— Это безобразие, — прошептала девушка, рассматривая свое отражение в зеркале и надеясь, что заливающий щеки румянец окружающие примут за последствия жара и плохого самочувствия. — Форменное, постыдное безобразие.

Рубашка была белой. До колен. С вставками из тончайших кружев на груди и по подолу. На первый взгляд вполне целомудренной. Но это только на первый взгляд.

Кьяра даже представить не могла, что Морин, такая с виду положительная, правильная и строгая, могла иметь в своем гардеробе нечто подобное. Сама Кьяра тоже любила красивое белье, откровенное, полупрозрачное, соблазнительное. Но вот это…

Ткань была прозрачной. Совершенно. Она ничего не скрывала. И это было бы еще полбеды, но кружева. Особенно те, что на груди. Конечно, Морин была выше и обладала куда более внушительными формами, чем Кьяра, вполне возможно, что эта рубашка на сестре графа смотрелась несколько иначе, но… Из-за разницы в размерах, кружевная вставка на груди, которая должна была просто подчеркивать и слегка приоткрывать достоинства женского тела, у Кьяры достигала почти до пупка. А кружева… Тончайшие. Безумно дорогие… словно сплетены из серебристой паутинки… не скрывали ничего.

Кьяра чувствовала себя голой. Но не могла отвести взгляда от своего отражения в зеркале. Белоснежная ткань придавала ее золотистой коже какое-то призрачное сияние, мягкие складки свободно ниспадали до середины бедра, а дальше снова было кружево, которое ничего не скрывало, выставляя на обозрение округлые коленки. Как и на груди. Нежные полушария под едва различимым кружевом манили, темные ореолы сосков резко контрастировали с кожей и тканью сорочки.

«Интересно, как бы отреагировал Кристиан, если бы увидел меня в этом? — пронеслось в голове у Кьяры. — Смог бы он тогда выполнить свое обещание не возвращаться вечером или же…»

Тряхнув головой, чтобы избавиться от несвоевременных мыслей и поежившись от очередной волны озноба, она забралась в постель и натянула одеяло до подбородка. Собственные мысли ее насторожили.

Служанки, что буквально минуту назад щебетали в спальне, испарились. Кьяра осталась одна. Ожидать того самого лекаря-мага, про которого предупреждал ее муж и который давно уже должен был появиться.

Внезапно из коридора раздался грохот, звон разбитой посуды, крики и приглушенные ругательства. Кьяра удивленно приподнялась на локте. Впечатление было такое, словно кто-то перевернул шкаф, полный разнообразной посуды и теперь все эти тарелки, чашки и блюдца, с веселым звоном разлетаются на тысячи мельчайший осколков.

Кьяра почти решилась выбраться из постели и посмотреть, что происходит, как дверь распахнулась, и на пороге появился он. Высокий, худой, сутулый, весь какой-то несуразный, мужчина в длинном, слишком большом для него балахоне неопределимого на первый взгляд цвета.

— Шарх вас всех раздери! — завопил неожиданный посетитель, стоя спиной к Кьяре и угрожающе размахивая кулаками над головой. — Смотреть надо по сторонам!

— П-простите… — слышался из-за двери сбивчивый женский голос.

— Простить?! Мне вас простить? Вы только что уничтожили единственное спасение для всего человечества! Уникальную разработку!!! Единственный экземпляр!!! Это не у меня вы должны просить прощения, а… — его голос сорвался на самой высокой ноте. Так и не договорив до конца, у кого именно несчастная служанка должна была простить прощения, мужчина захлебнулся собственным криком, закашлялся и согнулся в три погибели.

Кьяра испугалась. На мгновение ей показалось, что этот странный человек умрет от удушья прямо у нее на глазах. Особенно это стало очевидно, когда все еще захлебываясь кашлем, он развернулся, и девушка смогла рассмотреть его покрасневшее лицо.

— С вами все в порядке? — нерешительно поинтересовалась она, отбрасывая одеяло, чтобы соскочить с кровати и броситься на помощь.

— О!!! — мужчина захрипел и тут же перестал кашлять. Его глаза приобрели идеально круглую форму, а багровое лицо стремительно побледнело, перекошенный рот раскрылся, словно в немом крике.

— Ой, — Кьяра запоздало сообразила, в каком виде предстала перед незнакомым, по сути, мужчиной и молниеносно снова спряталась под одеялом.

— Ши… ши… ши… — странное шипение вырывалось из горла незнакомца. Бледное лицо вдруг снова стало наливаться краской, правда, на этот раз по щекам расползались бордовые пятна. Кадык незнакомца нервно дергался, а глаза так и вовсе грозили выскочить из орбит.

