Уэйн пожал плечами:
— Увы, здесь это — рабочий момент.
— Скажи это Питу. И добавь, что следующий приступ его доконает, если на войне не убьют.
Уэйн выдернул еще один седой волосок:
— Ладно тебе. Он не из таких.
Барби зажгла спичку и спалила волос. Смотрела, как он горит.
— Сделай так, чтобы он уехал отсюда. Вы с Уордом знаете тех, кто может ему в этом помочь.
— Никто ему не поможет. Пит уже заложил свою душу — и ты прекрасно знаешь почему.
— Даллас?
— Да, и тот факт, что он слишком хорош, чтобы отпускать его.
К ним подскочил какой-то солдат. Барби оставила ему автограф на салфетке. И на рукаве джемпера.
Она зажгла спичку:
— Приехав во Вьетнам, поняла, что такое по-настоящему скучать по Вегасу.
Уэйн рассмотрел ее шевелюру. Прекрасно — теперь она полностью рыжая.
— Через три дня ты вернешься.
— Веришь ли — буду землю целовать.
— Ладно тебе, не так уж тут и плохо.
Барби задула спичку:
— Я видела мальчика, которому оторвало причиндалы. Он шутил с медсестрой: мол, начальство новые купит. Как только она вышла из палаты, он разрыдался.
Уэйн пожал плечами. Барби швырнула спичку — она угодила в него и пребольно обожгла. Морячки не сводили с нее похотливых глаз. Барби отправилась в сортир.
Заиграла «Сахарная хижина». Время точно повернуло вспять — у Джека Руби эта песня тоже играла.
Барби вышла на танцпол. К ней тут же подошел моряк. Темнокожий. Высокий. Похожий на Уэнделла Д.
Барби с ним танцевала. Они танцевали, не быстро и не медленно. Они касались друг друга.
Уэйн наблюдал.
Красиво танцевали, модно. Не отходя от столика. Барби была раскованна и спокойна. А на ее носу он заметил следы белого порошка.
Вставка: документ
16.09.65.
Расшифровка телефонных переговоров (приложение к отчету об операции «Черный кролик»). С пометками: «Записано по приказу директора» / «Совершенно секретно» / «Только для глаз директора». Говорят: директор, Синий Кролик.
Д: Доброе утро.
СК: Доброе, сэр.
Д: Давайте обсудим работу, проделанную ДИКИМ КРОЛИКОМ в Миссисипи. На ум приходит оксюморон: «Невежественная разведка».
СК: ДИКИЙ отлично справляется, сэр. Деньги, которые мы ему выдавали, он использовал для сбора и накопления информации — плюс ПАПА КРОЛИК тоже занимается его снабжением. Он сообщил мне, что приличная порция его листовок идет клановцам ДИКОГО КРОЛИКА.
Д: И как наш обеспеченный ДИКИЙ КРОЛИК, достиг какого-нибудь результата?
СК: Да, сэр, его «королевские рыцари» внедряются в прочие расистские группировки и снабжают информацией ДИКОГО КРОЛИКА. Думаю, в очень скором времени число осужденных за махинации с почтой серьезно увеличится.
Д: Вообще, пожертвования ПАПЫ КРОЛИКА отчасти своекорыстны. Помогая ДИКОМУ КРОЛИКУ и его клике, он заодно избавляется от лишних листовок.
СК: Верно, сэр.
Д: ДИКИЙ КРОЛИК по-прежнему сговорчив?
СК: Да, хотя я узнал, что он поставляет оружие банде наркоторговцев с Питом Бондюраном во главе. Насколько я понимаю, оружие к нему попадает в результате ограблений оружейных складов и расхищения имущества военных баз, что крайне странно, поскольку в последнее время сообщений о подобных инцидентах в каком-либо из южных штатов не поступало.
Д: Да уж, именно что странно. То есть вы полагаете, что ДИКИЙ КРОЛИК будет отрицать любую причастность к подобным ограблениям?
СК: Верно, сэр. Мне приказать ему перестать?
Д: Не надо. Мне нравится, что он связан с Бондюраном. Вспомните, нам придется связаться с le Grand Pierre, когда ОПЕРАЦИЯ «ЧЕРНЫЙ КРОЛИК» приблизится к этапу шантажа.
СК: Я слышал, у него был сердечный приступ.
Д: Какая жалость. И что говорят врачи?
СК: Он постепенно идет на поправку, сэр.
Д: Хорошо. Пусть оклемается, а уж мы позаботимся о небольшой нагрузке на его обремененные артерии.
СК: Верно, сэр.
