Рядом хрипло рассмеялись. Снова будто бы отовсюду.

— Верни меня! — потребовал Нивен.

— Я не всесилен, мальчик, — раздраженно ответила темнота. — Скорее, почти бессилен. Пока…

— Рад за тебя, — пробормотал Нивен. И снова огляделся. — Ты кто такой?

— Лаэф, — тихо выдохнули за спиной.

Голова снова пошла кругом. Нивен тяжело сглотнул, потому что явно почувствовал: на этот раз оно точно за спиной. Прямо сейчас оно за спиной. Медленно развернулся — и увидел: одно из десятков отражений было не отражением самого Нивена.

Существо по ту сторону зеркала казалось отдаленно похожим на него, но все-таки — другим. Хоть и смотрело на Нивена его же глазами.

— Ла-эф, — повторил Нивен, будто пробуя на вкус, имя, которое он так часто встречал на страницах книг.

— Наконец-то! — фыркнул тот, и Нивен поднял бровь. Не так он представлял себе Дикого. Как-то... серьезнее что ли? Трудно всерьез воспринимать существо, которое приняло твой облик. И то — не совсем получилось.

“Я схожу с ума..."

— Нет, — ответил его мыслям Темный, и Нивен подумал что именно так и должен отвечать плод бреда.

Глубоко вдохнув смрадный воздух, собрался с мыслями, проговорил:

— Хорошо… Лаэф. Что тебе нужно?

— Мне? — тот выгнул бровь совсем так, как это сделал только что Нивен. — Не мне, мальчик, тебе.

— Хорошо, — повторил Нивен. — А что мне нужно?

— Спасти всех. От моей слишком живучей сумасшедшей сестры.

— Сорэн? — уточнил Нивен.

Сестра-то у Темного была не одна, и все были не слишком в себе. Как, впрочем, и он сам. Это у них семейное…

— Осведомлен, — кивнуло отражение. — Хорошо. Времени мало. Она вот-вот затеет войну. И побеждать ее придется нам с тобой.

Побеждать. Сорэн. Первородную богиню. Свет. Ему, Нивену.

Ну-ну…

— Слушай, — примирительно сказал он. — Ты побеждай. Я — не хочу.

— Тебе придется, — улыбнулся Лаэф, но Нивен его уже не слушал.

“Хватит сходить с ума, — сказал себе, закрыл глаза, — давай, просыпайся!”

— Нивен, — настойчиво позвал Лаэф.

“Я тебя не слышу, — подумал Нивен. — И не буду отвечать. Просыпайся, ну!”

— Нивен! — рявкнул Лаэф, разозлившись.

Зеркало взорвалось тысячами осколков вместе с его криком. Тьма вокруг вновь наполнилась смрадным духом, и Нивен, не открывая глаз, ощутил, как напротив, совсем близко, останавливается то самое существо.

Услышал леденящее шипение:

— Ты бы не дожил до этого дня, если б не я, мальчик, — его схватили за плечи и прикосновение было таким холодным, что, казалось, останутся ожоги. — Ты бы не родился! — его встряхнули. — Я вытащил тебя на свет! Я спасал тебя десятки раз! — уже многоголосо, с яростью, с ненавистью. — Мы! Все! Спасали! Не смей! От меня! Отворачиваться!

Нивен медленно поднял взгляд, уставился в темные пропасти, что были на бледном перекошенном лице вместо глаз. Выдавил, сквозь сковавший тело страх, прошипел, почти так, как делал это только что тот, кто должен был быть мертвым:

— Я не просил!

— Я тоже! — проорала в лицо Тьма, швырнула на холодный мраморный пол. Лаэф, нависая сверху, тихо, ядовито добавил. — Мне было бы куда проще с человеком.

Нивен медленно встал. Лаэф больше не дергался. Скрестил руки на груди и ухмылялся. На нем висели какие-то лоскуты вместо одежды. Он был невысоким — чуть выше самого Нивена — и очень худым. То ли не вышел еще из роли отражения, то ли боги на самом деле были мельче, чем Нивен себе представлял.

— Я не хочу здесь быть, — сказал Нивен. — Верни меня в лес. Я найду Шаайенна. Тогда поговорим.

— Я не всесилен, — раздраженно напомнил Лаэф.

— Столько раз спасал, — Нивен мягко шагнул к нему и заглянул в дыры, где должны были быть глаза. — А разбудить не можешь?

— Не начинай, — протянул Лаэф.

— Ты Лаэф, — напомнил Нивен. — Темный. Дикий. Или… нет? Я знал, что нет. Мне всегда снится всякая…

Договорить Нивен не успел. Лаэф с шипением шагнул к нему, выбросил вперед костлявую руку и толкнул в грудь.

Нивен даже не успел испугаться, что его сейчас убьют — отлетел на несколько метров, больно ударился спиной о землю и вдруг почувствовал запахи. Пахло лесом. Открыл глаза и медленно сел. Он был там же, у самой тропы. Поднялся, придерживаясь за ствол дерева. Болела голова — терпимо. Перед глазами не плыло. Ноги будто бы слушались. Сделал шаг, другой...

Да, еще болело место удара на груди.

Большой, наверное, синяк останется.

Йен вышел на дорогу. Широкая — с десяток шагов нужно, чтобы пересечь. Но дальше за ней — опять лес.

— И как понять? — тихо спросил он у ближайшего куста. — Вышел я из лесу или нет?

Легкий ветерок прошелестел травой под ногами, толкнулся снизу в ладонь, пробежался по мелким курчавым листочкам на кусте — и те сдвинулись в сторону. И что-то знакомо блеснуло на земле — Ирхан вновь бросил с высоты луч, будто пальцем ткнул: вот твое оружие.

Йен присел, осторожно отвел ладонью ветку в сторону, поднял меч.

— А ушастого? — тихо спросил у куста. — Его ножики не отдашь?

Ветер молчал. Куст — тоже.

— Ладно, — пожал плечами Йен, взялся за рукоять меча и поднялся. — Ла…

Осекся.

Потому что увидел, что совсем неподалеку, у обочины напротив стоит Риирдал. Вроде как Риирдал…

Йен прищурился, рассматривая. Зарос, осунулся, не причесывался, очевидно, давно… Но меч в руке и веревка на плече — все было на месте. Просто сбивал, совершенно сбивал взгляд, несвойственный тому Риирдалу, которого знал Йен. Глаза у него сейчас были — очень большие, круглые и совершенно растерянные.

Как будто он никак не мог понять, откуда Йен взялся на дороге. Почти напротив. Взял и вышел из лесу. Гнался Риирдал за ним, значит, гнался, а тут раз — и гнаться уже не надо. Просто подарок судьбы какой-то, да, Дал?

А Дал к подаркам судьбы не привык. Он привык всё зубами выгрызать…

“Мало я тебе в детстве зубов обломал?” — подумал Йен и ухмыльнулся.