Айзек поморщился, живо представив картину, нарисованную Лешим, но отмахнулся от нее, а вот «милый» фирменный оскал великана пронял его до костей. Доктор моргнул и поднялся со своего стула, протянул руку для рукопожатия.

— Не волнуйтесь, мы ж не муры, мы границы человечности знаем…

Леший молча смотрел на протянутую ладонь и наконец–то пожал ее.

Анжелика подъехала как раз к тому времени, как напарники вышли к воротам КПП. Они ждали прибытия еще двух членов отряда, чтобы двинуться в путь. Как объяснил Айзек Клаус, идти им придется пешком, слишком уж приметный броневик у Института, и к тому же он был единственным в их распоряжении. Другой же техники в округе пока не наблюдалось, а старенький пикап Кнехт оставил на берегу того озера, где они хотели остановиться. Как сказал профессор, дорога хоть и дальняя, но добраться до места они будут должны за пару дней. На вопрос, почему Институт располагается так близко к базе внешников, которые терроризируют местное население, Айзек загадочно ухмыльнулся и сказал, что даже внешники хотят жить, и потому худой мир лучше доброй войны. По той же причине, кстати, Институт и не хочет выступать против них напрямую, а прибегает к помощи наемников.

— Хитро, — подметил Леший. — Если что, это не вы, да?

Профессор развел руками, мол, не я такой, жизнь такая…

Анжелика, словно разъяренная фурия, покинула броневик и, ни слова не говоря, насупившись, прошла мимо напарников. Она отошла на несколько шагов, демонстративно отвернувшись. Айзек проводил девушку жадным взглядом, задержав взгляд на двух округлостях, выглядывавших из–под края сверх короткой клетчатой юбчонки.

— Айзек, — грубо позвал великан, регулируя на голове выторгованную каску от предыдущих копий, и когда тот с трудом обернулся, показал ему огромный кулачище. — Ни один волосок! — подкрепил он жест тяжелым рыком.

Альберт и Курт подошли через минуту. Ученый был одет в новый камуфляж, за спиной виднелся маленький, по сравнению с Куртовским, рюкзачок, на плече небрежно болтался автомат. Курт кивнул напарникам, ни слова не говоря. Серые серьезные глаза, легкая щетина, волевой подбородок, накаченные мышцы. Все его тело, от шрамов на лице до подогнанного снаряжения, кричало о том, что перед ними стоит тертый жизнью калач, опытный боец, не раз бывавший в боевых ситуациях.

— Ну что, двинули? — спросил Леший, осмотрев группу.

— Ага, — кивнул великан.

Он тяжелым шагом подошел к так и стоящей к ним спиной девчонке.

— Анжел, — позвал тихо он, опустившись на одно колено. — Пойми, с нами опасно. Побудь хорошей девочкой, мы заберем тебя на обратном пути…

— Я хочу с вами!.. — тихо проговорила девушка, обернувшись.

— Ну, нельзя, — печально вздохнул громила. Девчонка внезапно прижалась к великану всем телом, обнимая его.

— Мы постараемся вернуться побыстрее, — тихо прошептал он, и отстранился.

В девичьих глазах стояли слезы. Два огромных влажных блюдца смотрели на сержанта снизу вверх. Нижняя губа подергивалась, девушка готовилась заплакать.

— Хватит яйцами звенеть, — с улыбкой проговорил Кнехт и протянул ей свой кулак. — Ты же хотела взрослой жизни?! Вот, учись. Кто–то приходит в нее, а кто–то из нее уходит…

Девочка коснулась раскрытой ладошкой лапы великана и тихо, всхлипнув, прошептала: «Возвращайтесь»…

— Ну, пошли, — вернулся сержант к группе и они двинулись на север.

— Нам нужно будет пройти деревню, которая грузится за этой горой, — описывал маршрут Курт через пару часов, когда группа добралась до подножья высокого, покрытого ровной травой холма. — А потом дальше, еще километров 40. Через пару дней, в общем, будем на месте…

— Уф, — выдохнул великан, смахивая пот со лба.

Ему пришлось нести основной боезапас всей группы, да еще и взять рюкзак Альберта, который пожаловался, что выбился из сил уже через первые 5 километров. Леший предложил тому вернуться, но Курт напомнил условия договора, по которому они оба должны оставаться в составе группы. Тогда снайпер предложил вояке взять своего умника себе на плечи, ибо сбавлять ход он не намерен. В итоге после долгой словесной перепалки Кнехт, молча, отобрал у ученого его рюкзак и со звоном какой–то неимоверно важной аппаратуры, как высказался владелец зеленого баула, взгромоздил его себе на спину.

