Пока карета пробиралась сквозь утренние лондонские заторы, Максимилиан мог лишь глядеть в окно. Доктор Уорт взял кэб до своего собственного дома, сказав, что захватит оттуда кое-какие лекарства и встретится с ними в особняке Максимилиана. Лежавший на противоположном сиденье Виктор спал, измотанный переправой с корабля на берег.

Максимилиан был в оцепенении. Лизетт отвергла его. Он потерял ее из-за своих жестоких слов.

Он не должен был называть ее мать шлюхой. Максимилиан глубоко об этом сожалел. Но, черт возьми, у него было право злиться. Она считала его избалованным аристократом, высокомерным ослом, неспособным даже признать пороки своей семьи – пороки, которые она вместе с остальными высосала из пальца, руководствуясь лишь утверждениями его лживого деда-безумца.

– Ты – треклятый дурак, знаешь ли, – послышался голос Виктора.

Выражение лица Максимилиана стало холодным. Только очередной порции идиотизма от его кузена ему сейчас и не хватало.

– Благодарю за твое мнение, но в данный момент я не хочу слышать от тебя ни слова. Полагаю, сегодня я уже достаточно наслушался.

В карете надолго повисла тишина, нарушаемая лишь кашлем Виктора. Затем его кузен попытался сесть, и Максимилиан нахмурился.

– Прекрати это. Доктор говорит, что тебе нужен отдых.

– Мне не нравится быть проклятым инвалидом, – проворчал Виктор, укрыв, впрочем, свои ноги одеялом. – А мое мнение ты выслушаешь независимо от того, нравится оно тебе или нет, кузен.

Максимилиан вновь нахмурился.

– Мне уже вполне хватило твоих гнусных инсинуаций насчет…

– Я не об этом. – Впервые с момента их встречи Виктор выглядел как человек, которому явно было неловко. – Я… эм… не должен был говорить о возможности связи между твоей матерью и моим отцом. Как ты и сказал, я не знал твою семью и не имел права ничего предполагать. Мисс Бонно дала это понять очень ясно.

Максимилиан замер.

– Правда?

– Она крепко нас отчитала после того, как ты вышел из лазарета. – Он откашлялся и, восстановив дыхание, продолжил: – Сказала, что нам должно быть стыдно за то, что мы наговорили все это лишь для того, чтобы причинить тебе боль. И назвала нас обоих неблагодарными.

– Обоих? – переспросил Максимилиан удивленно.

– Да. Бонно досталось больше всего. Она сочла его поведение просто отвратительным в свете того, что ты пообещал сделать касательно выписанного на него ордера.

– И я выполню свое обещание, – парировал Максимилиан. – Как только я устрою тебя, обязательно прослежу за тем, чтобы с него сняли обвинения. Мне нужно разузнать побольше и выяснить, что за судья выписал этот ордер, однако у нас должно быть на это время. Поскольку он путешествовал под вымышленным именем, на таможне шума не будет. И я уверен, что Лизетт с Мэнтоном найдут место, где он сможет пересидеть.

Хотя ему, вероятно, следовало поговорить обо всем с самим Мэнтоном. Он просто был так… зол из-за всего произошедшего и не мог думать о проблемах Бонно.

– На самом деле Тристану не за что было бы тебя винить, если бы ты решил не помогать ему, – произнес Виктор отрывисто. – Он ведь так и не нашел твоего брата, не правда ли?

Максимилиан пристально на него посмотрел.

– Нет, но он нашел члена моей семьи, а для меня это не менее важно. До этого момента у меня практически никого не было.

– Как и у меня. Именно поэтому я и отправился сюда. – Виктор откинул назад свои растрепанные волосы. – Хотя мисс Бонно обвинила меня в том, что я приплыл в Англию не для того, чтобы найти свою семью, а для того, чтобы наказать ее.

– Это правда? – спросил Максимилиан.

– Полагаю, что в какой-то мере да. – В глазах Виктора появилась обида. – Моя мать умерла через несколько месяцев после отца. Она так никогда и не оправилась, потеряв сразу и его, и Питера. Даже зная, что он был лишь плодом предыдущей связи отца, она все равно любила твоего брата как сына.

