своим кинжалом, точно таким же как подарил Дриор и конечно же Иедэ занятый весами и порошками.

 — И чего у нас сегодня жрать дают? – зевая спросил Хидо.

 — Рыбная похлебка, –ответил Ваэль, растирая руки мылом.

 — Ух ты! Как и каждый день. Картошки сегодня накидают хоть?

 — Не знаю. Там только прогнившая осталась, но зато морковь хорошая, хрустящая. Так что бери, где больше морковки и меньше картошки.

 На ступеньках только послышались чрезмерно бодрые шаги, как в тоже мгновение влетел наставник Тарсар и проследовал к себе за ширму, даже ни на кого не взглянув.

 — Тарсар последнее время просто ураган. До того, как получил должность он был спокойней Дриора, а сейчас будто вот-вот котелок протечет, — пробормотал Хидо.

 Через две минуты мирную тишину приюта вновь прервал наставник, на этот раз безумным криком.

 — Хидо! Ко мне! Быстро!

 — Ну что еще такое? — шиори без малейшей охоты отправился к наставнику.

 Ваэль с приличного расстояния принюхался к рукам и констатировал что запах рыбы почти не чувствуется. Главное сейчас руки слишком близко к лицу не подносить и всё будет хорошо.

 — Иедэ, ты чем занимаешься? – искренне поинтересовался Ваэль. Как он заметил, Иедэ всегда охотно говорит о своей работе если ощущает честный интерес собеседника.

 — Ядовитую шашку делаю. Сложно. Интересно.

 — И как ядовитая шашка работать должна? – вопрос звучал недоверчиво, но искренне.

 — Не знаю. Точно гореть должна. Ячейка – скорлупа ореха. Или яйца. Туда горящей смеси. В смесь сушеный краснолист. Может перцовник.

 — Перцовник чтобы глаза слезились?

 — Да. И кашель.

 — Хм, интересно. Как быстро наступает смерть?

 — От дозы краснолиста зависит. По моей формуле – одна минута в комнате с дымом и потеря сознания. Еще три и смерть. Хочу усилить, – Иедэ нервно застучал пальцами по столу.

 — Тогда точно перцовник добавляй. Кто будет так просто минуту торчать в отравленной дымом комнате?

 — Могу добавить краснолиста. Убавить горючки. Но тогда для шиори опасней.