— Джитуку Огненосному. Он… Отец рассказывал, что он покровительствует землепашцам.

Сепу кивнула.

— А хозяйка этой спальни — Нкемдилим Святоматери…

***

Нкемдилим родилась в семье бедного, но могущественного бваны. Те легендарные времена протекали за тысячи лет до рождения Кхато и клан девочки жил в беззаконии и извечной войне — каждый год ее отец собирал бесчисленные легионы копейщиков и вел их на врагов. Земля прирастала новыми саваннами и джунглями, а семья — вассалами и рабами. Величественные храмы еженощно пили людскую кровь, а шаманы пожирали плоть, дабы насытить душами божков. Нкемдилим росла счастливо и без бед, постигала науки и впитывала нежную любовь матери, рыдая, когда ту сгубила лихорадка. Став старше, она полюбила молодого воина армии отца и отдала тому невинность. Гневу родителя не было предела — дочь понесла ребенка от простолюдина и без благословения предков.

Испив ритуальной крови, шаманы подсказали повелителю выход. Юноша должен доказать достоинство не словом, но делом — ему наказали взять дюжину солдат и уйти в дремучие западные джунгли, дабы раз и навсегда расправиться с Хозяином Обезьян, чьи подданные столетиями угоняли скот, насиловали женщин и убивали детей. Юноша поклонился повелителю, взял дюжину солдат и ушел на Запад.

Он не вернулся.

Умывшись слезами и приняв отцовское презрение, Нкемдилим родила сына — крепкого и здорового красавца. Не желая смотреть на опозорившую его дочь, дед с удовольствием нянчил внука. Любовь вернулась в сердце Нкемдилим, а с ней — надежда на будущее и улыбка. А счастливая женщина источает радость — сын рос обласканным могучим богатырем. Посему, не исполнилось ему и семи лет, как дед взял его на войну — на Запад, отбивать нашествие обезьян.

Сын не вернулся.

Тьма поселилась в сердце Нкемдилим. Через год она поднимала меч. Через два — натягивала лук. Через три — рассекала саванну верхом на квагге. Жизнь меж ней и отцом пропиталась глухой ненавистью, оттого обратилась Нкемдилим к дяде — хозяину шаманов, что жил в тени старшего брата. И кажду ночь она молилась о лютой смерти для родного отца, сгубившего ей жизнь…

***

— Чем всё закончилось?.. — Завороженно слушая Сепу, не удержавшись, спросил я.

— Дед казнил себя за смерть внука. Собрав войско, он тоже сгинул в джунглях Запада. По легенде, Нкемдилим Святоматерь воссела на престол после его смерти. Она родила семь сыновей и собрала семь легионов, поведя войско за собой. Подобно отцу и первенцу, она нашла смерть от рук Хозяина Обезьян, но дети ее отомстили за предков. Они истребили волосатых тварей западных джунглей и сожгли их дома. От их копий пал Хозяин Обезьян. Они покрыли всех его жен и истребили весь его род. Взяв себе по женщине и получив от шамана благословение матери, они разошлись по свету и каждый стал основателем великой страны, что проживет тысячу лет. В великом клане Наура верят, что Бак — младший из сыновей Нкемдилим — пращур их народа.

Мы замерли. Отчетливый стук ключей друг об друга в связке.

— Прячься! — Шепнул Сепу. Она заметалась по комнате.

Ключ вставлен в замочную скважину.

— Под кровать, живо! — Кричу ей, она рухнула на пол и поползла.

Замок снимают.

— Молчи, терпи! — Напоследок говорю ей и бегу к шкафу.

Дверь открылась. Не успел! Оборачиваюсь.

Раскрыв рот, ошеломленным взглядом на меня уставилась хозяйка покоев.

***

В два прыжка оказавшись рядом с ней — спрятаться я не успел — хватаю ее, втаскиваю внутрь и запираю дверь.

Боль молнией обожгла тело! Согнувшись, держусь за пах, морщусь. Снова удар — в глазах потемнело, я падаю на пол. Чувствую во рту хруст зубной крошки.

— Именем Раввы, что твое тело забыло в моих покоях, Аджо?! — К горлу приставлен нож, а ее рот заливает слюной мое ухо. — Тебя послал отец? Саггот? Кто?!

— Нкемдилим… — Прошептал я. Она вздрогнула. — Ведь так ты представилась в Белом Гнезде, верно?

— Ты не смеешь мне угрожать… — Прошипела Эбеле, но я ощутил сладкое зловоние страха в ее голосе.. — Какую ложь ты услышал на этот раз?

