После подписания договоров я произнес кратенький спич:

— Друзья, отныне мы не просто разрозненная кучка землян, оказавшихся по стечению независящих от нас обстоятельств в ином мире с иными правилами и законами. Теперь мы — группа единомышленников, связанных единой целью. Небезосновательно подозреваю, что в настоящий момент наша планета находится под негласной внешней опекой. Землян похищают с родной планеты с отнюдь не гуманными целями. Впрочем, каждому из вас это хорошо известно. Наша задача не просто пресечь позорный промысел, но сделать так, чтобы каждый работорговец навсегда забыл туда дорогу.

В ответ мне прогремело дружное: — Ура!

Потом была грандиозная пьянка в лучшем ресторане станции "Черема". Куда же нам русским без этого? Все обошлось вполне себе культурно и мирно. Выпили, вкусно поели, перезнакомились друг с другом. Парочка назревавших эксцессов со стороны местных забияк была пресечена в резкой форме Тимофеем. Бывший штурмовик не только не растерял боевых навыков, но в значительной степени их преумножил, изучив ряд полезных баз, за время, проведенное в системе Лучезарного.

А на следующий день, новобранцы в сопровождении Тимофея поднялись на борт арендованного пассажирского лайнера "Сияющий крылан".

Я отправлюсь туда на "Следопыте", но немного позже. Для задержки в системе красного гиганта Габор появились весьма веские причины.

После банкета едва добравшись до своего гостиничного номера забылся мертвецким сном. Сказались нервное напряжение последних дней и моральная усталость. Признаться, перед встречей с земляками изрядно волновался — вдруг спокойное и обеспеченное существование в Содружестве все-таки перевесит тот откровенно авантюрный план с риском для жизни, что я им предложил. Это для меня поиск Земли главная цель. Люди быстро приспосабливаются к хорошему и забывают о своих корнях. Мои опасения не оправдались, и слава богу.

Однако стоило лишь закрыть глаза, как на меня накатило. Сознание будто провалилось в некое сюрреалистическое нечто. Вокруг клубилось, сверкало и мерцало. Разноцветные нити и полосы устраивали безумные хороводы. Волны бурлящей нематериальной субстанции накатывали и отступали, протягивали ко мне щупальца, но, не коснувшись, рассеивались. И это действо повторялось раз за разом.

Поначалу здорово испугался, но осознание того, что это всего лишь сон, позволило привести чувства в порядок. Обычно, находясь во сне, я считал, что все, что со мной происходило — происходит наяву. В этот раз все было по-другому. Я был твердо уверен, что сплю и вижу сон, всего лишь сон. А если это сон, я в любой момент смогу проснуться. Вот сейчас открою глаза и прекращу это светопреставление.

Однако все мои попытки проснуться не привели к успеху. Мельтешение светотеней и призрачных образов каким-то непостижимым образом не позволяло ускользнуть моему сознанию в реальный мир.

Вот теперь я по-настоящему запаниковал. А вдруг это симптомы какого-нибудь неизвестного мне заболевания? Покрутит-покрутит, а потом бах и засосет, и останется от Андрея Громова безмозглая оболочка, способная лишь жрать с посторонней помощью и гадить под себя.

Нет, жрать и гадить не получится — запихнут в медкапсулу, и будет машина выполнять роль сиделки до тех пор, пока не помру от старости. Мысль, как ни странно, позабавила и немного успокоила. Я понял, что все это время сопротивляюсь и стараюсь не подпускать к себе близко странные образы. А что, если перестать препятствовать, и дать им наконец возможность соприкоснуться с моим сознанием?

Расслабился, точнее постарался это сделать. Получилось не сразу. Какое-то время пришлось подавлять инстинктивное нежелание вступить в контакт с чем-то возможно опасным. Эволюция приучила нас еще издревле расценивать все неведомое, как объект несущий угрозу для жизни. А если объект не похож ни на что ранее виденное, значит и относиться к нему следует крайне осторожно.

