– Я знаю, куда он направлялся, уезжая отсюда. – Видок мрачно посмотрел на Максимилиана. – Но я скажу тебе это лишь после того, как ты объяснишь, почему путешествуешь одна с герцогом Лайонсом.

Максимилиан застонал.

– Ты знаешь, кто такой Макс? – сказала Лизетт.

– Разумеется. Семейство Кейлов имело дело с полицией, приехав сюда в поисках своего юного наследника много лет назад. Имя их единственного оставшегося в живых сына упоминалось довольно часто. Такое имя сложно забыть.

– Особенно человеку, обладающему, по слухам, отличной памятью, – произнес Максимилиан хмуро.

Как он вообще не подумал о том, что Видок мог знать его семью? Нанятый отцом сыщик за время своих поисков, вероятно, не раз общался с парижской полицией.

– Пойдемте, – сказал Видок, предложив Лизетт руку. – Давайте отправимся ко мне домой, где мы сможем побеседовать в более комфортной обстановке. Вы присоединитесь ко мне за le déjeuner19 и расскажете мне, в чем дело, а я расскажу вам, куда направлялся Тристан, когда я видел его в последний раз. – Хитро прищурившись, сыщик посмотрел на Максимилиана. – Подозреваю, вы оба найдете это очень интересным.

Максимилиан натянуто улыбнулся.

– Мы были бы признательны за любую помощь с вашей стороны, сэр, – ответил он. – И были бы польщены возможностью присоединиться к вам за завтраком.

Впрочем, говоря это, он ощущал себя актером, вышедшим на сцену, не зная роли.

Как оказалось, дом Видока находился через внутренний двор. Войдя в более просторные помещения, чем квартира ее брата, Максимилиан бросил на Лизетт вопросительный взгляд.

– Тристан снимает жилье у Видока, – прошептала девушка.

Как только они вошли в маленькую, но дорого обставленную столовую, где слуги суетились, накрывая стол к завтраку, Видок обернулся к Лизетт. На его лице сияла улыбка.

– Я нашел издателя для своих мемуаров. Но ты ведь не вернулась бы лишь затем, чтобы помочь мне их редактировать, ангел мой?

– Ваш «ангел» уже помогает мистеру Мэнтону в его лондонской конторе, – произнес Максимилиан напряженно, разозлившись от мысли о том, что Лизетт могла вернуться в Париж насовсем. – Как я понимаю, это очень хорошая должность.

– Вы уже и говорите за нее, ваша милость? – ответил Видок елейно. – Вдобавок к тому, что провезли ее по стране без дуэньи, разрушив ее репутацию, в результате чего она никогда не сможет найти достойного мужа?

– Довольно, вы двое, – вмешалась Лизетт. Мрачно посмотрев на Максимилиана, она обернулась к Видоку. – Я приехала по собственному желанию. Мы путешествовали как семейная пара: простой мистер Кейл, управляющий, и его жена.

В это мгновение в комнату вновь вошел один из слуг.

– Вы могли бы дать нам несколько минут? – сказала Лизетт по-французски.

Кивнув, слуга вышел.

Лизетт сердито посмотрела на Видока:

– Если я тебе и правда небезразлична, ты должен поддерживать мою легенду в присутствии слуг. Мои соседи уже думают, что я вышла замуж. А как заметил его милость, мне будет гораздо легче сказать людям, что мой муж скоропостижно скончался за рубежом.

Видок фыркнул.

– Ты, вероятно, единственный человек, который понял, что перед ним – герцог. Никто другой пока что так и не раскрыл наш маскарад.

– Маскарад! – сказал сыщик. – Сложно говорить о маскараде, когда вы используете свои настоящие имена. – Он окинул одежду Максимилиана презрительным взглядом. – А его милость не больше похож на управляющего, чем я – на герцога. Его ногти слишком чистые, под бумазейной курткой на нем надета рубашка из дорогого льна, и его произношение выдает в нем выпускника Итона.

– О, во имя Господа… – начал Максимилиан.

– Видите? – сказал Видок. – Вот об этом я и говорю.

– Прекрати! – упрекнула его Лизетт. – Скажи мне, где Тристан, пока его милость не вызвал тебя на дуэль или не совершил еще что-нибудь абсурдное. Он очень вспыльчив.

