Уэйн же ехал осмысленно. Уэйн ехал очень медленно.

Он припарковался возле хижины. Он схватил свой обрез. Подошел и вышиб дверь.

Кер-ти паковал дурь. Брат Кер-ти смотрел телевизор. Они увидели Уэйна. Кивнули. Обдолбанно ухмыльнулись.

Уэйн попытался заговорить. Язык не послушался его. Заговорил Кер-ти. Медленно, как все героиновые торчки.

— Эй, чувак. Уэнделла нет. Ты же не думаешь, что мы укрываем…

Уэйн поднял дробовик. Треснул прикладом Кер-ти. Сшиб его с ног. Наступил ему на грудь. Схватил шесть пакетиков дури. Затолкал ему в рот.

Кер-ти закашлялся. Впился зубами в пластик. Кер-ти укусил Уэйна за руку. Кер-ти проглотил пластик и дурь.

Уэйн наступил ему на лицо. Полопались пакетики. Щелкнули его зубы. Со щелчком сломалась челюсть.

Кер-ти рванулся. Ноги Кер-ти судорожно вытянулись. Из носа хлынула кровь. Кер-ти дернулся и впился зубами в ботинок Уэйна.

Уэйн врубил телевизор на максимальную громкость. Мори Амстердам вопил. Дик Ван Дайк кричал.

Брат Кер-ти заплакал. Брат принялся умолять. Бормотать что-то нечленораздельное. Обдолбанно бормотал, сидя на полу. Его губы шевелились. Его рот двигался. Веки дрожали. Глаза закатились.

Уэйн ударил его. Сломал ему зубы. И нос тоже. Сломал об него приклад. Рот брата Кер-ти двигался. Губы шевелились. Выкатились глазные яблоки. Белого цвета.

Уэйн подхватил телевизор. Уронил его на голову своей жертвы. Лампы с треском взорвались. И сожгли брату Кер-ти лицо.

Опоры ЛЭП починили. Уличные фонари работали исправно. Уэйн вернулся на автосвалку.

Припарковался. Врубил «большой свет». Лучи фар ярко осветили «бьюик». Он выбрался и открыл багажник.

Содрал изоленту со рта Лероя. Спросил: «Где Дерфи?» Лерой ответил: «Я не знаю».

Уэйн выстрелил в него — пять раз. В лицо, в упор, крупнокалиберной дробью.

Разнес ему башку. Раскурочил багажник «бьюика». Изрешетил колеса.

Побрел к своей машине. Из-под капота струился дым. У него кончился бензин. И сгорел картер.

Он выбросил обрез.

Пошел домой пешком.

И остался сидеть возле Линетт.

Литтел пил кофе. Уэйн-старший прихлебывал виски.

Они стояли у барной стойки в доме Уэйна-старшего. Тиковое и красное дерево, по стенам — охотничьи трофеи.

Уэйн-старший улыбнулся:

— Не думал, что вы приземлитесь в такую грозу.

— С трудом. Сам не пойму, как нам это удалось.

— Значит, пилот знал свое дело. Раз посадил полный самолет игроков, которым не терпелось просадить свои денежки.

Литтел сказал:

— Я забыл поблагодарить вас. Время позднее, и вы сразу же согласились меня принять.

— Имя мистера Гувера открывает двери. Не хочу лукавить. Когда мистер Гувер говорит «Прыгай!», мне остается спрашивать, как высоко.

Литтел засмеялся:

— Мне тоже.

Уэйн-старший засмеялся:

— Вы прилетели из Вашингтона?

— Да.

— Видели мистера Гувера?

— Нет, встречался с человеком по его поручению.

— Можете об этом говорить?

— Нет.

Уэйн-старший повертел тростью.

— Мистер Гувер кого только не знает. Круг его знакомств весьма обширен.

Что верно, то верно. Досье далласского ПУ. Мейнард Мур — информатор ФБР. Его хозяин — Уэйн Тедроу-старший.

Литтел прокашлялся:

— Вы знакомы с Гаем Бэнистером?

— Да, я знаю Гая. А вы его откуда знаете?

— Он возглавлял чикагское подразделение. Я там работал — с пятьдесят первого по шестидесятый.

— А после этого вы общались?

— Нет.

— Нет? Я думал, вы пересекались в Техасе.

Гай хвастался. Гай слишком много болтал. Гай не спешил хранить тайны.

— Нет, я не видел Гая со времен службы в Чикаго. У нас мало общего.

Уэйн-старший поднял бровь: мол, шалишь.