Клубящаяся вокруг субстанция будто осознала мои страхи и не старалась продавить сопротивление, а застыла в ожидании, момента, когда я сам сниму невидимые барьеры. И это в какой-то момент получилось. Призрачные образы коснулись моего сознания, и это не вызвало никаких отрицательных последствий. Наоборот, меня будто окутало радостное чувство. Такое ощущение будто после долгой разлуки встретил дорогого человека.

Клубящаяся вокруг субстанция рывком отодвинулась и начала конденсироваться. И вскоре передо мной в мерцающей мириадами звезд космической пустоте вращался шар, купающийся в лучах красного солнца, с четко очерченными контурами материков, островов, горных гряд и прочих объектов рельефа. Изображение скакнуло мне на встречу. Теперь на поверхности планеты были видны огромные лесные массивы с листвой, окрашенной в оранжевые и бурые тона, какие-то травоядные животные паслись на оранжевых равнинах. Похоже, специфический спектр центральной звезды способствовал иным фотохимическим процессам, нежели на планетах земного типа.

Планета вновь скачкообразно отдалилась, и я увидел, как неподалеку появилось как бы из ниоткуда веретенообразное тело длиной десять километров и диаметром в самой толстой своей части два с половиной километра, переливающееся всеми возможными оттенками перламутра. На фоне темно-коричневой поверхности Мирового Океана и буро-оранжевой суши веретено, смотрелось весьма эффектно.

Повисев какое-то время, неведомый гость развернулся одним из своих концов в сторону планеты и резко стартовал к ее поверхности. Я ожидал, что стану свидетелем колоссального взрыва, но катаклизма не произошло. Изображение вновь приблизилось, и перед моим взором вновь появилось то же самое веретено. На этот раз оно, будто огромный бур, буквально вкручивалось в планетарную кору. Постепенно место действия заволокло тучами пыли. После того, как взвешенные частицы осели, моему взору предстала идеально круглая площадка диаметром двадцать пять — тридцать километров с возвышающейся в ее центре полукилометровой высоты башней — хвостовой части неведомого летательного аппарата.

Вновь в объективе была планета вид из космоса. На моих глазах полярные шапки начали расширяться в сторону экватора. Моря и океаны покрывались толстым слоем льда. Осадки в виде снега, выпадающие на сушу, не таяли, а накапливались толстым слоем, затем спрессовывались в прочный лед. Как я понял, процесс замораживания планеты занял не одно столетие, может быть, тысячелетия. Сухопутные животные в поисках пищи откочевывали в сторону экватора, а когда двигаться стало некуда все погибли. Практически то же самое происходило в толще Мирового Океана — из-за нехватки кислорода и глобального изменения гидродинамических процессов морские организмы гибли в массовом порядке. Вскоре вместо обитаемой планеты в космосе висел скованный льдом шар с темнеющей полоской незамерзшей воды вдоль экватора.

Вне всякого сомнения, первоисточником столь ужасной экологической катастрофы на Ледяной-7 стало неведомое веретено. Когда-то в незапамятные времена это был вполне процветающий мир. Для каких-то собственных нужд непрошенный гость буквально высасывал энергию из атмосферы и верхнего мантийного слоя.

В какой-то момент планету расчертили пульсирующие зеленовато-неоновым цветом линии параллелей и меридианов и сделали ее похожей на глобус. Одновременно появилась ярко-красная точка в районе обширного горного плато, возвышающегося над ледяным панцирем планеты, и разбегающиеся в пульсирующем режиме от этой точки концентрические линии, также красного цвета.

После столь эффектного "кино", в моем сознании прошелестело: — Древний, помоги. — призыв был настолько слаб, что я сначала подумал, что мне примерещилось, но буквально через мгновение он повторился немного громче: — Помоги!

После этого ничто более не удерживало мое сознание в состоянии сна. Пришел в себя, весь в поту и со страшной ломотой в мышцах и костях, будто подцепил тропическую лихорадку. Ни разу за долгие годы, проведенные за пределами родной планеты не испытывал столь мерзкого состояния. С кряхтением поднялся с постели и побрел в ванную комнату.