Холм был высоким и пологим. Трава цеплялась за ноги, норовя связаться в узел, остановить или свалить путников с ног. Кнехт обогнал группу и теперь тропил дорогу своими сапожищами, оставляя в море травы две огромные борозды.

— Внимание! — разразилась рация на плече Курта. — Курт, Леший! Прием!

Голос Айзека звучал приглушенно, прорываясь сквозь треск помех и еще чего–то. Леший вслушался в звуки и… это были звуки выстрелов и разрывов…

— На институт напали! — Хрипло кашлял Айзек. — Не возвращайтесь обратно, как поняли меня? Не возвращайтесь обратно! Уходите по запасному маршруту!

— Что у вас случилось?! — тревожно спросил Курт, вжимая кнопку вызова.

— Филиала. Больше. Нет! — послышался голос директора сквозь треск помех и грохот выстрелов. — Он идет за вами! Уходите! Уходите скорее!..

— Кто?! Кто идет, — переспросил Курт, не расслышав последних слов.

— Скреббер, — внезапно четко донеслось из рации, и весь эфир заполонил дикий крик человека, раздираемого живьем на куски.

Рация забулькала, затрещала и утихла.

— Кто?! — переспросил великан, видя, как побелело лицо вояки, а ноги ученого стали отплясывать джигу без его ведома.

— Скри… — начал было Леший, но Курт прервал его криком.

— Молчи! — вояка осмотрелся по сторонам, словно их кто–то мог подслушать. — Мы не называем его имени. Это самое опасное существо во всем Улье!..

— Многие даже не верят в его существование, — справившись со страхом, проговорил ученый. — Одни говорят, это местные жители, которые существовали здесь еще до нас, аборигены. Другие, что это результат какого–то эксперимента, а третьи, что это защитники Стикса… Суеверный народ даже в стабах не называет это имя, боясь накликать беду, не то что уж в рейде…

— Там же Анжела! — внезапно спохватился великан, приложив руки к голове…

До Лешего только сейчас дошел смысл слов директора «Филиала. Больше. Нет!» Сердце сжал тугой комок, перекрутил вместе с желудком и кишками. Эх, девочка, как же так–то?! Он печально опустил голову. Сидела бы у себя в баре, разносила пиво, нет же, поперлась к черту на рога и нашла свою смерть… Глупую, ненужную… Леший смахнул выступившую на глазах влагу. Ему вспомнилось ее улыбчивое личико при первом знакомстве, казус с пятой точкой в автомобиле, их спор… и это «Мальчики»… оно звучало в голове снайпера набатом, словно он только что слышал ее звонкий голосок…

— Мальчики, — донеслось эхо, и Леший встрепенулся.

То было не эхо. Эхо не носит вызывающую одежду, клетчатую мини–юбку от силы в 10 сантиметров, и белый бант с черной широкой полосой и тонкой красной линией посредине… Девчонка пыхтя, цепляясь изорванной майкой за сухой кустарник, вывалилась на опушку поляны и, замахав им обеими руками, подпрыгивая на месте, помчалась вперед.

— Маааааать, — выдохнул Леший, сжав кулаки.

— Зараза! — рассмеялся великан, завидя проказницу.

— Вы слишком быстро идете, — отряхивая с одежды веточки, укоризненно проговорила Анжела, поравнявшись с группой. — Я не успеваю!..

Леший внезапно заключил девушку в объятия, оторвал от земли. Как же он был рад сейчас ее увидеть. Конечно, лучше бы она была в безопасности где–нибудь в городе, но как же сейчас он был благодарен ее характеру, из–за которого эта заноза опять сбежала ото всех.

— Эй, — пыхтела, пытаясь оттиснуть здоровенного мужика от себя, Анжела. — Я тоже рада вас видеть, но я думала, вы меня ругать будете, что случилось?

Великан коротко пересказал разговор по рации, видя, как девушка побледнела и воровато оглянулась после слова «Скреббер». Выслушав рассказ, она обезоруживающе улыбнулась и милым ангельским голоском пролепетала, что рядом с умным и надежным Лешим и таким сильным и могучим Кнехтом ей безопаснее, чем в любом другом месте, и даже скреббера она не боится. Ну, по крайней мере не очень боится… После этого разговора Леший все же отругал Анжелику за выходку, но, как ей показалось, больше для проформы.