“Это булькает змея, — вспомнил он, — девушка-змея, как же ее звать…”

Она была из другого времени, из другой жизни, из другой войны. Она, кучка могущественных лесных созданий, мнящих себя богами, Иные, Нивен…

С Нивеном что-то было не так. Ну, кроме того, что с ним обычно не так. Еще что-то…

Йен зажмурился, пытаясь вспомнить.

Земля резко ушла из-под ног, и он упал прямо на спину, на черные камни. Те оказались острыми, впились в тело, он даже застонал от боли. А потом лежал еще долго, бессмысленно глядя в светло-серое небо. Щурился каждый раз, когда на лицо опускалась очередная снежинка, но сил увернуться не было.

Прошла небольшая вечность прежде, чем что-то защелкали неподалеку дриады.

Чья-то холодная ладонь легла на лоб. И голос рогатой Нильф тихо сообщил:

— Теперь я верю в легенду, что тебя не смогли убить даже Мертвые, даже вместе.

“Вы еще Нивена не видели…” — хотел ответить он, но говорить не мог, в горле пересохло, разлепить губы не выходило.

А потом вдруг вспомнил, что именно с Нивеном было не так. Последнее воспоминание в человеческом обличье: странные слова про бусы, соскальзывающая на землю рука…

Йен распахнул глаза, резко сел, но натолкнулся на чью-то руку, уверенным толчком вернувшую его на спину. Больно было всё: и садиться, и падать.

Встретился взглядом с Нильф.

Влажные фиолетовые глаза глядели серьезно. Впрочем, она всегда такая — серьезная. Богиня же! Йен бы фыркнул сейчас — сам себе. Но не то что фыркать — дышать получалось через раз. То ли от удара ладонью в грудь, то ли от ее взгляда, то ли от жаркого, переполненного влагой, как этот взгляд, и потому чересчур плотного воздуха. Он захлебывался сейчас во влажном парком воздухе, как тогда — в ледяных водах Мирдэна.

Йен закрыл глаза. Ему хотелось обратно — на утес. Там хоть дышать было можно.

Снежинки кололись, камни были острыми, но воздух — чистым.

Впрочем, в груди, в спине, по всему телу болело так, что вдохни он сейчас полной грудью, взвоет на выдохе от боли.

“Чертовы снежинки!” — сердито подумал он.

И снова открыл глаза.

Не сходить с ума!

Не путать реальность с воспоминаниями и снами. Тяжело, наверное, живется бессмертным: рано или поздно всё перепутается. С другой стороны, они бессмертные, их, наверное, невозможно ранить, чтобы было так больно, как сейчас ему, потому бредить они тоже вряд ли будут. С третьей — он ведь тоже не простая зверюшка. И ничего — бредит.

— Мы победили? — прошептал он.

Нильф только серьезно кивнула.

— Где я?

Глупый вопрос. В чертовом лесу, куда еще рогатая могла додуматься его притащить? Только в лес, который тут везде. Влажный теплый лес, в котором ветки деревьев вновь сплелись над головой, образуя зеленую клетку, и где ни одной шишки под ногами, чтобы в кого-нибудь запустить.

Йен в очередной раз подумал, что ненавидит Южные леса и Нижние земли. Он и Верхние не то, чтобы полюбил. Да и Даар…

В общем, места для него как не было нигде, так и нет.

Теперь он точно знает: он проверил.

— Мы отошли за холм, — ответила Нильф. — Иные ушли в леса. Равнина — обагрена кровью и теперь тоже запретна.

— Вам лишь бы запретить чего-нибудь… — пробормотал Йен. И продолжил задавать бессмысленные вопросы, пока сам старательно пытался найти какой-нибудь новый смысл. — А меня как? На руках унесли?

— Тебя не поднимешь, — хмыкнули из-за спины, и Йен рывком сел. Развернулся, поморщился от прострелившей грудь боли, облокотился на руку, чтоб не упасть.

Этот гад стоял в нескольких шагах от них и подпирал плечом дерево, скрестив руки на груди. Смотрел в глаза, как обычно, бессмысленно.

Казалось, что стоять ему нелегко, что лицо темнее обычного. 

Но он был жив.

— Да ты издеваешься! — выдохнул Йен и рухнул на спину. Приготовился к новому приступу боли, но боли не последовало. На нем и правда всё быстро заживало.

— Наконец-то, — как показалось, с укором, сказала Нивену Нильф. Поднялась, замерла на мгновение, прислушиваясь: неподалеку снова затрещали дриады. Едва заметно кивнула сама себе и поплыла прочь.

Зато над ним тут же навис, закрывая свет, Нивен и спросил:

— Умрешь, если голову отрубить?

— Не пробовал, — честно ответил Йен.

— Стрелами проткнули, мечами проткнули, — принялся перечислять Нивен, — кинжалы отскочили…

Помолчал и добавил:

— Кажется, в холке был топор.

— Я понял, — пробормотал Йен, — понял шутку.

Нивен кивнул, развернулся, медленно, с видимым трудом опустился — сел рядом.

— А тебе надо что-то с этим делать, — Йен слабо взмахнул рукой. — С твоей привычкой умирать.

— Топор! — напомнил Нивен.

— Но я не умер, — напомнил Йен.

— Я тоже, — Нивен дернул плечом. — Научись различать. Упасть — не умереть.

Йен сфокусировал взгляд. Очень странно: он готов был сейчас поклясться, что Нивен врет. Но ведь это глупо: врать о том, что ты не умирал, когда ты умер, и все равно почему-то живой…

Он даже почти придумал, как задать вопрос на этот счет, как вдруг стало не до вопросов.

— Пришел в себя?! — грозно спросили издалека.

— Ч-черт… — прошептал Йен и закрыл глаза, прикинувшись очень раненным. Правда, из-под ресниц подглядывал. Рэй подошел размашисто и грозно, ткнул пальцем в Йена и рявкнул:

— Ты! — перевел взгляд на Нивена. — И ты!

— Я умер, — ровно напомнил тот.

— Ах вот теперь ты, значит, умер! — возмутился Йен, приоткрыв один глаз.

— Вы два идиота! — прорычал Рэй. — Вы о чем вообще думали?! Вы вообще думали?!

— Я долго был без сознания? — тихо спросил Йен у Нивена, и Рэй осекся, возмущенно задохнувшись.

— Нет, — дернул плечом тот. — Тебя унесли. Иные ушли. Ты проснулся.

— И за это время он не наговорился? — спросил Йен.

—  Он молчал.

— Ждал, — кивнул Рэй, и что-то кровожадное блеснуло в его темном взгляде. — Чтобы два раза не повторять. А теперь вы меня выслушаете. Вы…