Литтел облокотился о барную стойку:

— Ваш сын работает в разведывательном отделе лас-вегасского ПУ. Мне бы очень хотелось с ним познакомиться.

— Сын унаследовал мой характер куда в большей степени, нежели сам согласится признать. К тому же его нельзя назвать неблагодарным.

— Слышал, он хороший полицейский. На ум приходит фраза «Неподкупный по меркам Лас-Вегаса».

Уэйн-старший зажег сигарету:

— Мистер Гувер дает вам читать свои досье.

— Иногда.

— Мне тоже выпадает такое удовольствие.

— Именно так — удовольствие.

Уэйн-старший отхлебнул виски:

— Я устроил так, что мой сын ездил в Даллас. Никогда не знаешь, когда доведется соприкоснуться с историей.

Литтел отпил кофе:

— Уверен — ему вы об этом не сказали. На ум приходит фраза: «Скрывает от сына щекотливые сведения».

— Мой сын необычно щедр к обделенным. Слышал, вы некогда тоже этим грешили.

Литтел откашлялся:

— У меня есть крупный клиент. Он хочет перебазироваться в Лас-Вегас и неровно дышит к мормонам.

Уэйн-старший потушил сигарету, сунув ее в бокал. Пепел пропитался виски.

— Я знаю многих способных мормонов, которые с удовольствием станут работать на мистера Хьюза.

— У вашего сына есть кое-какие досье, которые очень бы нам помогли.

— Я не стану его просить. Я, как многие первопоселенцы, недолюбливаю итальянцев, и мне прекрасно известно, что у вас есть клиенты помимо мистера Хьюза.

Виски и мокрый табак. В старом баре сладко пахло.

Литтел повертел в руках бокал:

— О чем это вы?

— О том, что каждый склонен доверять себе подобному. Что итальянцы никогда не позволят мормонам управлять отелями мистера Хьюза.

— Мы бежим впереди паровоза. Прежде ему надо эти отели купить.

— Не сомневайтесь, он это сделает. Потому что он хочет купить, а другие ваши клиенты хотят продать. Я мог бы упомянуть термин «конфликт интересов», но не стану.

Литтел улыбнулся. Литтел поднял бокал — туше!

— Мистер Гувер вас хорошо проинформировал.

— Да. В лучших интересах нас обоих.

— И своих собственных.

Уэйн-старший улыбнулся:

— Я говорил о вас и с Лайлом Холли.

— Не знал, что вы знакомы.

— Я давно знаю его брата.

— Я тоже знаю Дуайта. Мы вместе работали в сент-луисском подразделении.

Уэйн-старший кивнул:

— Он говорил мне, что вас всегда подозревали в идеологической нестабильности, и то, что теперь вы — адвокат мафии, это только подтверждает.

Литтел поднял бокал:

— Туше, но уж кого-кого, а моих нынешних клиентов в пристрастии к той или иной идеологии не уличишь.

Уэйн-старший поднял бокал:

— И вам — туше.

Литтел откашлялся:

— Дайте-ка мне сложить два и два. Здесь Дуайт работает в Бюро по контролю над распространением наркотиков. Некогда он расследовал махинации с почтой для мистера Гувера. Тогда вы работали вместе с ним.

— Верно. Мы знаем друг друга тридцать с лишним лет. Его папа и мне был как отец.

— Великий Дракон? И славный мальчик-мормон, вроде вас?

Уэйн-старший взял бокал для коктейля. Он сделал себе «Роб Рой».

— Куклуксклановцы Индианы никогда не были буйными, как их южные собратья. Те — звери даже в сравнении с такими, как Дуайт и я. Оттого-то мы и стали заниматься этими самыми махинациями с почтой.

Литтел сказал:

— Неправда. Дуайт занялся этим потому, что ему приказал мистер Гувер. А вы — чтобы поиграть в федерала.

Уэйн-старший помешал коктейль. Литтел почуял горькую настойку и сухой французский вермут. У него потекли слюнки. Он отодвинулся на стуле. Уэйн-старший подмигнул.

По бару пробежали тени. На веранде показалась женщина. Тонкие черты лица, черные волосы с седой прядью.

Уэйн-старший сказал:

— Хочу показать вам один фильм.

Литтел встал. Литтел потянулся. Уэйн-старший прихватил с собой коктейль. Они побрели по коридору. По которому разнесся запах виски и горькой настойки. Литтел облизнул губы.

У чулана они остановились. Уэйн-старший включил свет. Литтел увидел проектор и белый экран на стене.