– Я в этом не сомневаюсь, – произнес Максимилиан сдавленно. – Но у Питера была мать, которая отчаянно по нему тосковала. Она умерла, зовя его. То, что совершил твой отец, – это просто… немыслимо.

– Да, но твой отец тоже поступил жестоко. Как он мог скрыть тот факт, что у нас с матерью были родственники? То, что она узнала об этом от сыщика, было жалкими грошами, которых едва хватило на оплату в Геле долгов за лечение моего отца. А когда мать умерла, я израсходовал остаток на ее похороны. – Его голос стал жестче. – Мои расчудесные родственники могли бы продемонстрировать христианское сострадание и по крайней мере обеспечить ей достойные похороны, даже если они не хотели признавать меня.

Максимилиан напрягся.

– Мне жаль. Я согласен, что отец поступил неправильно. Хотя его сложно за это винить, учитывая, что твой отец похитил его сына.

– Я не имел к этому никакого отношения! – произнес Виктор с жаром. Взяв себя в руки, он добавил: – И мать не имела к этому никакого отношения. Мы об этом даже не знали.

– А я не имел никакого отношения к тому, что отец оставил тебя без гроша. Клянусь.

– Да, я это уже понял. – Взгляд Виктора стал угрюмым, и он скрестил руки на груди. – Но мать действительно была законной женой отца, что бы ты о ней ни говорил.

Максимилиан вздрогнул, вспомнив свою гневную отповедь.

– У тебя есть доказательства?

– На самом деле да. Я знал, что меня об этом спросят, потому привез их с собой.

Сунув руку в седельную сумку, лежавшую рядом с ним, он вытащил оттуда старый кусок пергамента и вручил Максимилиану.

Тот внимательно его изучил. Это был документ о браке между Элизабетой Франке и Найджелом Кейлом. Разумеется, бумагу можно было подделать, однако для этого Виктор предварительно должен был знать, насколько важной она окажется, а, по словам Бонно, он этого не знал.

– Отец встретил мать, когда британский флот стоял в порту Остенде, – пояснил Виктор. – Она была бельгийкой, работавшей в таверне служанкой, и забеременела от него. Так что он на ней женился.

Взяв документ у Максимилиана, он спрятал его обратно в сумку.

– Теперь, зная, что он был сыном герцога, я понимаю, что это было просто чудом. Однако мать всегда говорила, что он любил ее. Именно этим он объяснял ей свое увольнение с флота – и желанием завязать со своей старой жизнью.

– Это могло быть правдой. Война к тому моменту уже прекратилась. Возможно, для этого он и отправился в Англию – чтобы устроить жизнь для тебя и твоей матери. Как у отставного капитана военного корабля, у него могла здесь быть весьма достойная жизнь, в случае, если… – На мгновение Максимилиан задумался. – Чтобы восстановить свое положение в английском обществе с иностранной женой-простолюдинкой, ему нужно было быть принятым в семью отцом и матерью. Возможно, он упомянул в разговоре с отцом, на какой женщине женился, и тот отказал ему. А дед Найджел в отместку похитил Питера.

Или, возможно, отец отказал ему, потому что знал о связи деда Найджела с матерью.

Непрошеная мысль заставила Максимилиана похолодеть. Все было не так, черт возьми!

– Возможно, – сказал Виктор, явно стараясь больше не сболтнуть ничего лишнего по этому поводу.

Максимилиану следовало прекратить этот разговор, поскольку он был для них обоих слишком болезненным. Но герцог не мог этого сделать. Непонимание того, почему Питера у них забрали, всегда терзало его, и он должен был докопаться до сути.

– Значит, после того как твой отец привез Питера в Бельгию, он поступил на службу в британскую армию, верно?

Виктор кивнул:

– После того как война возобновилась, он сказал, что должен служить своей стране. Мать спросила, почему он не вернулся на флот, однако его ответ был уклончивым.

– Ну, он не мог вернуться на флот, потому что там бы его нашла моя семья. Как не мог больше быть и офицером – ведь так он рисковал бы столкнуться с кем-нибудь, кто его знал. Ему нужно было не высовываться. Если он хотел остаться военным, то у него не было другого выбора, кроме как просто поступить на службу.