Д: Давайте поговорим о КРОЛИКЕ-КРЕСТОНОСЦЕ. Вам удалось раздобыть что-нибудь на него?
СК: И да и нет, сэр. Точечное наблюдение и осмотр мусора и почты не дали ничего, и я убежден, что он технически слишком подкован, чтобы можно было установить жучки. Он возобновил дружеские отношения с РОЗОВЫМ КРОЛИКОМ и стал навещать его в Вашингтоне, что вряд ли можно назвать компрометирующим фактором — ведь это вы ему посоветовали так поступить.
Д: Ваш тон говорит о большем. Не надо меня мучить. Можно отгадаю?
СК: Да, сэр.
Д: Речь пойдет о женщинах КРЕСТОНОСЦА?
СК: Верно.
Д: А подробнее можно? А то так до Миллениума не управимся.
СК: КРЕСТОНОСЕЦ встречается с Дженис Льюкенс, бывшей женой ПАПЫ КРОЛИКА, в Лас…
Д: Это мы знаем. Прошу вас, продолжайте.
СК: В Лос-Анджелесе с ним живет женщина. Известная под именем Джейн Фентресс.
Д: Именно что «известная под». Два года назад я лично приложил руку к созданию этого псевдонима. Лос-анджелесский агент подбросил в Тулейн фальшивые документы на это имя.
СК: И это далеко не все о ней, сэр. Думаю, ее можно будет использовать для того, чтобы воздействовать на КРЕСТОНОСЦА.
Д: Продолжайте же. Так мы и до скончания веков проговорим.
СК: Я распорядился, чтобы за ней велась точечная слежка. Мой человек снял ее отпечатки с бокала в ресторане. Мы пробили их по базе и установили ее настоящее имя. Арден Луиза Брин, Б-Р-И-Н, по мужу Брювик, Б-Р-Ю-В-И-К.
Д: Продолжайте.
СК: Ее отец был профсоюзным деятелем «левого» толка. В пятьдесят втором его убили по приказу Джимми Хоффы — в полицейском управлении Сент-Луиса это дело до сих пор числится нераскрытым. Якобы эта женщина не держит обиды на профсоюз тимстеров, поскольку отец (опять же якобы) заставил ее работать «девушкой по вызову». В пятьдесят шестом ей было предъявлено обвинение в хранении краденого, а в это время ее муженек присвоил средства канзасского отделения профсоюза и скрылся.
Д: Продолжайте.
СК: А теперь — самое интересное. Залог после канзасского ареста за нее выплатила корпорация «Ти-энд-си» — «фасад» Карлоса Марчелло. Тогда-то она и исчезла. До этого она работала бухгалтером и имела довольно продолжительную связь со старым мафиозным бухгалтером, помните, Джулс Шиффрин?
Д: Отличные новости, Дуайт. С лихвой окупаете длинные предисловия.
СК: Спасибо, сэр.
Д: Полагаю, из вашего рассказа можно сделать один вполне достоверный вывод: Карлос Марчелло не доверяет КРЕСТОНОСЦУ.
СК: Да, сэр.
Д: Хорошего дня, Дуайт.
СК: И вам, сэр.
86.
(Сараван, 22 сентября 1965 года)
Пыточная камера.
Шестеро рабов привязаны к стульям. Шестеро сочувствующих вьетконговцам обмотаны проволокой. Шесть электрических стульев. Шесть проводков, прикрепленных прямиком к яичкам.
Рубильником распоряжался Месплед. Он нажимал кнопки, он задавал вопросы на ломаном французско-вьетнамском.
Пит наблюдал за происходящим, жуя «Никоретте» — жвачку для бросающих курить. Стояла влажная, липкая жара — похоже, будет гроза. Хижина точно впитывала в себя жар и сохраняла его. Сама превратилась в один большой электрический стул.
Месплед изрыгал по-вьетнамски угрозы. Говорил быстро. Его слова сливались в один сплошной поток — точно угрожающий клекот.
Пит знал план. Собственно, он его и составлял. Пит смотрел на выражения шести лиц.
Рабы сбежали. Все — за Вьетконг. «Кто их пустил?» — «Я не знаю!» — и так все шестеро. «Не знаю никого!»
Так и продолжалось. Надо же, никто ничего не знает! Пит наблюдал, жевал жвачку и читал по глазам.
Месплед зажег сигарету. Пит сделал ему знак — тот нажал кнопку. И подал ток — от черной коробки до причинного места — несмертельная доза. Узкоглазые дрожали, потели и вопили что было мочи.
Месплед вырубил ток. Месплед заговорил на ломаном французско-вьетнамском. Конговцы убежали! Украли сырье! Говорите, что знаете!