Ее колотит. Замечательно. Резко сдвигаюсь вправо — на звук — чтобы вдарить черепом ей по лицу. Один удар в живот, другой в предплечье — нож выпал из ее рук. Вынимаю свой.

— Аджо, ты не понимаешь, что творишь!.. — Умоляюще пробормотала Эбеле. — В письмах ложь, клянусь. Я лгала Сагготу! Лгала!

— Письмах? — Останавливаюсь. Мой рот будто сам собой расплывается в улыбке. Она замерла. — Ты покажешь мне эти письма. И больше не влезешь ко мне в душу. Это понятно?

Эбеле закивала, всхлипывая. На дрожащих коленях она доползла к ларцу, перебрала одежды и нашла на дне искомое. Бумагу. Много мятой бумаги.

Эбеле красива. Даже сейчас. Лазурные, зеленые, синие и бежевые линии дугами и узорами покрывают ее тело. Из всей одежды — элегантные сандалии с высокой подошвой, пестрое шелковое платье, едва закрывающее тело и бусы. Затейливая частично уничтоженная дракой прическа лишь дополняла красоту густых черных волос. Из разбитого носа течет кровь. Голубка со сломанными крыльями… Этим она заставляет мое естество бурлить.

— Читай. — Молясь, чтобы мой голос не дрогнул, приказал я.

— Я расскажу так. — Затараторила Эбеле. — Молю, не надо…

— Читай.

***

“Джитуку Огненосный мне свидетель, я безмерно рад гостье из столь достойной семьи. Как Вы и просили, на приветственном пиршестве будут и другие мтавы — даже подвластные Шугабе господа обещали прибыть. Разумеется, всё пройдёт в тайне — черни и врагам не следует знать детали, не так ли? Но уважьте и Вы мою старость — древний ритуальный меч Клалва испокон веков лежал на алтаре моей хекалу, а традиции надобно чтить. Всё дурное, что было меж нашими отчизнами, уходит в прошлое — туда, где злу самое место. На всё воля Всемогущего! А кроме того, моя дорогая, я безмерно сочувствую Вашей утрате — сначала Нтанай, затем — малыш Табо… Я уверен, достоинство вознесет их к Равве. Каждый вечер я молюсь Ему, дабы Он помог их душам найти путь в Его чертоги.”

Его Преподобие Гвембеш, мтава Белого Гнезда

“Бэл, ты перешла все границы! Как твой любящий дядюшка, я должен заметить, что якшание с врагами родной тебе ганань — верх безрассудства! Я знаю, что смерть Табо выбила из тебя весь рассудок, но твоя игра опасна. Для Клалва, для меня и для тебя. Ты знаешь, что я всем сердцем люблю тебя, но положение в семье неспокойно. Ган Великой Тонго, этот юнец Фарусид, совсем выжил из ума! Собрав воинство, он пошел в горы — воевать на стороне Сарра, защищать этих проклятых ведьм. Грядет война, Бэл. Многие из наших родичей косны — они поднимут меч на нас с тобой. Если то, что ты мне писала — правда, то, надеюсь, мой глупый брат меня больше не побеспокоит.”

Саггот, Хозяин и повелитель великого клана Клалва

“Дочь, я не знаю, как эти твари с Запада узнали о наших проблемах в Белом Гнезде. Я приказываю тебе быть в Желтоцветье не позднее летнего солнцестояния. Наш Повелитель, Ган Великой Тонго, наказал мне защитить караван Его Святейшества до возвращения его с гор. Мерзкие предатели из Наура нарушили многолетний мир и напали на ганань с юго-востока. Я расскажу при встрече.”

Отец

“Моя Госпожа, у меня всё готово. Люди обучены, оружие заточено. Мы держим город в страхе и собираем дань. Всё ждёт лишь Вашего возвращения. Свет истинной веры придет в Кважье Копыто, но я не посмею зажечь очистительное пламя без тебя.”

Твой Т

***

— Достаточно. — Я поднял руку.

Эбеле всхлипнула.

— В тебе совсем не осталось гордости, Эбеле?! — Презрительно бросаю в лицо рыдающей бабе. — Скольких людей погубила твоя жажда мести? Сколько еще позора ты готова навлечь на свою семью?! Сепу! Вылезай!

Я отвлекся. Зря.

Глаза Эбеле вмиг пересохли — одним движением она пересекла половину комнаты и набросилась, сбив меня с ног. Ведомый лишь интуицией, я схватил грозящие вскрыть мне шею ногти — они прорезали мне ладонь до крови. Я вгляделся в обезумевшие глаза — в них застыло отчаяние. Бедный, загнанный зверек…