– Ничего подобного, – проворчал Максимилиан.

Взглянув на него, Лизетт просто подняла бровь, после чего вновь сердито уставилась на Видока.

– Тристан. Будь добр.

– Очень хорошо, – ответил сыщик. – Он уехал два месяца назад, погнавшись за беглым фальшивомонетчиком на север, в Бельгию.

– Бельгия! – воскликнул Максимилиан.

Герцог наклонился вперед, сверля Видока глазами:

– А куда именно в Бельгии направлялся Бонно?

– Антверпен, – сказал Видок. – В свете чего тот факт, что вы разыскиваете его, ваша милость, становится очень любопытным, поскольку Антверпен расположен рядом с…

– Я знаю, рядом с чем он расположен, – перебил его Максимилиан.

Прищурившись, Видок посмотрел сначала на Лизетт, а затем вновь на герцога.

– Скажите, мой маленький ангел знает о вашей семье?

Максимилиан тихо выругался.

Густые брови сыщика приподнялись.

– Думаю, что нет. А вы не хотите, чтобы она узнала, не так ли?

– Ну, вы ведь все равно ей расскажете, – парировал Максимилиан, хотя его желудок сжало.

Видок пожал плечами:

– Рано или поздно она все равно узнает. – Его голос ожесточился. – И лучше уж рано, если вы хотите затащить ее к себе в постель.

– Видок! – воскликнула Лизетт, заливаясь краской. – Он не… Мы не…

– Я не слепец, ангел мой. – Сыщик все так же не сводил взгляда с лица Максимилиана. – Я вижу, как он на тебя смотрит. И вижу, как ты смотришь на него. А поскольку он герцог, брак не слишком вероятен, потому остается лишь…

– Полегче, старик, – оборвал его Максимилиан. – Или я действительно могу вызвать вас на дуэль, чтобы защитить ее честь.

Он уставился на сыщика мрачным взглядом.

Откинувшись на спинку стула, Видок оценивающе на него посмотрел, хотя страха в его глазах видно не было.

Лизетт перевела взгляд с Максимилиана на Видока:

– Чего Макс не говорит мне о своей семье? Рядом с чем расположен Антверпен?

Максимилиану не оставалось ничего, кроме как сказать правду.

– Антверпен расположен рядом с городком под названием Гел, – ответил герцог, ощутив, что у него в горле внезапно запершило. – Гел иногда называют Колонией Маньяков, поскольку именно туда отправляются многие безумцы в последней попытке исцелиться.

Он сделал прерывистый вдох.

– А еще – это то место, куда мой спятивший двоюродный дед увез моего брата в последние годы их жизни после похищения Питера. Место, где они оба погибли в огне.

В это мгновение в столовую вошли слуги с типичным парижским завтраком – жареными говядиной и цыпленком, пирожными, виноградом, грушами, рагу, хорошим хлебом и сыром, не говоря уже о чае, кофе и столовом вине.

Лизетт была рада отвлечься на еду, потому что она с трудом могла осмыслить то, что Макс только что сказал. Ее ошеломили не только его слова, но и измученный тон. Макс в одночасье стал казаться очень усталым, и Лизетт больше всего на свете захотелось утешить его.

Но не в присутствии Видока. Ее старый друг и так уже предположил слишком многое о них с Максом. И почему Макс вообще ничего ей не сказал?

Потому что он был герцогом. Герцоги не говорят о слабостях и болезнях. Не раскрывают темные секреты своих семей.

И все же девушке было обидно, что он не поделился с ней этим. Она вспомнила его ответ на свой вопрос о том, кем был похититель. Один мерзавец. Назвать это недосказанностью было бы преуменьшением.

– Так значит, Макс, – спросила она сразу после того, как Видок отпустил слуг, – это твой двоюродный дед похитил твоего брата? Зачем?

– Хотел бы я это знать. Мне даже не было известно, что это был он, до самого пожара. – Его голос зазвучал резче: – Мне было неполных четыре года, когда Питер исчез; отец сказал, что его выкрал какой-то мерзавец. После этого я много лет боялся, что мерзавцы таятся повсюду, желая украсть меня у моих родителей.

– О, Макс, это ужасно, – произнесла она сочувственно.

Видок поднял бровь, однако Лизетт его проигнорировала.