В дверном проеме показалась слегка растрепанная служанка. Нервно косясь на застывшего изваянием и издающего неопределимые звуки, мужчину, она аккуратно поставила у его ног небольшой саквояж, сверху положила на него осколки какого-то стеклянного сосуда, погнутую жестяную миску и, поклонившись Кьяре, молниеносно исчезла.

Мужчина, наконец, отмер, отвел глаза от Кьяры и посмотрел на все эти вещи. Сразу у него задергался глаз. Затем затрясся подбородок. В скором времени он и сам весь задрожал.

— Э… шесс… шиисс? — нерешительно начала Кьяра, вполне оправданно опасаясь продолжения представления. — С вами все в порядке?

— В порядке? — удивленно переспросил мужчина, все еще не в силах отвести глаза от саквояжа, осколков и жестяной миски. — В порядке, — произнес он уже громче. — В порядке?!! — очередной вопль сотряс спальню новоиспеченной графини. — Нет, со мной не все в порядке!!! Более того, со мной все не в порядке!!! Эта… эта… эта… девица, — наконец нашел он подходящее описание для несчастной горничной, которая по всей видимости несла Кьяре ужин и имела неосторожность столкнуться с ним в гостиной графини, — она уничтожила все!!! Все, вы понимаете?!! Месяцы работы!! Годы упорного труда мысли!! Все пропало!!! Все пропало!!!

И он принялся пританцовывать вокруг своих вещей, натурально вырывая волосы у себя на голове.

— Простите, шиисс… — снова начала Кьяра, чувствуя, что еще немного и ее терпению придет конец.

— Шесс, — не прекращая пританцовывать, поправил ее незнакомец.

— Шесс, — исправилась Кьяра, приподнимаясь на локте, — кто вы такой, шесс? И что вы забыли в моей спальне?

— В спальне? — он прекратил свой дикий танец и… замер, задумавшись. — В спальне… — в этот момент, его, очевидно, посетило какое-то воспоминание, потому что мужчина вдруг снова отчаянно покраснел. — Я… я…

— Да, вы? — с нажимом повторила за ним Кьяра. — Потрудитесь ответить, кто вы такой и что… — договорить у нее не получилось. Тело стряс сухой кашель.

— О, Шарх!! - снова воздел руки в потолку незнакомый шесс. — Меня же просили взглянуть на графиню.

Пораженная этим высказыванием, Кьяра даже кашлять перестала.

— Взглянуть? — просипела она, чувствуя, что начинает задыхаться.

— Ну, да, — кивнул шесс, — граф сказал, что его жена нездорова.

— Так вы лекарь? — воскликнула Кьяра, немного обрадованная тем, что начинает хоть что-то понимать.

— Я маг! — гордо выпятил впалую грудь шесс и назидательно поднял вверх указательный палец.

Кьяра икнула.

Когда Кристиан сказал, что лекарь в Дорване тоже является магом, в ее воображении предстал убеленный сединами благородного вида шиисс, облаченный в строгие, темного цвета одежды, с гордым видом и сухими теплыми руками. Именно так, по мнению Кьяры и должен был выглядеть настоящий маг-лекарь. Именно так всегда и выглядели маги-лекари, по крайней мере, при дворе.

Но Кьяра никак не ожидала, что графский маг будет едва ли на пять-шесть лет старшее ее самой, что он будет носить широкий балахон, заляпанный так, что разобрать его первоначальный цвет, стало невозможно. Она даже представить себе не могла, что у мага-лекаря будут всклокоченные темные волосы, с ярко просматривающимися там седыми — и даже одной розовой! — прядями.

— Вы маг-лекарь? — все еще не веря своим глазам, переспросила Кьяра, надеясь на то, что из-за поднимающейся температуры что-то не так услышала.

— Вы графиня ШиДорван? — вопросом на вопрос ответил ей этот… этот… в высшей мере странный человек. И тут же ответил сам себе, не дожидаясь ответа от ошарашенной Кьяры, — само собой, что вы и есть графиня, — забормотал он, наклоняясь и начиная копаться в своем саквояже, осколки стекла и жестяную миску он просто небрежно сбросил на пол. — Вы лежите на хозяйской постели, в хозяйских покоях, значит, вы — и есть хозяйка, — бормотал он себе под нос, не прерывая своего занятия и не обращая внимания на Кьяру, которой уже очень сильно хотелось спрятаться с головой под одеяло, как в детстве, только бы ее не начал лечить вот этот… этот… это недоразумение.